МЕЛКИЙ СНЕГ (Снежный пейзаж) - Дзюнъитиро Танидзаки

— Совершенно верно. Со мной были ещё две приятельницы. Мы ворвались без всякого предупреждения, подняли вашу супругу с постели, одним словом, повели себя как настоящие гангстеры.

— Так ведь вы и есть самый настоящий гангстер! — с лукавой усмешкой произнёс Хасидэра, дождавшись возможности вступить в разговор. Затем, повернувшись к Тэйноскэ, сказал: — Разрешите представиться. Моя фамилия — Хасидэра… Нет, право же, иначе госпожу Ниу просто не назовёшь. Эта милая дама приехала ко мне, сказала: «Собирайтесь!» — и привезла меня сюда, не дав даже опомниться.

— Фи, господин Хасидэра, это не по-мужски. Раз уж вы здесь, зачем всё это говорить?

— В самом деле, — согласилась Итани, — Оправдания вам не к лицу. Да и нам обидно их слушать.

— Да-а, — протянул Хасидэра, почесав затылок, — похоже, эти дамы снова на меня нападают.

— Ничего подобного. Мы же ради вас стараемся. Куда это годится, чтобы мужчина в расцвете лет только и знал, что вздыхать, глядя на портрет покойной жены? Этак вы только погубите себя. Вам нужно чаще бывать на людях. Уверяю вас, на свете есть женщины ничуть не хуже вашей умершей супруги.

Тэйноскэ с опаской взглянул на Юкико, но та, как видно научившись не принимать подобные речи близко к сердцу, спокойно улыбалась.

— Однако давайте садиться за стол, — предложила г-жа Ниу. — Господин Хасидэра, ваше место вон там. А я сяду вот здесь.

— Да, да, господин Хасидэра, сопротивление бесполезно, — живо подхватила Итани. — Имейте в виду, с гангстерами вроде нас шутки плохи!

У Тэйноскэ не было ни малейшего сомнения в том, что «жених», так же как и они с Юкико, очутился здесь исключительно благодаря настойчивости г-жи Ниу. Судя по всему, он был далёк от намерения жениться во второй раз и если и согласился на эту встречу, то лишь потому, что не сумел устоять перед натиском этой решительной и к тому же не так уж хорошо ему знакомой дамы. С его лица не сходила смущённая улыбка, он то и дело растерянно пожимал плечами, но это его замешательство казалось таким милым и непосредственных, что было бы странно, если бы кто-либо почувствовал себя задетым. Его манера держаться и говорить была по-светски непринуждённой. Вручая Тэйноскэ свою визитную карточку, на которой рядом с должностью директора Восточно-Азиатской фармацевтической компании было указано звание «профессор медицины», Хасидэра с заметной долей самоиронии пояснил: «Видите ли, я давно уже не практикую и поэтому считаю себя не столько профессором медицины, сколько, если можно так выразиться, провизором от медицины».

На врача Хасидэра действительно не особенно походил, но вот в роли директора солидной фирмы, обходительного, знающего своё дело, его можно было представить себе без всякого труда. Несмотря на свои сорок с лишним лет и некоторую полноту, он сохранил безупречную осанку и подтянутость. Холёное, с правильными чертами лицо его и пухлые белые руки были красивы, но при этом он отнюдь не принадлежал к породе «красавчиков» — от всей его фигуры исходило ощущение достоинства и благородной простоты. Во всяком случае, ни один из прежних претендентов на руку Юкико не мог бы сравниться с Хасидэрой по своим внешним данным. Помимо всего прочего он, как оказалось, знал толк в вине и, хотя тягаться с Тэйноскэ ему было трудновато, без лишних уговоров позволял наполнять свою чарку.

Когда за столом встречаются незнакомые люди, разговор между ними, как правило, не клеится, то и дело возникают неловкие паузы. Сегодня, однако, ничего подобного не было — благодаря редкой словоохотливости обеих дам и раскованности Хасидэры беседа текла легко и непринуждённо.

— Признаться, я и не подозревал, что здесь так отменно готовят. А какое разнообразие блюд! — заметил Тэйноскэ. От выпитого сакэ на щеках у него играл румянец. — К сожалению, сейчас мало где можно вкусно поесть и выпить хорошего сакэ. Что, здесь всегда так кормят?

— Вряд ли, — отозвался Хасидэра. — Я думаю, увидев госпожу Ниу, здесь поняли, что с нею шутить опасно, и особенно постарались.

— Это не совсем так. Мой муж — завсегдатай этого ресторанчика, нас всё здесь знают и обслуживают, так сказать, по-свойски. Ну и кроме того, я решила устроить сегодняшний ужин именно в этом ресторане, потому что он называется «Киттё» — «Счастливое предзнаменование».

— Позвольте, госпожа Ниу, я всегда думал, что это название произносится «Киккё», — сказал Тэйноскэ. — Впрочем, по-видимому, это типично осакское словечко, и токийцы его не знают. Итани-сан, вы знаете, что такое «киккё»?

