Живой позавидует мертвому - Сергей Зверев

Однако эти средства передвижения используется во флотском спецназе нечасто. Причина – громоздкость, сложность в управлении, малая скорость и масса других недостатков. Однако лишь это подводное приспособление, судя по всему, отвечало требованиям предстоящей операции.

Модель же, стоящая на корме мотояхты, была оборудована и дополнительной аккумуляторной батареей, и двумя прожекторами на подвижных консолях, и несколькими видеокамерами, и, главное – специальным приспособлением, не позволяющим с поверхности воды рассмотреть всплывающие пузырьки отработанного воздуха, по которым можно определить присутствие подводного диверсанта...

– Поплывешь ночью, каплей, – молвил адмирал. – Как мы и спланировали. Кстати, прожекторы можешь не включать. Тут и специальные сенсоры, и лазерные датчики, и много чего еще, что позволяет передвигаться даже в кромешной тьме. Естественно, пару пробных заплывов предварительно сделаешь, не без того... Тем более, управлять этим чудом подводной техники не сложней, чем обычным мопедом. В инструкции посмотришь, если что. А теперь слушай конкретную задачу...

План побега, разработанный капитаном Синклером, был незамысловат, но при этом выглядел вполне осуществимым. Ключевая роль в этом плане отводилась GSM-навигатору, который шотландец каким-то непостижимым образом сумел утаить от террористов.

Вычислив широту и долготу острова с точностью до нескольких десятков метров, кэп определил: до африканского берега – всего лишь около двух кабельтовых, то есть чуть более трети километра. Конечно, для опытного пловца подобное расстояние – не самое страшное препятствие; переплывают же люди Ла-Манш! Но преодолеть этот водный отрезок все-таки лучше на катере, который предполагалось захватить тут же, на острове. Главным, впрочем, было даже не бегство, а план дальнейших действий. Анвар со своими людьми наверняка отправится в погоню. А спрятаться в пустыне, где нет ни искусственных, ни естественных укрытий – дело проблематичное. По той же причине не стоило уходить от преследователей морем: ведь их запросто могли настигнуть.

– Так вот, я все просчитал и понял: ни в море, ни в пустыню нам лучше не соваться, – деловито пояснил Синклер, поочередно глядя то на Кобзева, то на Волошина.

Беседа происходила в перегороженном перегородками ангаре, в каморке Гордона Синклера, которую он делил с судовым механиком-ливанцем. Тот при разговоре не присутствовал – он уже занимался приготовлениями к побегу.

– Но как же... – хотел было спросить Волошин, но Синклер опередил вопрос:

– Когда наш «Асклепий» вели к этому острову, будь он трижды неладен, я обратил внимание, что вся береговая линия усеяна огромными скалами. Когда мы доберемся до берега, нам надо просто двигаться на север по кромке воды в сторону Халиба. С самого берега нас заметить невозможно, слишком уж отвесное место. Заметны мы лишь со стороны моря. Но в случае приближения катера мы всегда определим это по звуку мотора и успеем надёжно укрыться среди камней.

– И сколько же до Халиба? – напряженно поинтересовался Алексей Николаевич.

– Около двадцать трех километров, если мой навигатор не врет, – сообщил шотландец. – Вполне можно пройти за сутки. А там начальник местной полиции – мой хороший знакомый. Да и ваш вроде бы тоже. Вы же его жену вылечили, не так ли?

– Хорошо, – заинтересованно блеснул глазами Егор. – Но вы не сказали самое главное: как удрать с самого острова?

– Довольно просто. Нас тут всего лишь десятеро. А спальных матрасов, как вы видите, в пять раз больше. Наверное, для своих египтян приготовили, но в последний момент решили их отпустить, чтобы не восстанавливать против себя всю страну. Так вот, если штук восемь матрасов сгрудить в дальнем конце ангара и ночью их поджечь, нас наверняка выпустят из ангара, иначе задохнемся от угарного газа. В случае чего, всегда можно будет сказать: мол, там проводка старая, закоротило, сами виноваты. Далее: ночью площадка перед ангаром не освещается, я специально подходил к двери и смотрел сквозь щель. Нас обязательно выпустят, ведь наши смерти им очень невыгодны! Иначе просто не будет на кого поменять своего соратника. Естественно, во время пожара возникнет суматоха. Если в подходящий момент дать кому-нибудь из охранников по голове, то, используя темное время, можно быстро спуститься к причалу, там у них катерок. Главное – чтобы нас не пристрелили по дороге к берегу. Далее на полной скорости идем от острова, где и бросаем катерок. А утром среди скал всегда можно спрятаться.

