Ала ад-Дин и повелитель джиннов - Леонид Резников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Постой, постой, – остановил джинна Ала ад-Дин.
– Да? – с готовностью замолк Каззан и наивно похлопал глазами.
– Разве тебе не нравится быть могущественным джинном?
– Ты хотел сказать: могущественным рабом, – поправил Каззан. – А тебе самому хотелось бы, чтобы тобой понукали?
– Нет уж, спасибо. – Ала ад-Дин припомнил, как его постоянно тыркает мать, и жалость к джинну закралась в его доброе сердце.
– Эй, ты что задумал? – насторожилась мать. – Не вздумай сделать глупость! Слышишь?
Зря она таксказала. Ала ад-Дин, будучи на взводе из-за любовных терзаний, только состряпал на лице злорадную ухмылку – вот сейчас он за все отомстит, разом!
– Ты свободен, джинн!
– Что?! – отпрянул Каззан назад, не веря своим острым ушам. – Ты не шутишь, о человек?
– Нет! – не раздумывая, махнул рукой Ала ад-Дин как отрубил.
– Шутит он, шутит, – мать вцепилась в руку сына. – Опомнись, ты совершаешь глупость! Ведь это!..
– Не вмешивайся, о женщина! – сверкнул глазами Каззан. – Твой сын мудр не по годам. Так это твое желание?
– Да!
– Нет! – воскликнула донельзя перепуганная старушка. – Не слушай его, он повредился головой. Все эти железные птицы, женщины в непотребных платках и с голыми ногами…
– Э-э, помолчи, женщина, – поморщился джинн. – Он мой господин!
– Да, я господин! – выпятил грудь польщенный подобным обращением Ала ад-Дин. – И я говорю тебе: ты свободен!
– Слушаю и повинуюсь, – склонил голову Каззан, едва сдерживая рвущуюся наружу улыбку.
И в ту же секунду страшно загрохотало, отчего стены домика закачались, и по глазам резанул яркий ослепительный свет. Мать с сыном, упав ниц, сильно зажмурили глаза и прикрыли головы руками. Так они лежали очень долго, пока не убедились, что все успокоилось, и дом не рухнет на их несчастные головы.
Первым открыл глаза Ала ад-Дин. Осторожно оглядевшись по сторонам, он поднялся с колен, стряхнул побелку с головы и нахлобучил на нее свою тюбетейку.
– Вот и все, – произнес он. Жалел ли он о содеянном, было совершенно неясно.
– Ой-ё-о! – Мать тяжело поднялась с пола вслед за Ала ад-Дином. – Ты не сын! Ты распоследний дурень – проворонил собственное счастье.
– Ох, мама! Поверьте, счастье не в деньгах, – покачал головой юноша, оглядывая царивший в доме разгром. Низкий столик был сдвинут, шкаф опрокинут, курпачи разбросаны, старый сундук перевернут, из него вывалились на пол вещи, а потолок нужно было белить заново.
– А в чем же, по-твоему? – никак не унималась старушка. – В чем, я тебя спрашиваю?
– Миром правит любовь, мама, – назидательно произнес Ала ад-Дин, воздев палец к обшарпанному потолку.
– Я так и знала. Так и знала! А все твои дурацкие книги, чтоб они сгорели!
Старая женщина, не подобрав слов, подходящих к случаю, только зло махнула рукой и вышла из дому в чуть покосившуюся дверь. Ала ад-Дин проводил ее тяжелым взглядом и задумался, не сотворил ли он и вправду непоправимую глупость. Опустившись на смятые курпачи, Ала ад-Дин закачался из стороны в сторону и принялся колотить себя кулаками по голове.
– Ах, я дурень, дурень, – бормотал Ала ад-Дин. – Ну кто меня за язык тянул? Ох, что я натворил!
– Эй, парень! – раздался совсем рядом голос.
