Преступления США. Americrimes. Геноцид, экоцид, психоцид, как принципы доминирования - Максим Акимов

Во всем этом есть какая-то дополнительная, дьявольская игра сарказма, будто и вправду черт решил пошутить, когда назначил на роль «экономического победителя» в «холодной войне» то государство, которое имело критически неэффективную для длительного выживания «долговую» модель экономики.

Соединенные Штаты после Второй мировой получили фантастические экономические возможности и исторические преференции, но уже очень скоро бюджет США стал дефицитным, американская система уже очень скоро вышла в минус, растранжирила огромные запасы золота, доставшиеся ей в войну, умея продержаться лишь на мошеннических махинациях «фокусников-финансистов» и ограблении колоний, в которые зубами вгрызалась вашингтонская орда.

Самым смехотворным, пожалуй, чудовищно смехотворным жупелом, лучше всего характеризующим этот черный дьявольский сарказм судьбы, явился широко растиражированный еще во времена Хрущева и Кеннеди слоган — «Догнать и перегнать Америку»! Вся чудовищность и двусмысленность этого глумного мошеннического жупела еще не оценена по достоинству, ведь на самом-то деле Советский Союз никак не мог догонять Америку, поскольку был далеко впереди, и для того, чтоб догонять Америку, ему нужно было пропустить один круг (что потом и спровоцировали Рейган и Горбачев).

Однако до Горбачева Советский Союз был не просто впереди, он опережал по всем возможным показателям, и главное — по темпам экономического роста. Это совершенно банальная вещь, это не секрет ни для кого из экономистов, это факт! Советский Союз опережал Америку по всем важным индикаторам, кроме того, он лидировал в технологической сфере, он первым запустил спутник, первым покорил космос, запустив пилотируемую ракету, первым построил промышленную АЭС, он первым, первым, первым… список слишком большой. Но, самое главное, рост качества жизни (я подчеркиваю — речь идет именно о комплексном, объективном параметре качества жизни), так вот, его рост намного опережал американский показатель. В Союзе хромало производство лишь некоторых категорий ширпотреба, но я опять же подчеркиваю — некоторых. Да, производство легковых автомобилей было не нашей нишей в мировом разделении машиностроительного труда (наша ниша — судостроение, еще с древности, где нам принадлежит немало прорывов и открытий, особенно в XIX–XX веках), нашими успешными нишами были и авиастроение, и энергетическое машиностроение — словом, их много было, этих отраслей, да и среди ширпотреба у нас были свои блестящие ниши, к примеру, качество наших фотоаппаратов было очень высоким, как и оптики вообще. Но в горбачевские, «перестроечные» времена нас банально обманули, заявляя, что коль что-то одно идет не так, значит, надо ломать всю систему.

Разумеется, видимость более припудренного благополучия в Америке-то создать было проще, ведь Советская страна в войну была разрушена на сорок процентов, США же вообще не подверглись разрушению. Это еще одна банальность, которая на самом-то деле должна была являться понятной любому и тогда, в 80-х и 90-х, когда многие истошно вопили о неэффективности социалистической экономики.

На самом деле-то плановая, социалистическая система была объективно более жизнеспособна и человечна, более успешна. Помните, сколько было криков в перестроечную и постперестроечную пору, что часть советских сельхозпредприятий (колхозов и совхозов) убыточны? Помните, как говоруны-обличители истошно орали, убеждая нас, что плановая экономика — зло?

Так что же мы видим нынче в «развитых странах»? Цитирую мнение австралийского эксперта: «Почти половина годового бюджета Евросоюза — а именно 47 % — уходит на субсидии фермерским хозяйствам. Сельскохозяйственная политика ЕС привела к появлению безнадежно неконкурентоспособных фермеров, которым, по правде говоря, следовало бы уже давно выйти из бизнеса» [348]. То же самое в США, с той лишь поправкой, что в Америке для создания видимости хоть какой-то рентабельности вовсю культивируют трансгенные культуры и прочие опасные для человеческого генофонда эксперименты, но положение дел в сельхозотрасли все равно плачевное.

А ведь у нас, в Союзе, только часть колхозов была убыточной, а немало крупных хозяйств поставляли на рынок натуральные, природные продукты, пускай и не завернутые в яркие обертки. И в любом случае, в сравнении с нынешней «долговой» системой западного капитализма, советский социализм был куда более здоров и конкурентоспособен, разбили же, уничтожили его именно что искусственно, по злому умыслу политических диверсантов.

