Времена Хаоса - Александр Лоскутов

– На Таулусе слишком много магии, и в подобных условиях кто-нибудь может ощутить наше присутствие… Армии Шиноса и Кибада слишком слабы и не смогут успешно проводить завоевание… Но объединенные силы Вал-Накина способны смести любое сопротивление на своем пути…

– И мы сможем добиться этого объединения сил, истощая в войнах два каких-то абсолютно ничтожных королевства?.. Ты слишком самоуверенна…

– Это всегда себя оправдывало… Тулсак и Иклен истощают друг друга в постоянных войнах, а в это время Неалентос копит силы и готовится объединить весь мир под своей властью… Объединенный Вал-Накин – первый шаг к нашей свободе… Потом мы подтолкнем его еще несколько раз…

– И сколько нам еще тут страдать?.. Эта проклятая Сеть давит на меня как камень…

– Давай лучше продолжим…

Обмен мыслями завершился. Два чуждых нечеловеческих разума договорились между собой. В глубокой темной пещере снова возникло присутствие невероятно могущественной магии. Исполинские силы пришли в движение, но на каждую частичку высвобожденной магии тут же возникала другая частичка, абсолютно ей противоположная. Магия и антимагия столкнулись между собой, распространяя по волнам магического эфира чудовищные возмущения. Невидимые узлы окутывающей мир необычайно плотной Сети вспучились, стремясь поглотить любое чужеродное волшебство. И в результате высвобожденной силы, способной без усилий стереть в песок целые горы, едва хватало для того, чтобы проделать незначительную щель в ткани реальности и, просунув в этот разрыв тонюсенький волосок магии, дотянуться до Вал-Накина, где этот почти неощутимый ручеек волшебства распался еще на несколько частей, каждая из которых четко нашла свою цель…

Вал-Накин располагался гораздо дальше от этого места, чем находящийся почти на окраине населенной части Мироздания Грастос, и поэтому требовалось гораздо больше магии, чтобы пробить канал связи до этого мира. Соответственно уменьшалась и эффективность воздействий. О полном подчинении воли сотен людей и массовом принуждении, как это было на Грастосе, можно было и не думать. Отныне они могли только советовать. Нашептывать в уши, осторожно подталкивать и всяческими ухищрениями направлять события в нужную сторону. Время грубой силы прошло.

Но тонкое знание человеческой природы приносило свои плоды.

Война Тулсака и Иклена продолжится. Неалентос по-прежнему будет копить силы, ожидая подходящего момента.

Снаружи по пустынной равнине, вздымая клубы пыли, пронесся порыв ветра. Мерно мерцали безразлично висевшие в воздухе четыре багровых огонька.

А немного в стороне среди беспорядочного нагромождения выветрившихся утесов можно было разглядеть наполовину засыпанный песком сплетенный из света шар, внутри которого смутно угадывались черты человеческой фигуры.

Двадцать третий панцирный легион медленно отходил на запад, устремляясь на соединение с одиннадцатым конным и четвертым гвардейским легионами, чтобы объединенными силами дать бой наглым захватчикам. Полученные от капитана икленцев сведения полностью подтвердились. Два конных легиона врага медленно двигались вдоль кромки леса, явно собираясь обойти основное скопление войск Тулсака и нанести им смертоносный удар прямо в незащищенную спину.

Генерал немедленно выслал гонца к королю с докладом о текущем положении вражеских войск. Через несколько дней измученный гонец вернулся обратно, принеся четкий приказ короля: не допустить прорыва икленцев и любой ценой выбить врага из этой провинции. На помощь уже выступили два легиона, но один из них уже серьезно потрепан, а второй целиком состоит из зеленых новобранцев. Руководство объединенными силами целиком возлагалось на командование двадцать третьего легиона.

Предстояла нешуточная битва.

Каждый вечер седой генерал сидел в шатре и до рези в глазах всматривался в свои потрепанные карты. Как? Как мне разбить такие серьезные силы, имея в своем распоряжении одну только пехоту? Одиннадцатый конный легион он не считал за подмогу, справедливо полагая, что от этих неоперившихся глупцов будет мало проку. Они же побегут едва только запахнет жареным.

Вот если бы удалось завязать сражение под покровом леса. Потерявшая маневренность конница стала бы легкой добычей… Но икленцы не настолько глупы, чтобы ввести рыцарей под деревья.

Генерал вздохнул и снова вернулся к своим картам. Наконец он недовольно поморщился и хмуро ткнул пальцем в отмеченную на карте извилистую гряду невысоких холмов. Мандуррские холмы. Здесь. Только здесь мы будем иметь хоть какой-то шанс.

Четыре багровых огонька слабо мигнули, и в тот же миг мысль о поросших кустарником холмах медленно всплыла в голове командующего элитным легионом икленских рыцарей. Холмы. Битва.

Двадцать третий легион шел на запад к холмистой гряде, которой скоро предстояло стать местом кровавого побоища. Там его уже ждали четвертый гвардейский и одиннадцатый конный легионы. Холмы приближались. Но враги приближались тоже. Счет шел на считанные часы.

Время Тулсакского королевства подходило к концу. Его звезда закатилась за несколько часов до того момента, когда на Мандуррских холмах столкнулись между собой в кровопролитной битве почти пятьдесят тысяч солдат.

В небольшой стычке на берегу бурной реки Саренсы пал на землю король Ксанфипп Тулсакский. Случайная вражеская стрела отыскала себе дорожку в великолепных позолоченных латах короля. А через несколько минут после этого сокрушительного удара последовал еще один. Единственный наследник трона, четырнадцатилетний принц Тулсакский, спускаясь по лестнице в Поднебесном Дворце, поскользнулся и разбил голову о мраморные ступени. Династия, правившая Тулсаком без малого четыреста лет, оборвалась, оставив королевство перед лицом неотвратимо надвигающегося врага.

Четыре багровых огонька. Первый шаг уже сделан. Тулсак должен пасть. И в тот же миг король Икленский довольно откинулся на спинку своего походного трона, абсолютно уверенный в своей полной победе, еще не сознавая, что ему предстоит стать следующим. Четыре багровых огонька. Глаза Падших смотрят на мир и видят все… Все…

Радан машинально поправил щит и громко вздохнул. Рукоятка меча привычно лежала в ладони, но уверенности почему-то не внушала. Непонятно откуда появившееся неприятное чувство жгло его душу, принуждая немедленно бросить все и со всех ног удрать куда-нибудь подальше.

Двадцать третий легион занимал удобную и стратегически важную позицию на пологом склоне холма. Слева плотные ряды панцирников прикрывали густые лесные заросли, а справа расположились королевские гвардейцы, выставившие свои зазубренные копья над плотной стеной щитов и готовые в любой момент с честью встретить любую вражескую выходку. Нестройная толпа конных новобранцев разделилась на несколько отрядов и теперь нервно переминалась в ожидании сигнала к атаке. Радан посматривал на них с плохо скрываемым презрением. И это отребье нынче называется легионом? Самые настоящие оборванцы. Вместо добрых стальных кирас какие-то рваные металлические кольчуги, их кони будто вчера еще возили плуги, а оружие… О, Отец Сущего, что это за ржавые железки. Самые разнообразные железяки от легоньких дротиков, до громадных двуручных секир, которыми широко пользуются королевские палачи. Рубить головы ими весьма сподручно, но воевать… А люди-то, люди… Хилые слабосильные юноши и дрожащие старики.