— Гм, боюсь, что нет.

— «Киккё»? — озадаченно переспросил Хасидэра. — Что же это может быть?

— Я знаю! — воскликнула г-жа Ниу. — Вот это что: на ярмарках, которые, устраивают в праздник бога Эбису[103] в Нисиномии или Имамии, продают такие бамбуковые веточки с привязанными к ним монетками из золочёной бумаги, миниатюрными счётными книгами, денежными ящичками и прочими безделицами, сулящими счастье и удачу в торговых делах. Это и есть «киккё».

— Совершенно верно.

— Вот, стало быть, что это такое…

— Ну конечно. Об этом поётся в старинной песенке. Неужели вы никогда не слышали? — сказала г-жа Ниу и запела: — «Ярмарка сокровищ, чего здесь только нет! Кошельки, монеты, воздушные шары…» Всё это прикрепляют к веточкам бамбука и продают на счастье. Верно, господин Макиока?

— Да, но я, признаться, никак не ожидал от вас такой осведомлённости.

— Тут нет ничего мудрёного. Я ведь родилась в Осаке.

— В самом деле? А я-то был уверен, что вы уроженка Токио.

— Нет. Во всяком случае, такие вещи, как «киккё», я знаю. Правда, мне казалось, что это слово уже никто так не произносит. Здесь, в этом ресторане, всё говорят «киттё».

— В таком случае позвольте задать вам ещё один вопрос. В песенке, которую вы только что спели, есть слово «хадзэбукуро». Что оно означает?

— Почему «хадзэбукуро»? Я всегда думала, что это «кадзэбукуро» — «воздушный шар».

— Нет, здесь должно быть именно «хадзэбукуро».

— В первый раз слышу. Понятия не имею, что это такое.

— Быть может, это мешочек с «хадзэ» — поджаренными рисовыми хлопьями? — предположил Хасидэра. — В Токио ребятишки лакомятся ими на празднике кукол.

— Браво, господин Хасидэра! Вот, оказывается, кто здесь настоящий дока.

Постепенно разговор переключился на обсуждение различий в обычаях и языке между западными и восточными областями Японии. Г-жа Ниу, которая родилась в Осаке, но большую часть жизни провела в Токио, оказалась самой осведомлённой из всех.

— Я всё равно что амфибия: чувствую себя своей и здесь и там, — сказала, она и в подтверждение своих слов некоторое время беседовала с Тэйноскэ на чистом осакском диалекте, а с Итани — на токийском.

Итани, которая обучалась парикмахерскому искусству в Америке, — она пробыла там около года, — пустилась в воспоминания о тамошней жизни. Хасидэра рассказал о своей поездке в Германию и посещении фармацевтической фабрики фирмы «Байер». Это колоссальное предприятие, сказал он, там есть даже кинотеатр, который, пожалуй, не уступит осакскому «Сётикудза».

Видя, что разговор отклонился от главной темы, Итани при первой же возможности постаралась вернуть его в первоначальное русло. Она задала Хасидэре несколько вопросов о его дочери и родне, причём таким образом, чтобы дать ему возможность обменяться хотя бы несколькими фразами с Юкико.

— Кстати, а как относится девочка к перспективе вашего второго брака?

— Я не спрашивал её об этом. Дело в том, что я и сам пока ещё ничего для себя не решил…

— Ну, это никуда не годится. Рано или поздно вам всё равно придётся решать этот вопрос.

— Да, конечно, это так, но право же… как бы это лучше сказать… пока что я не чувствую себя готовым к тому, чтобы строить новую семью.

— Но почему?

— Никаких конкретных причин у меня нет. Просто мне трудно решиться на этот шаг. Впрочем, коль скоро за меня взялась госпожа Ниу, дело, должно быть, действительно кончится свадьбой.

— Значит, вы предоставляете мне полную свободу действий?

— Ну, этого я не сказал…

— Вас, право, не поймёшь, господин Хасидэра. Экий вы хитрец! Уверяю вас, если бы вы женились и перестали наконец хандрить, ваша покойная супруга была бы только рада.

— Да я вовсе и не хандрю.

— К чему нам тратить время на уговоры, госпожа Ниу? — сказала Итани. — Мы-то с вами понимаем, что любому мужчине, нужна женская ласка, забота. Пусть господин Хасидэра говорит всё, что ему вздумается, а мы будем потихоньку делать своё дело.

— Вот это верно. И пусть он только попробует нам перечить!

Тэйноскэ и Юкико оставалось лишь с улыбкой наблюдать, как оба «гангстера» нападают на Хасидэру. Нынешний вечер действительно ничем не напоминал смотрины, и всё же — как не побоялась г-жа Ниу привести сюда человека, который ещё не решил для себя, стоит ли ему жениться или нет, да ещё в присутствии Макиока пуститься с ним в подобные словопрения? Чтобы отважиться на такое, нужно и в самом деле быть настоящим «гангстером».