Синай и Палестина. Из путевых заметок 1865 года - Дмитрий Смышляев

Болезни между бедуинами редки. Бедуины поют одну и ту же песню, однообразную как пустыня и надоедающую à la longue[19] донельзя, прерывая ее время от времени ободрительным понуканьем верблюдов. Бедуины – бедауи, в переводе «степные люди» – считаются мусульманами, но на самом деле они едва ли держатся какой религии, и потому истые мусульмане говорят о них с презрением, называя людьми без веры и закона. Действительно, мы ни разу не видели, чтоб они молились. «Мы не можем делать омовений, – говорят они, – потому что в степи нет воды; не можем давать милостыню, потому что сами бедны; нам незачем поститься в рамадан, потому что мы круглый год голодны; нам незачем ходить в Мекку, потому что Бог везде». Так они оправдываются в своем равнодушии к исполнению предписаний Корана. У них нет ни мечетей, ни мулл; но иногда шейхи взбираются на высокую гору, приносят там в жертву Аллаху козла или молодого верблюда и раздают потом остатки мяса голодным.

За недостатком настоящей религии у них много поверий и суеверных обычаев. Они верят в талисманы и носят на шее ладанки, в которых зашиты древние египетские статуэтки, или камушки с куфическими надписями: они считают эти безделки лучшим средством против болезней. Деревцо или куст, вырастающие подле могилы, считают жилищем гения, и мы видели несколько таких кустов, на которых навязано было множество лоскутков одежды и клочков верблюжьей шерсти. Каждый проходящий в караване считает непременным долгом оставить что-нибудь на ветвях в честь духа, в полной уверенности, что тем умилостивляет свою судьбу. Мы были также свидетелями одного суеверного обычая. В уади Барак мы проходили мимо большого кладбища, о котором упомянуто выше. Все арабы, кроме шейха, отправились на кладбище и, подойдя к самой большой могиле, навили на камни, торчащие на ней стоймя, пучки бурьяна, потом поклонились в землю, посыпали себе землею шею и темя и взяли по горсти с собою. Шейх, сидевший в это время на верблюде, потребовал себе немного и посыпал шею и темя, а потом и лоб своего верблюда. Остальные арабы тоже посыпали взятой с могилы землей лбы своих верблюдов. Сколько я мог понять из объяснений моего проводника, в этой могиле погребен большой шейх, порубивший на своем веку много неверных; поэтому земля, взятая с его могилы, имеет свойство сохранять арабов и их верблюдов от всякого зла.

Говоря об арабах, нельзя умолчать и о верблюдах. Это животное как нельзя более приспособлено природой к пустыне, и услуги его человеку неоценимы; но, в тоже время, это самое несносное животное: неприятный рев его, отвратительная вонючая отрыжка, наклонность кусаться и подчас непреодолимое упрямство могут вывести хоть кого из терпения. Зато ест он по полугарнцу кукурузы на ночь и что Бог послал по дороге, пьет чрез три-четыре дня; езда на нем чрезвычайно утомительна, и надобно, по крайней мере, три-четыре дня, чтоб к ней сколько-нибудь привыкнуть.

От Суэца до Синая мы совершили переход, не считая остановок, в шестьдесят шесть часов пятнадцать минут. Принимая, что верблюд проходит средним числом четыре версты в час, выходит, что расстояние от Суэца до Синайского монастыря составляет приблизительно 265 верст.

Заключу заметки о Синае мнением серьезных исследователей библейской древности, предполагающих, что настоящий Синай не есть та гора, которая означается в Библии под этим названием. Главнейшим доводом в пользу этого мнения они приводят так называемые синайские надписи, которыми покрыты скалы в долинах Мокатеб и Файран до горы Сербаль, которая также до самой вершины исписана этими древними начертаниями. Ключ к этим надписям открыт будто бы в последнее время одним немецким ученым; множество их уже прочитано и оказывается, что они принадлежат древним поклонникам; большинство их относится ко временам задолго до Рождества Христова. Эти надписи указывают ясно путь, которым шли древние поклонники, и предмет поклонения, к которому они стремились, то есть гору Сербаль, которая будто бы и есть Синай, на котором совершились библейские события. Гора Сербаль от Синая на полдня пути ближе к Суэцу, и по ту сторону ее, по дороге к Синаю, синайские надписи действительно встречаются реже и реже, так что две последние из них находятся при входе в долину Эль-Леджа, неподалеку от подошвы Екатерининской горы, и ни одной из них не открыто до сих пор на горах Екатерининской, Хориве и Синае. На этих последних горах также есть надписи, но они позднейшего происхождения и не имеют ничего общего с собственно, так называемыми, синайскими надписями, составляющими совершенно особую категорию.

Палестина

Яффа – Иерусалим

Европейцы едут в Иерусалим из Бейрута или Кайфы сухим путем, чрез Назарет, или из Яффы, отстоящей от Иерусалима всего на двенадцать часов езды. Для желающих обозреть всю Святую Землю первый путь предпочтительнее уже потому, что в Бейруте всегда можно найти лучших драгоманов и отличных лошадей, тогда как едущие в обратном направлении могут найти в Иерусалиме хороших драгоманов и сносных лошадей разве случайно, из возвращающихся в Бейрут. Соотечественники наши, впрочем, редко предпринимают подобное путешествие; они обыкновенно высаживаются в Яффе и, удовлетворив свое любопытство Иерусалимом и близлежащими местами, возвращаются в Яффу ко дню отхода парохода. Поэтому русскому консулату в Иерусалиме мало известны драгоманы и в случае надобности русские обращаются обыкновенно в английское консульство за указаниями.

Для русского, заехавшего в Иерусалим из Яффы и желающего видеть Самарию и Галилею, можно указать на лавку Шпитлера[20] в Иерусалиме, где ему всегда могут рекомендовать надежного драгомана из новообращенных христиан и снабдить полезными советами для предстоящего путешествия вообще. Такая поездка, без дальних прихотей и без палатки, которая почти удваивает издержки, требуя особой вьючной лошади, обойдется не дороже двадцати-двадцати пяти франков в сутки со всеми расходами.

Приезжающие морем в Яффу останавливаются в монастырях греческом или францисканском. Есть в Яффе также особые приюты для русских и протестантов. Наконец, существует сносная гостиница, «Englisch Hotel», которую держит еврей Блатнер. В Яффе нанимают лошадей или мулов до Иерусалима. Цены разные, смотря по сезону и приливу путешественников.

Пристани в Яффе совершенно нет; вытянутый в прямую линию берег сопровождается множеством скал и подводных камней, весьма опасных для морских судов. Даже при незначительном волнении пароходы не могут высаживать пассажиров и провозят их далее, смотря по направлению, которому следуют, или в Акру или в Александрию. В тихую погоду пароход останавливается на значительном расстоянии от берега; к нему выезжают для приема пассажиров турецкие лодки, которые ловко переваливаются с волною чрез прибрежные камни. На берегу ожидает путешественников таможенный досмотр, от которого избавляются обыкновенно при помощи всемогущего на Востоке бахчиша.