Реквием по любви. Грехи отцов (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

Действовать нужно было сразу. По горячим следам. Из-за этого все мои попытки докопаться до истины растянулись на долгие-долгие годы. Оглядываясь назад, мне страшно представить, сколько сил было брошено на разоблачение самозванца. Какой масштаб работы был произведен нанятыми мной специалистами. Сколько людей, когда-либо знающих настоящего Гарика, было опрошено независимыми частными сыщиками. Тем не менее, до недавнего времени результат меня не радовал. Его почти не было. Честно говоря, я уже потеряла надежду, узнать правду.

У меня давно опустились руки. Но… внезапно случилось чудо. В последний момент нам все же улыбнулась удача. Наконец недостающие части пазла были собраны. Я сделала то, что не успел сделать Кирилл. Спустя столько лет, мое расследование подошло к концу, и… я не знаю, как поступить дальше. Я в растерянности! По-хорошему, нужно скорее рассказать обо всем Боре. Но он слишком далеко, и легально вернуться в страну пока не может. А значит, он не в силах обеспечить должную защиту моей маме, моей дочке. А именно они станут мишенью врага, если правда о нем всплывет наружу! Боря, разумеется, предоставит нам охрану. Но где гарантия, что среди этих архаровцев не окажется предателей? Если хоть кто-то из сторонников Гарика подберется так близко к моим родным, их дни будут сочтены!

А проконтролировать своих людей на расстоянии… Боря не сможет. Никто не сможет! Так что же мне делать? Вешать это бремя на Аркашу, и подвергать лишнему риску его семью? Не хочу. Втягивать Макара в еще большую передрягу – тем более! Я и так обязана ему слишком многим. Как же паршиво на душе от осознания, что мы… всю жизнь ему исковеркали! Остается только Дудаев. Но, если верить слухам, Маге сейчас точно не до нас. У него и в своем регионе проблем выше крыши. А доверить тайну Пескаря кому-то, кроме них, я никогда не решусь. Это слишком опрометчиво, и опасно. Следовательно, и вопрос остается неизменным: что мне делать? Что мне со всем этим делать? Рискнуть жизнями близких, родных, ни в чем невиновных? Или запастись терпением, и дождаться лучших времен? Я не знаю! Нужно подумать. Нужно хорошенько все взвесить. И обязательно перестраховаться на всякий случай. У меня странные предчувствия. Нехорошие. Нечто подобное терзало меня перед смертью Кирилла. Вот и теперь я не могу отделаться от ощущения, что вскоре произойдет нечто… похожее. Я не утверждаю. Вовсе, нет. Возможно, просто накручиваю себя. Возможно, это игры моего разума. Но в одном я уверена – молчать больше нельзя. Вы должны узнать всю правду. И если вдруг по какой-то причине я не смогу озвучить ее вам лично, то… надеюсь, хоть эта запись однажды поможет вам во всем разобраться. Итак, с чего бы начать…

Глава 75

Мама поднялась со стула, и ушла куда-то, исчезая из кадра на пару-тройку секунд. А когда вернулась обратно, разложила на столе предметы, которые Лиза недавно обнаружила в шкатулке. Взяв в одну руку отцовский перстень, а в другую – пучок темных волос, она пояснила:

- Во времена, когда Кирилл заподозрил неладное, и раздобыл кровь Гарика, методы исследований были на порядок ниже, чем сейчас. Кроме подробного анализа крови Кир ничем не располагал. Но сегодня медицина шагнула вперед, и теперь мы можем сделать подробнейший сравнительный тест-ДНК. И мы его сделали! Достать волосы самозванца не составило особого труда. Пришлось отстегнуть кругленькую сумму одной из его шлюх. Она срезала их прямо с его головы, пока он крепко спал после их бурной ночки. У нас появился важный биоматериал. Но… тест не показал нам ничего нового. Лишь то, что мы и так знали. Кровь и волосы принадлежат двум совершенно разным людям, между которыми нет вообще никакого кровного родства. Вот официальный документ, подтверждающий это. Для тех, кто сомневается, поясню: данное исследование можно провести повторно, в любой из лабораторий страны. Но, уверяю - результат везде будет идентичным!

Мама продемонстрировала в камеру листок с заключением по анализу.

