Сны суккуба - Райчел Мид

Окинув меня взглядом с ног до головы, он лукаво, понимающе усмехнулся.

— Ну, привет. — Продолжая меня рассматривать, он склонил голову набок. — И что мы здесь делаем?

Не человек, это точно. Демоница? Нет, силы маловато. Вампирша? Тоже нет... среди бела-то дня.

— Я... — Удивленная, что он меня почувствовал, я не договорила.

Он-то точно был человек. Излучением не обладал. Как Эрик — сообразила я наконец. Смертный, который способен воспринимать мир бессмертных, хоть и не может угадать, кто я. Решив, что не стоит тратить время зря, я сказала:

— Суккуб.

Он покачал головой.

— Нет.

— Нет.

Этакий разговор меня несколько удивил.

— Да суккуб я.

— Нет. У суккубов — огненные глаза и крылья как у летучей мыши. Все знают. И джинсы со свитерами они не носят. Уж грудь-то всяко должна быть побольше. Какой там у тебя размерчик, второй?

— Третий, — возмутилась я.

— Допустим.

— Послушай. Я — суккуб. И могу это доказать. — Я приняла по очереди несколько разных обличий, потом вернулась в обычное. — Видел?

— Да, чтоб мне провалиться.

Я заподозрила, что меня просто дразнят.

— Ты — Данте?

— В настоящее время — да.

Он подошел, поздоровался со мной за руку и удержал ее. Шлепнул по ладошке.

— Пришла погадать? Могу научить, как изменить линии, чтобы подправить будущее.

Я отняла руку.

— Спасибо, не надо. Я пришла с вопросами... на которые, как считает Эрик Ланкастер, ты можешь ответить.

Данте перестал улыбаться. Закатил глаза и отошел к стойке.

— А. Он.

— Что это значит? Эрик — мой друг.

Данте, опершись на стойку, скрестил руки на груди.

— Конечно, друг. И твой, и всех остальных. Бойскаут гребаный. Избавься он от этой своей позы «святее самого Господа Бога» и работай со мной, мы давно уже разбогатели бы.

Мне вспомнилось, как Эрик сказал, что Данте — жулик, уже отмеченный адом. Вибраций зла я от него не улавливала, но Эрику начинала верить.

— У него свои принципы, — заявила я.

Данте засмеялся.

— Прелестно! Суккуб «святее самого Господа Бога». Чем дальше, тем забавнее.

— Слушай, ты можешь просто ответить на мои вопросы? Много времени это не займет.

— Конечно, — сказал он. — Время у меня есть... аж до следующего наплыва клиентов.

Горечь в голосе и жест, которым он обвел пустую комнату, говорили, что наплыва тут не было давным-давно.

— Прошлой ночью я видела сон, — начала я. — И проснулась без энергии.

— Ты — суккуб. Вроде бы. Такое бывает.

— Да что вы все заладили! Не бывает такого. К тому же перед этим я была с мужчиной. Зарядилась, так сказать.

— И ничем таким не занималась, чтобы ее растратить?

И этот вопрос я уже слышала неоднократно.

— Нет. Просто легла спать. Но сон... был на самом деле странный. Не знаю, как объяснить. Очень-очень живой. Раньше я таких никогда не видела.

— И что тебе приснилось?

— Э-э-э... что я мою посуду.

Данте вздохнул.

— Тебе заплатили за то, чтобы ты пришла и морочила мне голову?

Скрежеща зубами, я рассказала сон в подробностях.

— Все? — спросил он, когда я умолкла.

— Да.

— Дурацкий сон.

— И что он означает?

— Скорей всего, что тебе нужно починить посудомоечную машину.

— Она не сломана!

Он выпрямился.

— Извини. В таком случае ничем помочь не могу.

— Эрик сказал, ты толкователь.

— Так и есть. Но сны иногда — всего лишь сны. По руке точно не хочешь погадать? Это, конечно, дерьмо собачье, но ты хоть будешь чувствовать, что съездила не напрасно.

— Я хочу знать, что за ерунда мне приснилась! Если это всего лишь сон, почему я проснулась без энергии?

Данте снова подошел ко мне, отбросил со лба волосы.

— Не знаю. Мне тут не от чего оттолкнуться. Сколько раз такое происходило?

— Всего один.

— Тогда это может быть простой случайностью, детка.

Я повернулась к двери.

— Что ж, спасибо за «помощь».

Данте метнулся ко мне и поймал за руку.

— Эй... погоди. Не хочешь выпить?

— Что?

— Пожалуй, я рискну опечалить народ и закрыть на денек лавочку. За углом — славный бар. В «счастливый час» «Будвайзер» — всего доллар стаканчик. Угощаю.

Я усмехнулась. Уж не знаю, какая мысль была глупее — что я пойду с ним, или что я пью «Будвайзер». Симпатичной физиономии маловато, чтобы скрасить впечатление от такой странной личности.

— Извини. Но у меня есть друг.

— На звание друга я и не претендую. Перепихнемся — и прекрасно.

Я посмотрела ему в глаза. Серые, как у Картера, только без серебристого оттенка. Думала, шутит, но, невзирая на неизменную ухмылку, глаза у него оставались серьезными.

— С чего ты взял, что мы перепихнемся? Я что, выгляжу доступной?

— Сама сказала, что ты суккуб. Значит, доступна по определению. И чертовски хороша — даже без крыльев и огненных глаз.

— А твоя душа тебя не волнует?

Будь он даже так плох, как намекал Эрик, — а я этого все еще не видела, — переспав со мной, все равно пострадал бы. Как все смертные. Хотя я, правда, встречала немало мужчин — и хороших, и не очень, — которые ради секса готовы были рискнуть душой.

— Нет. Она уже так далеко зашла, что для нее это — детские забавы. Кстати, если не хочешь пива, можем сразу приступить к делу. Всегда мечтал заняться этим прямо тут, на столе.

— Ушам своим не верю. — Я распахнула дверь.

— Ну пожалуйста, — взмолился он. — Я прекрасный любовник. И только что подумал — а не дружок ли твой бессильный выжимает из тебя всю энергию?

— Невозможно, — сказала я. — Мы сексом не занимаемся.

На миг Данте онемел, а потом буйно расхохотался.

— Тебе не приходило в голову, что именно это тебя и выжимает? Посудомоечная машина — явно метафора, символ «сломанной» сексуальной жизни, что и вынуждает мыть посуду руками...

Я вышла и поехала на работу, где меня хоть немного, но уважали. Замечательным толкователем снов оказался Данте. Я начала понимать, почему он так не нравился Эрику. А еще призадумалась — вдруг они правы? Вдруг это нервное переутомление? И сон был всего лишь сном?..

Я подъезжала к магазину, когда зазвонил мобильник.

— Мисс Кинкейд? — спросил приятный женский голос — это Карен из «Союза детей» Сиэтла, я звоню, чтобы получить подтверждение вашего участия в аукционе свиданий.

— В чем?

Последовала пауза.

— В благотворительном аукционе свиданий, с целью собрать для «Союза» деньги.

Понятней не стало.

— Хм, цель достойная, но я не знаю, о чем вы говорите.

Послышался шелест бумаг.

— Вы у нас в списке волонтеров.