Властелин Безмолвного Королевства - Кук Глен Чарльз

– Если нам придется выполнить какой-нибудь абсурдный приказ, – продолжал Брокк, – у нас имеются гарнизоны здесь, здесь и здесь. Они нас поддержат. Я отправил туда гонцов с предупреждением.

– Превосходно.

– Имперцы знают об этом, – встрял Титус Консент. – Но они вряд ли переживают по этому поводу и не ждут от нас решительных действий. Наше начальство всегда громко вопит, но ничего не предпринимает.

– На этот раз все может быть иначе.

– Гонцы, которых мы отправили, предупредят и наших специальных агентов, – продолжал Консент.

– Очень хорошо.

Титус намеренно осторожничал в выражениях, имея в виду, что послания получат их шпионы в дэвских гетто.

Дэвы жили повсюду. На них никто не обращал внимания, а они внимательно смотрели и слушали. В данный момент их старейшинам выгодно было сотрудничать с главнокомандующим Брота.

Их доброе отношение, с одной стороны, играло Пайперу на руку, но с другой – зачастую ставило его в неловкое положение. К дэвам относились почти как к демонам. Слишком уж они были образованны и умны, слишком уж ладились у них дела. С такими дружить опасно. Дэвы прекрасно подходили на роль мирового зла, если поблизости вдруг не оказывалось праман, мейсалян, неверных, еретиков или Орудий Ночи. Дэвы знали грамоту и вели записи. В этих записях частенько попадались сведения, которые, по мнению многих, следовало бы забыть навсегда.

К грамотным относились с такой же опаской, как и к тем, кто знался с созданиями Ночи. И те и другие ведь обладают тайным знанием и могут воспользоваться им и всем навредить.

– Доложи, как обстоят дела, – велел Хект. – Сможет ли фон Дрессер обороняться?

Высокий и смуглый Титус Консент почти всегда был весел и бодр. Юноша прекрасно знал свое дело и обладал выдающимися способностями. Его внешность нельзя было назвать типично дэвской, и он никогда не обращал внимания на предрассудки и нападки чалдарян. Титус придавал большое значение своей семье. Однажды он рассказал Пайперу, что его с детства готовили стать чем-то вроде спасителя для западной дэвской диаспоры.

– У нас было слишком мало времени, – ответил он, – мы не успели выяснить. Я бы посоветовал выплатить хотя бы часть долгов тамошним гарнизонам. Совершенно очевидно, каждый раз, когда нам удается выковырять из патриарха очередную порцию денег, мы завоевываем все больше друзей среди солдат.

Именно поэтому Хекта в свое время и выслали из Дринджера. Капитан Элс Тейдж начал пользоваться слишком большим уважением среди солдат.

– Сможем ли мы раздобыть хоть сколько-нибудь денег?

– Мы переговорили с фидуциаром Жосераном Кьюто. Он собирается взять несколько кредитов под залог.

Кьюто заведовал патриаршей казной. Он был архиепископом Диреции и ждал своей очереди, чтобы вступить в коллегию (его должны были принять туда как из-за заслуг, так и благодаря поддержке короля Питера Навайского).

Обычно Безупречный не желал оставлять никакого залога, когда влезал в долги. Но бротские ростовщики больше не желали довольствоваться одной его подписью.

– Под залог собственности?

Церковь владела огромным количеством земель в Фиральдии, а земля, еще со времен Древней Бротской Империи, была главным показателем достатка. Только имея землю, можно было получать стабильный доход.

– Фидуциар охотнее бы заложил драгоценности и редкие книги, хранящиеся во дворце Кройс. Он почему-то уверен, что церковь вскоре получит солидную прибыль.

– Значит, они втайне что-то затевают, и Безупречный сообщил об этом лишь своим доверенным лицам.

– Именно.

– Принимая во внимание, что до сбора урожая еще далеко, а с финансами дела не блестящи, я думаю, они вознамерились что-нибудь украсть. Или продать. Что-то крупное. Все места в коллегии, которые только можно было пустить с молотка, уже распроданы. И все приходы тоже. – Чуть подумав: – А что, если какое-нибудь прибыльное завещание?