- Вы глубоко заблуждаетесь, если думаете, что на этом я успокоилась. Не стоит недооценивать влюбленную женщину, у которой вы отняли… смысл ее существования! Мне нужна была правда. Мне нужно было имя. Настоящее имя самозванца. И тут начинается самое интересное. Со слов домработницы Гарика, и прочих его помощников по хозяйству, которые были без причины уволены сразу после той мутной аварии - непроверенных людей он в свой дом не впускал. Осторожничал. Но… кое-кого все же впустил. Ей стала некая Павлина Михайловна – женщина, якобы оказавшаяся в сложной жизненной ситуации.

Она уверяла, что в разгар кризиса осталась без работы. А в силу ее возраста - на тот момент ей исполнилось чуть больше пятидесяти, хороших перспектив у нее не предвиделось. А если учесть, что тогда даже молодежь в стране поголовно без работы сидела, их не было вообще. Вот и пришла она в дом состоятельного человека, предлагать услуги домработницы. Сперва Гарик отказал ей. И тогда, со слов очевидцев, женщина рухнула перед ним на колени, и слезу пустила. Она умоляла его, как могла. Обещала служить верой и правдой, а трудиться – просто за еду. И денег, мол, не надо. Лишь бы с голоду не подохнуть! Работников у Пескаря, конечно, хватало. Но… разве мог он отказать после подобного? Сам не понаслышке знал, что такое голод. Беспризорничал в свое время. В общем, сжалился он над ней. Напрасно, как оказалось! Ведь появилась Павлина в его доме не спроста. Позже кое-кто из его телохранителей припомнил очень странный случай. Они сопровождали Гарика в ресторан, где у него должна была состояться встреча с партнерами.

Там-то его и заприметила одна незнакомка. Она кинулась к нему в слезах, обнять все норовила, да чужим именем называла. Степа, да Степа. Ребята не придали этому значения, просто удерживали ее, пока Пескарь не скрылся в здании. А вот кое-кто из нанятых мною сыщиков… очень даже придал. Ведь она спутала его. Спутала с кем-то, кто был до такой степени похож на Пескаря! Как ни странно, эта ниточка оказалась верной. Единственно верной! Теперь я понимаю, что произошло на самом деле. Павлина Михайловна и была той самой незнакомкой. Она приняла Гарика за своего младшего брата, который на тот момент отбывал наказание в колонии строгого режима. Дабы удостовериться, что тот не сбежал, Павлина навестила его. И разумеется, рассказала, о своем случайном столкновении с влиятельным московским авторитетом, на которого ее младшенький братец столь поразительно похож. Тогда-то в их головах и созрел тот жуткий план. Они задумали не просто обобрать Пескаря до нитки. Нет. Они решили украсть целиком всю его жизнь! Его достижения. Его статус в определенных кругах.

Для этого Павлине Михайловне предстояло проникнуть в дом будущей жертвы, и узнать своего работодателя, как можно лучше. Изучить его друзей, врагов, привычки, повадки, жесты, вкусовые предпочтения. Даже манеру общения. Словом, все то, что позволило бы им осуществить удачную подмену, не вызывая при этом подозрения у ближайшего окружения Пескаря. Павлина вжилась в роль несчастной овечки идеально. А Гарик и не подозревал, что приютил волка в овечьей шкуре. Она проработала на него чуть больше года, и за это время успела втереться в доверие. К тому времени на свободу вышел ее брат, и они приступили к финальной части своего кровавого плана. Нам не удалось узнать, как именно они выманили Пескаря за город, да еще и без охраны. Но факт остается фактом – он зачем-то поехал туда. Один.

Там-то и случилась та странная авария, после которой у Гарика избирательно отшибло память. После которой он, якобы, делал пластические операции, чтобы скрыть следы от ожогов. Только вот… никаких ожогов в помине не было. Данные о пациенте, которые сохранились в архивах той клиники, это подтверждают. Процедура была заранее запланирована. Пациенту немного изменили овал лица, форму носа, губ. Подправили разрез глаз. Зачистили кое-какие старые шрамы. Из этого следует лишь один вывод: та поездка стала для настоящего Пескаря последней. Павлина с братом убили его. А аварию инсценировали, чтобы снизить риск разоблачения. Домработников, и личную охрану поменяли по той же причине. Нужно отдать должное – у них все получилось. Никто не заметил подмены. Никто, кроме Кирилла.