Клеопатра: Жизнь. Больше чем биография - Стейси Шифф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аргументы нужно было преподносить совершенно определенным образом. Клеопатру инструктировали, как дышать и работать с голосом, где делать паузу, когда жестикулировать, куда шагать. Ей предписывалось держаться прямо. Не ломать пальцы. Если «исходный человеческий материал» не имел дефектов, такое образование могло гарантированно вылепить из него страстного, убедительного оратора, а заодно выработать у него обыкновение демонстрировать свой быстрый ум и острый язык в обществе и в суде. Как позже писал один ритор: «Великого труда, непрерывного учения, многих опытов, совершенного благоразумия и здравого рассудка требует наука Красноречия». (У того же автора в другом месте читаем, что этот изнурительный труд если бы не использовался в суде, то походил бы «только на выставку театральной ловкости и на неистовый крик» [35].)
В 51 году, когда ее отец скончался от неизлечимой болезни, Клеопатра как раз заканчивала обучение. На торжественной церемонии, под руководством верховного египетского жреца, она вместе с братом взошла на трон, возможно, в конце той же весны. Если церемония проводилась по всем правилам, она должна была состояться в Мемфисе, духовной столице Египта, где охраняемая сфинксами дорога вела сквозь дюны к главному храму с его белокаменными пантерами и львами, с греческими и египетскими часовнями, недавно покрашенными и увешенными великолепными знаменами. Заставляя колыхаться густой от благовоний воздух, жрец в длинном льняном одеянии, с переброшенной через плечо шкурой пантеры, водрузил ей на голову две соединенные короны, символы власти над Верхним и Нижним Египтом. В святилище она по-египетски произнесла клятву, и только после этого ее увенчали диадемой. Свежеиспеченной царице было восемнадцать, Птолемею XIII – на восемь лет меньше. На самом деле в тот век рано взрослели. Александр Македонский в шестнадцать командовал армиями, а в двадцать уже стал властелином мира. И, как сказали позже в отношении Клеопатры: «Иные женщины в семьдесят моложе большинства семнадцатилетних» [36].
Легко понять, как она добилась успеха. В почете было слово изреченное. Клеопатра знала, как и что следует говорить. Даже недруги высоко ценили ее мастерство вербальной коммуникации. Ее «сияющие глаза» всегда упоминаются в связке с красноречием и харизмой [37]. Она по природе своей подходила для публичных выступлений, с этим глубоким бархатным голосом и даром завладевать вниманием публики, безошибочно улавливая ее чаяния. Здесь у нее были преимущества перед Цезарем. Хотя Александрия и принадлежала к греческому миру, но все же находилась в Африке. В то же время, находясь в Египте, Александрия не была Египтом. Человек тогда перемещался между Египтом и Александрией примерно так же, как сегодня перемещается между Манхэттеном и Америкой, хотя в первом случае нужно было еще и переключаться на другой язык. С самого начала Клеопатра привыкла выступать перед двуязычной аудиторией. Ее семья правила страной, даже в те стародавние времена поражавшей своей древностью. В этой стране говорили на самом архаичном из языков. Который был, к слову, слишком официальным и неуклюжим, с невероятно сложным письмом. (Письмо было демотическим. Иероглифы использовались исключительно для церемониальных целей; даже грамотные люди могли понять только часть из них [38]. Вряд ли Клеопатра с легкостью читала древние иероглифические записи.) Выучить этот язык было намного сложнее, чем греческий, на котором в то время велись дела и писались документы и которым легко овладевали египтяне. Носители египетского языка поголовно учили греческий, а обратное происходило крайне редко. Однако Клеопатра не поленилась. Она, судя по всему, единственный Птолемей, который дал себе труд выучить родной язык семимиллионного народа своей собственной страны [39].
Овчинка определенно стоила выделки. Там, где ее предшественники командовали армиями через переводчиков, Клеопатра общалась напрямую. Для того, кто вербовал наемников среди сирийцев, мидян и фракийцев, это было несомненным преимуществом, для того, кто нацелился на царскую корону, – тоже. Это помогало и в вальяжном, этнически неоднородном, космополитичном городе, куда стекались иммигранты со всего Средиземноморья. В Александрии вы могли нанять на работу людей семи разных народностей [40]. На улице встречались буддийские монахи, здесь образовалась крупнейшая за пределами Иудеи еврейская диаспора, возможно, составлявшая почти четверть населения города. Весьма выгодно Египет торговал с Индией: вдоль побережья Красного моря караванными маршрутами двигались дорогие шелка, специи, слоновая кость и сами слоны. У Клеопатры было достаточно оснований учить наречия прибрежных регионов. Если верить Плутарху, она владела девятью языками, в том числе ивритом и языком живших в Эфиопии троглодитов, который, по Геродоту, «не похож ни на какой другой: они издают звуки, подобные писку летучих мышей» [41]. В исполнении Клеопатры он конечно же был гораздо благозвучнее. «Самые звуки ее голоса ласкали и радовали слух, – писал Плутарх, – а язык был точно многострунный инструмент, легко настраивающийся на любой лад, – на любое наречие, так что лишь с очень немногими варварами она говорила через переводчика, а чаще всего сама беседовала с чужеземцами [42].
Плутарх молчит о том, знала ли Клеопатра латынь, язык Рима, которым мало пользовались в Александрии. Будучи прекрасными ораторами, Клеопатра и Цезарь наверняка общались на очень похожем греческом [43]. Однако изменения лингвистического ландшафта многое могли сказать об историческом моменте, в котором она теперь находилась, а также о ее греческом прошлом и римском будущем. Всего одно поколение назад добрый римлянин вообще не хотел говорить по-гречески, вплоть до того, что прикидывался дремучим неучем. «Кто лучше всех знает по-гречески, – гласила мудрость, – тот и есть величайший негодяй»[37] [44]. Это был язык высокого искусства и низкой морали, диалект инструкций по плотской любви [45], наречие, которое хватает тебя «как пальцами»[38] [46]. Греки позволяли себе слишком много, заметил позже один ученый, в том числе такие вольности, какие не следует читать детям[39] [47]. Однако поколение Цезаря, шлифовавшее свое образование в Греции или бравшее уроки у греческих наставников, владело обоими языками одинаково превосходно, причем греческий – намного более выразительный, более гибкий, более утонченный, сладкозвучный и учтивый – всегда попадал «в яблочко». Уже ко времени рождения Клеопатры любой образованный римлянин свободно говорил на обоих языках. В какой-то момент даже
