Русская фантастика 2008 - Юрий Нестеренко

— Никто в Ойропе не хочет фойны, — согласилась фрау канцлер.

— Но марсиане?… — напомнила премьер-министр Канады.

— Марсиане, насколько я понимаю, тоже ее не хотят, — ответил итальянец.

— Вы что же, предлагаете просто принять их требования? — возмутилась глава канадского правительства.

— Нет, — ответил французский президент. — Разумеется, нет. Ми решительно и безоговорошно осуждаем варварские и антигуманние намеренья марсиан. И ми намерени видвинуть в Совбезэ соответствуюшую резолюсью…

— А если они не прислушаются к вашей резолюции? — усмехнулся президент США.

— Тогда… — француз нервно вздохнул, как перед прыжком с высоты в холодную воду, — в слушае агрессьи марсиан против любой из стран Союза Североатлантишеского… Франс будет… верна своим обязательствам союзним.

— Шпазибо, — с чувством сказала канцлер Германии, — мне былё фажно это от фас услишать.

— Што же касается стран, с которими ми нье связани обязательствами о взаимопомоши… ми нье связани с ними обязательствами о взаимопомоши, — закончил французский лидер.

— От нас требуют не оказывать никакой помощи, — напомнила канадский премьер. — В том числе не принимать беженцев, что противоречит гуманным традициям…

— Ужестошенье политики иммиграсьонной — это требованье избирателей, — перебил француз. — Ми нье должни забивать о волэ народа, избравшего нас. Дело тут вовсэ нье в марсианах…

— Мы дольжны профодить мониторинг дейстфий марзиан и отслеживать фсе факты нарушения ими праф челёфека, цаконоф и обычаеф фойны, — твердо добавила фрау канцлер. — И мы будем добифаться, чтобы марзиане дейстфофали в рамках гуманизма и международных норм.

— Но только путем переговоров, — подхватил глава Франции. — Путем мирним.

— Марсианам не нужны переговоры. Им нужна наша кровь, — напомнил президент США.

— При всем уважении к коллеге — не наша, — возразил итальянец. — Им нужна кровь людей, многие из которых, марсианский посол прав, действительно являются нашими врагами. Разумеется, я решительно осуждаю любой геноцид. Но давайте взглянем на вещи трезво — действия марсиан и в самом деле способны понизить террористическую угрозу…

— Но не ценой же тотального уничтожения населения целых стран и континентов! — возмутилась канадка.

— О тотальном уничтожении никто и не говорит, — парировал итальянский премьер. — Посол ясно сказал, что они намерены поддерживать численность населения на неком стабильном уровне. И если мы убедим их использовать в качестве кормовой базы именно деструктивные, террористические элементы…

— Едва ли они станут утруждать себя разбирательствами, кто террорист, а кто нет, — сумрачно заметил премьер-министр Великобритании. — Вас сильно заботит, бодливый или спокойный нрав у коровы на ферме? Вас заботит только вкус ее мяса. Если вам придется забивать ее лично, то, пожалуй, спокойную вы выберете даже охотней — с ней возни меньше.

— Тем не менье, ми должни убеждать марсиан проявлять гуманизм, — решительно произнес французский президент. — Возможно, забирать кровь методами нелетальними…

— Те же самые коровы, — пробормотала премьер-министр Канады. — Только не мясные, а молочные. Гиганские фермы, ряды стойл, где привязаны люди, у которых регулярно выдаивают кровь… Лучше уж сразу, чем так.

— Тем не менее, вы же не хотите, чтобы в подобную ферму превратилась ваша собственная страна? — обернулся к ней итальянец; госпожа премьер побледнела. — Марсиане предлагают нам мир и безопасность. И было бы безответственностью, я бы даже сказал — преступной безответственностью по отношению к избравшим нас народам, отвергнуть это предложение.

— Безусловно, — горячо поддержал его француз. — По-моему, ми все тут договорились, што осуждаем и отвергаем насилье.

— Минуточку, — вмешался президент России. — Мне кажется, некоторые коллеги в очередной раз торопятся принять решение без должного учета мнения нашей страны.

— Напротиф, мы фас фнимательно слушайм, — сказали губы германского канцлера, в то время как ее глаза говорили иное: «Ох уж эти русские, вечно с ними сплошные проблемы!»

— Как вам, коллеги, хорошо известно, в тех государствах, которые вы не вполне корректно называете странами третьего мира, у России имеются существенные экономические интересы. Я бы сказал — весьма существенные. Утрата соответствующих рынков будет означать болезненные потери для российского бюджета.

