О пауках и собаках - Алиса Рудницкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ох, уймись, Эйнар, – отмахнулся дядя. – Не можешь сам – используй артефакт, они у тебя и без магии получались. Обратись к своим друзьям. Ты можешь попасть в Междумирье и через обычный наведенный сон, я уверен. Ваши игрушки из перьев и веревок прославились в определенных кругах, так что при желании – справишься, всего лишь нужно доработать уже имеющееся.
Эйнару словно пощечину влепили. Дядя говорил якобы мимоходом, говорил о Междумирье и магии, в открытую намекая, что тайны Эйнара для него совсем не тайны и показывая, что для него теперь важнее. Какая снисходительность, ну надо же...
Эйнар с трудом удержал невозмутимое лицо. Сделал вид, что не обратил внимания, не понял, что и для него теперь важнее всего – магия. Она ведь все меняет, конечно же...
– Если бы оно было так просто, – он задумчиво покачал головой. – Одно дело простые сновидения, череда образов из глубин разума, а другое – перемещение души в иную реальность. Но попробовать будет интересно. Только не жди, что получится сразу...
Эйнар неторопливо встал с кресла, потянулся – и оказался прижатым к дядиной груди. Тот был немногим выше, но из-за излюбленного мехового плаща, не снимаемого даже в доме, дядя казался мощнее, и Эйнар вновь почувствовал себя мальчишкой. Задрожал.
– Мне жаль твоеи собак, Эйнар, – проникновено сказал дядя. Так, что даже поверить можно было. – Я знаю, что они для тебя значили.
Да-да, они же часть поводка.
– Я не хочу говорить, что ты сам виноват, был невнимателен, что твой круг общения – только твоя ошибка...
Еще одна часть.
– Спасибо, – перебил дядю Эйнар.
Слова не нужны – они так хорошо друг друга понимают.
Глава десятая, в которой Фрино приглашает гостя к себе в комнату
Выглянувшие из комнаты рабыни походили в своих длинных белых сорочках на маленьких милых привидений. Совершенно одинаковые близняшки, гордость и в некотором роде любовь Фрино, быстро приняли своего хозяина из рук Ирона и молча захлопотали вокруг него. Сняли и унесли плащ с камзолом, усадили на край постели, освободили ноги от мягких туфель из бычьей кожи. Ирон наблюдал за этим, топчась на пороге и не понимая можно ли ему уже идти или нет. Увы, отпускать его Фрино не собирался.
– Зайди, – поманил его младший Сентро, а увидев на лице удивление фыркнул. – Да заходи, кому сказал. Не испытывай мое терпение.
Секретарь зашел, заинтересованно осматриваясь. Одна из близняшек тут же пододвинула ему стул, вторая же положила на этот стул мягкую подушку. Комнату свою Фрино обставил так, что во всем особняке она была самой яркой, самой теплой и самой, пожалуй, самодостаточной. За темно-бордовой ширмой спряталась небольшая ванная – там можно было лишь сидеть, но Фрино нравилось. Почти все стены украшали книжные шкафы или вытканные рабынями карты-гобелены. У стены с витражными окнами стояла большая кровать с добрым десятком матрасов, застеленная красным стеганым пледом. Приятно треща и распространяя жар, центр комнаты украшала маленькая пузатая печка-жаровня, окруженная невидимым куполом заклинания от пожара.
– Ино, вина мне и гостю, – распорядился Фрино, давая Ирону возможность осмотреть свою берлогу получше. – Тайлинского, покрепче. Ирма, принеси льда. Нога болит так, что хоть отрезай.
– Позвать лекаря, господин? – уточнила Ирма – чуть более бойкая.
– Нет, отец запретил, – поморщился парень. – Так что будем справляться сами. Рана от пули… что ж, переживу. Бывало и хуже.
Ино аккуратно стянула с него сначала рубашку, потом брюки, пытаясь не задевать рану. Что ж… у нее получилось. Ловкие руки быстро освободили его от ткани, оставив в одном белье, обтерли влажным полотенцем пот с тела. Ирон отвернулся, стараясь не смотреть. Ирма подала ему фужер с вином, но он даже не сразу взял его, утонув в смятении и непонимании что происходит.
– Эй, Ирон, сколько тебе лет? – спросил заинтересованно Фрино.
– Двадцать шесть, господин, – ответил парень.
– Тогда не понимаю, какого ты смущаешься как девчонка? – фыркнул Фрино, засовывая руки в принесенный ему халат и запахивая его на груди. – Или тебя тошнит от одного моего вида?
– Нет-нет, – поправил очки Ирон. – Что вы, конечно нет.
– Чудно. Тогда перестань смотреть в сторону и давай к делу. Верни мне для начала мои туфли.
Дважды упрашивать секретаря не пришлось – он быстро скинул с ног обувь со стальными набойками. Ино, метнув быстрый взгляд на господина и поняв все без слов, нежно отогнула стоптанные задки мягких туфель и, присев перед Ироном на пол, обула его. Фрино тем временем пригубил вино, поднесенное Ирмой, и поморщился от прикосновения ледяного компресса к своей ноге. Конечно, такой фокус что мертвому припарка… но боль отступила.
– Замечательно, – кивнул Фрино, поставив свой фужер на услужливо подвинутый к постели столик. – Ино, принеси мне кошелек.
Слово “кошелек” подействовало на Ирона как-то странно. “Удивлялка” у парня видно сломалась после приглашения в комнату, а вот “пугалка” явно все еще работала.
– Да не трясись ты так, – отпивая еще вина усмехнулся Фрино. – И пей, пока дают. Не отравлено.
– Ваш отец… не убьет меня за то, что я зашел в ваши покои, господин? – осторожно осведомился Ирон, послушно глотая из своего фужера гранатовую жидкость.
– Нет, – усмехнулся Фрино. – Ирма, укуси-ка его нежно за шею. И посильнее, чтобы остался красивый синяк.
– З… зачем? – заикнулся парень.
– О, ну просто если что скажешь, что я тебя домогался, – хитро оскалился Фрино. – Тогда и вопросов по поводу того, что ты делал в моей комнате, не возникнет. Хотя отец и так сейчас не заинтересуется этим. Он слишком занят, готовя для меня наказание.
На самом деле Фрино просто издевался над стеснительным парнем. Фрино мог и сам поставить Ирону синяк, даже не прикоснувшись – продырявить мелкий сосуд. Но ему хотелось повеселиться перед наказанием. К тому же в его комнату никто кроме него и близняшек не входил уже добрых пять лет.
Спальня младшего Сентро – его самая большая гордость – была защищена от нитей отца. Они вели за