Как видно, судьба любит саркастические анекдоты в жанре черного юмора, и она замутила свой заковыристый сюжет, когда Горбачев принял страну с ядерной бомбой, с растущей экономикой (а рост-то при Андропове достигал почти 7 %), страну, почти не имевшую долгов и застарелых проблем (которых было по горло в капиталистической системе), страну, которая нуждалась лишь в текущем ремонте и проветривании, и передал страну… в руки хаоса.

Долги, которыми в девяностых попрекали Советский Союз, пожалуй, уместнее назвать не советскими долгами, а антисоветскими, ведь их буквально насильно впарили горбачевскому правительству, чтоб создать видимость кризиса, вернее, сначала само горбачевское правительство мастерски устроило кризис, а потом быстренько набрало долгов.

Однако долги Советского Союза, даже в момент его разрушения, составляли что-то около 90 млрд долларов, да-да, вот такую смехотворную сумму.

А ведь «либеральные реформаторы» внушали нам, глупцам, что это неподъемная сумма, что она довлела над советской системой, что советская экономика была неэффективна! Хотя такую сумму американская экономика накапливает, наверное, за месяц, а может, и еще быстрее.

По сравнению с астрономическими цифрами, которыми в нынешний момент исчисляется госдолг США, госдолг СССР девяносто первого года — пушинка! Разделим одно на другое и увидим, насколько американская экономика неконкурентоспособнее советской!

Вот такие выверты, вот такие смешные ловушки смысла, вернее, зигзаги бессмыслицы вырисовываются в сем закоулке истории. Американцы поддели Горбачева, подцепили каким-то хитроумным образом, его сделали орудием разрушения великой, прорывной системы. Наверняка к Горбачеву применили систему психического воздействия из разряда тех, основу разработки которых положил Сид Готлиб, наверняка у Горбачева отыскали какую-то чудовищную, постыдную деталь в ранней биографии и, умело шантажируя ею, вернее, сочетая метод «кнута и пряника», сделали агентом влияния, диверсантом высшего уровня. Но это тема другого исследования, это трудная, сложная, но параллельная тема. Грех Горбачева — это не только грех Америки, это и наш с вами грех, причем тяжелый, постыдный грех! В девяносто первом мы не имели права отдавать все то, что было завоевано дедами, а главное, не имели права лишать этот мир такого удивительного и небывалого эксперимента, ведущего к равенству, ко всеобщему полному равенству, без изъятий и исключений, такого необходимого человечеству пути, как советский путь.

Ну а в восьмидесятых все шло так, как и велел саркастический сюжет жестокого анекдота, составленного черным юмором. Рейган набрал новых долгов, вернее, дернул губительный рычаг своей «рейганомики» и приступил к доказыванию превосходства и правильности американской системы… Смешно? Да, пожалуй, смешно… вот только не весело. И скоро всем будет не весело, не только нам, вернее, мы-то, то есть русские, еще посмеемся, а Америке-то, видать, уже не судьба, поскольку хорошо смеется последний, а она поспешила сделать это первой.

Глава 15

Агрессия против Югославии. Провокации на Кавказе

Когда я произношу слово «Югославия», мне всегда больно. Что такое Югославия, чем это слово является сейчас, что оно определяет? Югославия теперь — это не балканская страна, с которой у СССР были сложные, порой напряженные отношения, были разногласия, а еще была дружба, между людьми была любовь, советских воинов-освободителей встречали цветами, после Великой Войны был проект славянской конфедерации, было и есть родство крови, а главное — родство душ. Нет, сейчас все это идет лишь фоном, вторым планом, главное для меня сейчас — это боль и стыд, чувство вины перед народом, который подвергся поруганию, хотя мы, русские, не имели права допускать этого. Мы виноваты, и виноваты, быть может, не меньше тех подонков, той вашингтонской мрази, которая подвергла сербов подлой экзекуции, показательному унижению.

Вина России еще не до конца осознана, и если нам и есть в чем раскаиваться, так в той слабости и предательской неспособности собрать волю в кулак, сбросить с Москвы компрадорское ельцинское руководство и ответить на подлую агрессию преступного блока, обрушившуюся на Балканы, защитить народ, который являлся и является самой уязвимой частью славянской цивилизации, потому принимал и принимает на себя все удары с Запада, обрушивающиеся от врагов славян и заклятых противников Русского Мира.