– Питьевая вода, продовольствие... С этим что? – уточнил Алексей Николаевич.

– Питьевую воду нам тут выдают, я уже собрал пластиковые бутыли из расчета два литра на человека, – Синклер красноречиво взглянул на холодильник. – А вот продовольствия брать с собой не будем, слишком уж хлопотно. Вот если бы нам во время бегства удалось завладеть автоматом... – Кэп помолчал, обвел взглядом собеседников: – Итак, джентльмены, спрашиваю еще раз: вы согласны? А если так, то давайте распределим обязанности...

Побег был запланирован на следующие сутки, на половину третьего ночи (время определялось по встроенным часам GSM-навигатора). Беглецы подготовились довольно основательно. Еще днем Волошин с Кобзевым сгрудили в дальнем углу матрасы. Судовой механик-ливанец осторожно выломал из металлической кровати длинный штырь и заточил его о бетонный пол до игольной остроты – при помощи этой самодельной пики предполагалось нейтрализовать охранника, а в случае удачного поворота событий – и завладеть его оружием. Сам Синклер, который неплохо знал разговорный арабский, все время торчал у входа, ловя каждую фразу конвоиров. Он уже знал и расписание смены караула, и имена сторожей, и даже то, что террористы абсолютно уверены в спокойном нраве заложников.

Вроде бы ничего не предвещало неожиданностей...

Однако они, как это обычно и водится, произошли в самый неподходящий момент.

Уже поздно вечером, после ужина, у молодого индуса, бывшего на «Асклепии» палубным матросом, начались рези в животе. Юноша, лежа под одеялом, пронзительно стонал. Лицо его, смуглое от природы, затекало неестественной болезненной бледностью. Осмотрев больного, Волошин помрачнел.

– Острый гнойный перитонит, – констатировал он чуть растерянно. – Видимо, перфорация полого органа желудочно-кишечного тракта... Хреново дело.

Было очевидно: счет пошел на минуты, и теперь несчастного юношу может спасти только неотложная операция. А ведь ни инструментов, ни обезболивающего, ни специального оборудования в ангаре не было...

Егор тут же побежал к двери и принялся колотить по внутренней обшивке, вызывая охранника – мол, человек гибнет, помогите! На шум прибежал сам Анвар. Оценив ситуацию и поняв, что врачи не лгут, он разрешил отнести больного в здание КДП, где было некое подобие медицинского кабинета. А сам отправил нескольких человек на «Асклепий», за инструментами покойного Збигнева.

– Егор, – молвил Волошин. – Придется мне операцию делать. А я ведь сам никогда подобным не занимался, я терапевт, а не хирург. То есть теоретически я все знаю, но вот практики никакой. Да и ассистент мне нужен, сам не смогу. Поможешь?

– А как же... – Кобзев выразительно кивнул в сторону дальнего угла ангара, где возвышалась груда приготовленных для поджога матрасов.

Алексей Николаевич тут же помрачнел.

– Понимаю тебя. Я тоже хочу отсюда бежать. И тоже хочу верить в успех. Но тут одно из двух: или мы уйдем на волю, бросив этого человека умирать тут, в плену, или... Никогда себе этого не простим. Короче, выбирай сам.

– Я помогу вам, – решил Егор и, обернувшись к капитану Синклеру, стоявшему неподалеку, продолжил по-английски: – Извини, кэп, мы остаемся. Если этот человек умрет – это будет на нашей совести.

– Что ж, оставайтесь, – с пониманием произнес шотландец. – Я бы и сам так поступил. Ничего, если завтра мы окажемся в Халибе, послезавтра вы наверняка будете на свободе! Сделаем для вас все, что возможно...

Это только кажется, что глубоководное погружение для тренированного спецназовца ВМФ – дело обычное и даже рутинное. На самом деле все куда сложней...

Даже самый тренированный и опытный ныряльщик всякий раз погружается в новый и абсолютно не знакомый для себя мир. И всякий раз ему приходится приспосабливаться и к особенностям донного рельефа, и к уровню замутненности воды, и даже к подводный флоре и фауне... Температурные изменения и подводные течения также не стоит сбрасывать со счетов. А уж сколько на дне морском может быть посторонних и опасных предметов, начиная от обрывков рыбацких сетей и заканчивая неразорвавшимися боеприпасами, – не может сказать никто.

К счастью, подводный мотоцикл избавляет диверсанта от многих неожиданностей. Хитроумные сенсоры, лазерные датчики и устройства, позволяющие видеть даже в самой мутной воде, избавляют боевого пловца от многих неприятностей. От многих, но не от всех...