Книга радужников - Георгий Соловьев

- Ты говоришь так, как будто это тебя не слишком радует! - заметил Капитан.

- Ах, месаиб, наш старый господин куда лучше разбирался в лошадях, потому что когда-то начинал простым табунщиком еще у своего деда! Он в совершенстве познал ремесло разведения лошадей и лучше всех на свете понимал и ценил их. Молодой господин не желает продолжать дело своего отца, которому я верой и правдой прослужил почти двадцать пять лет. Теперь мы доставили сюда только десяток отборных животных из тысячного табуна. Их, конечно, почти всех уже распродали, но если так пойдет и дальше, то постоянные покупатели отвернуться от нас и все дела придут в упадок!

- А что с этими? Они что, хуже всех?

- Нет, месаиб, можете сами убедиться и осмотреть всех животных - они все одинаково хороши! Однако, лошади, что сейчас в стойле, больше годны для каких-нибудь дальних походов - они не так резвы, зато крепки и выносливы! А это чудовище в загоне - жеребец, которого старый хозяин сам выкормил и выходил с самого его жеребячьего возраста!

- Ты говоришь, он - чудовище?! Почему? - недоумевал Кнаус.

- О, месаиб, он быстр как ветер, но избалован, как капризное дитя! Теперь, когда Итхиль-ит-Туллука нет с нами, этот зверь перестал кого-либо подпускать к себе - меня он лишь терпит, и то только на дальнем расстоянии, а незнакомца может лягнуть или покусать! Вот и выходит: зарезать его - жалко, держать дальше в табуне - житья от него не будет, а продать - его не берут!

- Послушай, старик, нам как раз нужны вьючные животные, которых можно погрузить на корабль и долго везти до цели перехода. Твои лошади способны выдержать длительное плавание? - спросил Капитан, а Ритерго и Нетерлих при этом удивленно переглянулись.

- Да, вполне способны! Помню, что когда-то один из южных утанов брал их с собой в поход против дальнего врага и высадил их на побережье вместе с воинами, так они с ходу понесли всадников в атаку!

- Сколько же могут стоить эти животные? - спросил юнга.

- О, для вас - недорого!

- А сколько ты просишь за жеребца и как его звать?

- Как, молодой месаиб хочет приобрести и Суюл-Дая? Ну, если месаиб избавит меня от этой головной боли, то я сброшу цену наполовину!

Недолго поторговавшись, Капитан отсчитал золотые из своего кошеля, в котором он носил деньги из судовой казны.

- Ты захотел этого коня - тебе его и вести! - сказал он юноше. - Насколько я знаю языки южан и насколько могу судить, это создание названо Ударом Саблей не только из-за продольной белой отметины ото лба до верхней губы! Надеюсь, что твой выбор не случаен и сулит то, чего мы еще пока не знаем, иначе я никогда бы не стал платит за это животное!

- Не беспокойтесь, капитан, я уверен, что быстро смогу подружиться с этим несчастным задирой! - ответил Раминос. С этими словами он подошел к воротам загона, пролез между жердями и встал, выпрямившись во весь рост. Жеребец заметил чужака, развернулся к нему, наклонил шею к земле и стал рыть копытом землю, что явно не сулило ничего доброго. Юноша бесстрашно шагнул ему навстречу. Капитан и конюх напряглись, ожидая наихудшего, Нетерлих застыл с полуоткрытым ртом. Между тем Раминос приближался к коню маленькими шажками, вытянув правую руку ладонью в его сторону, и что-то произнося едва различимым шепотом. Грозный Суюл-Дай застыл на месте, как завороженный. Юнга приблизился к нему и стал гладить по шее и морде, продолжая шептать что-то коню и улыбаясь время от времени. Жеребец успокоился и как будто даже не возражал против нахождения чужака рядом с собой. Ритерго чуть попятился к воротам, приманивая Суюл-Дая сухарем, который извлек из кармана своей куртки. Серый жеребец на удивление послушно последовал за юношей и принял корм из его руки. Ритерго ласково гладил его и приговаривал:

- Мы ведь стали друзьями, не так ли? А ты хорош, когда не злишься! Ну, идем?!

Через несколько минут Ритерго верхом на Суюл-Дае сопровождал Капитана и Кнауса, которые вели вьючных лошадей к гавани и не переставали удивляться.

- Да, юнга, ты меня просто поразил! И как это у тебя вышло? Скажите, Кнаус, Вы, часом, не учили его магии Древних? Говорят, только они могли так управляться с живыми существами! - говорил Капитан, поглядывая на едущего Раминоса.

- Разумеется нет, капитан! Я - не сторонник старинных заблуждений, хотя и готов уважать древние верования! Этому, наверняка, есть разумное объяснение! В конце концов, всё живое прекрасно понимает доброе к себе отношение, а лошади тут не последние из созданий! - встрепенувшись, убежденно сказал Нетерлих. - Однако, капитан, как Вы хотите объяснить свою покупку экипажу?

- Никак! - отрезал Капитан. - Пока никак!

- И до каких пор будет длиться это "пока"? - настаивал Кнаус.

Капитан замкнулся в себе и ничего не ответил. Было понятно, что он не намерен делиться своими планами.

В гавани произошла еще одна неожиданная встреча. Когда лошадей размещали в трюме, на причале появились трое лысых мужчин в темных мешковатых балахонах с капюшонами. Приблизившись к борту судна, один из них стал просить матросов, чтобы те позвали капитана. Тот сам услышал и подошел к трапу.

- Чем могу служить, господа монахи!

- О, капитан! Да, мы, действительно, монахи-инриоты из братства Домиранда!

- Это что, Лысое братство хочет прикарманить что-нибудь из наших припасов или они положили глаз на Ваших лошадей, кэп?! - прошептал Хизго Капитану через плечо.

- Отстань пока, Хизго! - отмахнулся Капитан от боцмана, а потом спросил уже громко. - Так что нужно от меня братству?

- Наш настоятель повелел нашему другу, брату Веренду, послужить братству своим умением в знании иноплеменных языков! Так вот, мы последний месяц искали разные способы, чтобы выполнить это повеление, но так ничего и не вышло! Видите ли, караванщики отказываются от услуг переводчика, а капитаны плавают по уже знакомым портам и из-за этого не берут нашего брата с собой! К тому же, все языки степных поселений, все наречия Юга и Севера брату Веренду уже известны. Может быть Вы отправитесь туда, где, с одной стороны, ему будет чем пополнить свои знания, а с другой он сможет быть Вам особенно полезен?

Капитан ненадолго задумался, а потом ответил:

- Что ж, пусть поднимается на борт! Я положу ему жалование не слишком большое на первое время, но этого ему хватит для поддержания собственных сил! Ну, еще что-нибудь?

- О, нет, капитан! Мы благодарим Вас от лица всего братства! Да благословит Вас, весь Ваш экипаж и судно лучезарная Инрия!

Нетерлих и юнга переглянулись, а изобретатель едва слышно сказал:

- Так-так, лошади, а теперь переводчик, способный перевести с любого наречия! Понимаете, куда все клонится, юноша?