— И что вы предлагаете? — осведомился итальянский премьер, совсем недавно принимавший российского главу с официальным визитом и позировавший в обнимку с ним перед телекамерами.

— По-моему, это очевидно. Если мы хотим принять консолидированное решение, оно должно предусматривать компенсацию наших потерь.

— О какой зумме идет речь? — предпочла сразу уточнить канцлер Германии.

— Поскольку наши потери не будут разовыми, то и разовая сумма не может нас устроить. Нам необходим новый стабильный источник дохода. Как вы слышали, марсиане готовы передать в распоряжение наших стран минеральные ресурсы тех территорий, где… они больше не потребуются. (Француз и итальянец довольно кивнули: наконец нашелся кто-то, кто решился назвать вслух этот деликатный, но очень веский аргумент.) К сожалению, для России как экспортера сырья это означает лишь дополнительные значительные убытки. Поэтому мы предлагаем решить обе проблемы разом, передав нашей стране право эксклюзивного контроля над 35 % освобождающихся месторождений.

— Это шантаж, мой дорогой друг, — широко улыбнулся итальянец.

— Это политика, мой дорогой друг, — в тон ему ответил россиянин.

— Это предложенье заслуживает обсужденья, — дипломатично изрек француз. — Конешно, тридцать пять — это нье реальное шисло, но если говорить, скажем, о пятнадцать…

— Вы хотите купить согласие России за два с половиной процента? Позволю себе напомнить, что моя страна остается одной из ведущих ядерных держав. И, хотя и является твердым сторонником мирных решений, способна в одиночку дать отпор любому агрессору.

— Как насчет фоземнадцати? — предложила фрау канцлер. — Что фы скажете, коллеги — можем мы предлёжить русским фоземнадцать?

— Двадцать пять, — твердо изрек президент России.

— Такие вопросы с наскока не решаются, — примирительно заметил итальянский премьер. — Здесь необходимы тщательные экономические расчеты, заключения экспертов, и только потом… Предлагаю пока что зафиксировать тот факт, что мы понимаем озабоченность нашего российского коллеги и готовы компенсировать потери его страны выделением дополнительной доли во вновь освобождающихся нефтегазовых месторождениях, а конкретный размер этой доли будет определен путем переговоров между сторонами…

— Разве я говорил только о нефтегазовых? В развивающихся странах немало и других полезных ископаемых.

— Имейте совесть, мой дорогой друг!

— Это слишком большая роскошь для политика, — улыбнулся российский президент. — Впрочем, моя страна всегда ценила мир и добрую волю выше наживы. Поэтому я согласен ограничиться углеводородами.

— Итак, разногласия преодолены? — радостно осведомился француз. — Значит, ми можем пойти к марсианскому послу и объявить…

— Нет.

Все обернулись в сторону президента США.

— Джордж… — пробормотал британский премьер.

— Нет, — повторил самый ненавидимый человек на Земле. — Я слушал, как далеко вы намерены зайти… и мне жаль, что я услышал то, что услышал. Я сам давно уже не бойскаут и понимаю, что такое политика… но есть вещи, на которые нельзя идти ни при каких обстоятельствах. Я знаю, недоброжелатели зовут меня мировым жандармом… может быть, и кто-то из вас употребляет этот оборот в кулуарах… что ж, настала пора вспомнить, что задача жандарма — не наказывать и не лишать свободы, а защищать невинных. Как президент страны, которая последовательно борется за свободу, демократию и права человека во всем мире, как христианин, как представитель человеческого вида, наконец… я не могу допустить, чтобы какие-то инопланетные ублюдки высасывали людей на завтрак, словно апельсины! И если помешать этому можно только ценой войны — что ж, мы будем воевать. Как сказал Рональд Рейган, есть вещи поважнее, чем мир. Разумеется, я очень рассчитываю на помощь наших союзников и партнеров. Но даже если никто не придет нам на помощь — Америка будет воевать в одиночку. За свободу и достоинство всех людей на земном шаре, а не только членов Восьмерки или НАТО. Да, я понимаю, что в результате этой войны, где нам, возможно, придется применить все имеющиеся виды оружия, многие из этих людей умрут. И в нашей стране, и за ее пределами. Но они, по крайней мере, умрут как люди, а не как кормовой скот. Мне нечего больше сказать, леди и джентльмены.