Ала ад-Дин прекратил себя мутузить и огляделся по сторонам. В доме никого не было, лишь на подоконнике раскрытого настежь окна сидела сорока, косящая одним глазом на юношу. Сорока разевала клюв и нервно сжимала когти, скребя ими некрашеное дерево.
– Это ты со мной разговариваешь? – удивился Ала ад-Дин.
Ворона захлопнула клюв и ничего не ответила.
– Не будь дураком, – вновь раздался голос над самым ухом. – Сороки не умеют разговаривать.
– А-а… кто же тогда? – Ала ад-Дин завертел головой.
– Это я, Каззан. Не ищи меня, я невидимый.
– Ты вернулся! – обрадованно подпрыгнул Ала ад-Дин и встал на карачки. – О джинн, я…
– Молчи и запоминай.
– Да-да, я запоминаю и молчу, – быстро закивал юноша, глядя зачем-то в потолок.
– За то, что ты отпустил меня, я подарю тебе…
– Золото! – выкрикнул Ала ад-Дин, вытаращив глаза.
– Нет, о нетерпеливейший из отроков. Я не подарю тебе золота – оно портит и молодых, и взрослых. Особенно молодых. Я подарю тебе нечто более дорогое – тайну. Внимай же мне!
– Я внимаю, внимаю. – Ала ад-Дин отвалил челюсть и выпучил глаза, как голодный пес на сахарную косточку в лавке мясника. – Говори же!
– К тебе вскоре явится один человек. Он назовется твоим дядей, но он не вовсе дядя, а злой колдун.
– Зло-ой? – повел головой Ала ад-Дин.
– Да-да, очень злой, – нетерпеливо и несколько раздраженно повторил Каззан. – Не сбивай меня, я и сам собьюсь!
– А зачем я ему понадобился?
– Да помолчишь ты или нет хоть пару минут?! – вышел из себя Каззан, и с потолка на голову испуганного Ала ад-Дина вновь посыпались куски штукатурки.
– Молчу, молчу. – Ала ад-Дин затравленно втянул голову в плечи и прикрыл рот ладонью.
– Другое дело, – удовлетворенно произнес голос. – Так вот, тебе не следует его бояться, а нужно будет воспользоваться случаем, и провидение позаботится о тебе, если ты, конечно, сам не наделаешь глупостей.
– Я постараюсь, – горячо заверил освобожденного джинна Ала ад-Дин. – Клянусь!
– Старайся, и тебе воздастся, – серьезно произнес джинн.
– Но что конкретно я должен сделать, о джинн?
– Следовать провидению и думать головой. И будет тебе счастье. А теперь прощай! Может, еще свидимся когда.
– Прощай, о великий Каззан.
Джинн больше ничего не ответил, и Ала ад-Дин разочарованно повесил голову.
– Вот и давай им после этого свободу. Провидение, колдун какой-то, дядя. При чем здесь вообще дядя? Эх, лучше бы золота дал.
– Встань, подлый изменник! – вскричал Абаназар ужасным голосом, воздевая руки над головой и шевеля пальцами. – Чего разлегся? Впрочем, так даже лучше, не придется за тобой бегать. Аркалы барбалы тургалы…
– Стой! – в комнату ввалился Максим и застыл на пороге. – Не смей!
– Эт-то еще кто? – обернулся к Максиму колдун, недовольно опуская руки. – Кого ты притащил в мой дом, негодная пустоголовая свинья?
– Это мой друг, – приоткрыв один глаз, отозвался лежащий на полу Ахмед.
– Друг?! – вскричал Абаназар. – Ах ты, поганый проходимец! Мало того, я кормлю тебя бездельника и даю тебе кров, так ты еще и своих дружков-оборванцев ко мне таскаешь.
– Ты, дядя, того, поаккуратней с языком-то, – насупил брови Максим. – Да на мне рубашка от Кардена дороже стоит, чем все твое барахло вместе взятое, включая и тебя.
– Кардан? Какой кардан? Что за кардан? – развел руками колдун. – Не знаю такого заклинания.
– Сейчас узнаешь, если не уймешься. –