– От кого? Что-то не припомню ни одного богача, который стоял бы одной ногой в могиле и жаждал подкупить стражей у врат Господних.

– Быть может, они хотят отправить кого-нибудь к праотцам раньше срока?

Безупречный пока не убивал ради наживы. Но среди патриархов попадались и те, кто, по слухам, не брезговал подобными средствами.

– У нас нет доступа к их архивам. Мы не можем узнать, кто в ближайшее время вступит в права наследства.

– Держите ухо востро.

Хект выслушал другие отчеты, которые не касались Кларенцы. В Кальзире все никак не получалось справиться с упорными праманскими партизанами.

Кальзиру уже никогда не удастся отвоевать независимость. Если бы даже Безупречный отозвал свои войска, их место тут же заняли бы армии Граальского императора и Питера Навайского и эти два извечных патриарших врага сделались бы еще сильнее.

Судьба постоянно вставляла Безупречному палки в колеса, но он упорно отказывался видеть в этом промысел Божий.

Мало кто на этом свете видел промысел Божий в своих неудачах – все, наоборот, изо всех сил старались подстроить промысел Божий под свои собственные цели.

Безупречный, видимо, только и делал, что вопрошал Господа, зачем Тот посылает ему такие суровые испытания.

– Можно поговорить с вами наедине после совещания? – тихо спросил Титус Консент, подойдя ближе.

– Легко, – ответил Хект. – Мне тоже нужно перемолвиться с тобой словечком. Полковник Смоленс, вы сможете на несколько дней взять на себя командование, если я вдруг ненадолго исчезну?

На лице Смоленса поочередно отразились удивление и любопытство.

– Да, я уже неплохо тут все изучил.

– Трудности у вас могут возникнуть разве что с нашим начальством. Здравый смысл явно не их конек.

– Я справлюсь, главнокомандующий. Это все равно что иметь дело с родней.

Бюль Смоленс всегда безукоризненно соблюдал субординацию как с вышестоящими, так и с подчиненными. Он перевез в Брот свою семью, но никто из штаба с ними так и не познакомился. В разговорах полковник упоминал о них лишь вскользь. Вроде бы его старший сын хотел стать младшим офицером, представься вдруг такая возможность.

У Смоленса имелись дельные мысли по поводу того, как сделать войско патриарха более профессиональным. Пожалуй, он был чересчур уверен в том, что епископальная церковь превосходит любую другую власть – и земную, и небесную. Хотя в непогрешимость патриарха не верил.

Трудно верить в непогрешимость патриарха, когда каждый божий день имеешь дело с Безупречным V.

Табилла Талаба явно что-то беспокоило. Дождавшись своей очереди, он сразу же приступил к делу:

– У нас проблема, но все упорно не желают ее видеть. Мрачное будущее надвигается все ближе и ближе. Печальная судьба постигнет всех.

Табилл всегда ждал от жизни самого худшего, его угрюмость уравновешивала излишнюю самоуверенность Титуса Консента.

– Что случилось?

– Я беседую с нашими гонцами. С купцами. С беженцами. Я узнаю новости у наших агентов в республиках, потому что тамошние корабли заходят во все порты на берегах Родного моря.

Хект кивнул. Табилла не следовало торопить. Он всегда предварял самое главное долгой, тщательно продуманной прелюдией.

– И все агенты, из каких бы они ни были краев, сходятся в одном: Ночь зашевелилась. Пока не происходит ничего значительного. Но только пока. Просто люди стали чуть чаще видеть духов и сталкиваться со сверхъестественным, выходки созданий Ночи становятся все опаснее.

– На свободе остались лишь мелкие духи.

– Да, они остались на свободе, их ничто не ограничивает. Но их становится все больше и больше. Они тоже отступают под натиском надвигающихся льдов.

– Разве не этого следовало ожидать?

– Да, господин. Но никто не задумывается вот о чем: созданий Ночи всегда было больше в отдаленных землях, ближе к границе вечных льдов, а там живут более примитивные народы. Там все еще бродят на свободе крупные духи. Поскольку лед наступает и в некоторых местах вроде высокогорий уже не тает вовсе, жившие там дикие создания будут вынуждены спуститься в обжитые земли.