Сен-Жермен: Человек, не желавший умирать. Том 1. Маска из ниоткуда - Жеральд Мессадье

— Сударь, я не знаю, что там было на этой встрече, которой вы, похоже, придаете большое значение. Но, судя по вашему лицу и лицу этого посла, я осмеливаюсь думать, что она прошла плохо. Этот человек испуган и раздосадован. Вы ведь и сами недовольны, верно?

— Вы правы, — ответил Себастьян. — Д'Афри ничего не понял, и к тому же я его наверняка унизил.

Но в итоге его решение успешно довести до конца свою миссию окрепло еще больше. Вернувшись к себе, он отправил графу Бентинку послание с просьбой устроить ему встречу с графом Каудербахом, послом Саксонии в Гааге.

Следующим вечером он отужинал с ним у Бентинка. Поведение саксонца было совершенно противоположно поведению д'Афри. Посол внимательно выслушал высказывания Себастьяна о причинах бурь, беспрестанно свирепствующих во французской политике, — нерешительности короля Людовика XV и интригах его министров, которые почти все находятся на содержании у Дювернье.

— Я слышал, — заметил Каудербах, — что госпожа де Помпадур располагает определенной властью. Почему же она ею не воспользуется?

— Власть финансистов пересиливает власть трона.

Каким бы реалистичным ни было это суждение, оно от этого не становилось менее скандальным. Гаага была небольшим городом, и эти слова быстро облетели ее. То на одном, то на другом ужине Себастьяна спрашивали об этих сказанных накануне словах. Он поздравил себя с этим.

Уверившись в своей известности в этом городе, Себастьян решил распространить ее и на крупнейший коммерческий центр Соединенных провинций, Амстердам. Газеты подготовили его приезд, и банкиры могли только гордиться, что один из их круга удостоился таких почестей; в самом деле, здесь его принимали еще радушнее, чем в Гааге. Вся страна теперь знала о миссии Сен-Жермена: подготовить мир между Францией и Англией. Банкиры заранее радовались, что именно в их стране осуществится большой французский заем. Называли даже сумму, на основе цифры, невзначай оброненной Себастьяном: пятьдесят миллионов флоринов.

— Я уверен, что посол Англии услышит вас еще до того, как увидит, — объявил ему Бентинк, когда он вернулся в Гаагу.

Что означало: плод созрел.

14 марта 1760 года[75] генерал Джозеф Йорк принял графа де Сен-Жермена в английской дипломатической резиденции.

Они познакомились семнадцать лет назад у принцессы де Монтобан; встретились с улыбкой. Себастьян действовал согласно уже обкатанной схеме. Начал с того, что набросал картину злосчастного состояния Франции, которое и побудило ее искать мира — блага, подчеркнул он, желанного для всего человечества.

Здесь тем не менее он ввел вариант: признание в собственных дружеских чувствах к Англии и Пруссии, благодаря которым может быть полезен Франции.

Внимательно выслушав его, Йорк ответил, что предмет слишком важен, чтобы обсуждать его с особами, не имеющими официальных верительных грамот, сколь бы почтенны они ни были, но что он хотел бы знать, какую именно цель преследует граф де Сен-Жермен.

Себастьян стал терять терпение: неужели все дипломаты так ограниченны? Он попросил его превосходительство соблаговолить ознакомиться с двумя письмами, которые адресовал ему военный министр Франции маршал де Бель-Иль, — это были те же самые, которые он показывал д'Афри и которые произвели на него столь досадный эффект.

Документы смягчили Йорка, он попросил своего посетителя рассказать подробнее о своей миссии.

— Дело простое, ваше превосходительство: король, дофин, госпожа де Помпадур, двор и вся Франция жаждут мира с Англией, за исключением господина де Шуазеля и господина Берье. Господин де Шуазель настолько проавстрийски настроен, что слышит только то, что хочет. Госпожа де Помпадур не привержена к Австрии, но она нерешительна, поскольку не осмеливается надеяться на мир, и поверит в него, только когда он будет заключен. Лишь король и маршал де Бель-Иль страстно желают его достигнуть.

— Ваш посол знает об этом проекте?

— Уже да, от меня.

Тогда Йорк объявил, что его величество Георг II тоже глубоко и искренне желает мира, ведь именно Англия сделала первые шаги в этом направлении, причем во время своих наибольших военных успехов. Но король должен быть осведомлен о подробностях, которые сам он, Йорк, еще не знает. Впрочем, он напомнил о зависимости Франции от двух императриц, российской и австрийской, и о досаде, которую им доставит перспектива ее мирного договора с Англией. Хотя он и уверен в желании короля Франции, но пока не может углубить эту дискуссию.

Беседа длилась три часа. Себастьян ушел со смутным чувством, что писем Бель-Иля хватило, чтобы заявить о нем как о серьезном собеседнике, но их оказалось явно недостаточно, чтобы побудить Англию к открытию переговоров.[76]

За недостатком мужества, необходимого, чтобы открыто продиктовать свою волю Шуазелю, Людовик XV отправил своего личного посланца в одиночку штурмовать тайные преграды, и только чудо могло спасти его миссию.

В тот вечер Себастьян ужинал вместе с Барбере, весьма приуныв духом.

На следующий день написал маркизе де Помпадур, намекая на лучик надежды. А заодно, поскольку узнал, что французы задержали для досмотра голландское судно «Аккерманн», в которое его Амстердамский банк вложил пятьдесят тысяч крон, просил вмешаться, чтобы уладить это «возмутительное дело».[77]

Граф де Сен-Жермен еще не подозревал о грозе, которая его ожидала.

51. БРОДЯГА

Сперва нужно было взломать первое препятствие — д'Афри.

Себастьян поручил Бентинку смягчить посла, а Бентинк в свою очередь поручил другим чиновникам Соединенных провинций устроить с ним встречу. Тщетно: посол возразил в намеренно дерзких и двусмысленных выражениях, что слишком хорошо знает Бентинка как человека, способного пойти на попятный, и что его уверения в дружбе к Франции слишком свежи.

Бентинк узнал об этом от своих эмиссаров и передал Себастьяну.

Их встреча была унылой. Оба потягивали портвейн в обществе шевалье де Барбере в гостиной гаагского дома. Мартовское небо оттенка светлого серебра позволяло надеяться на весну, но настроение было зимним. Бентинк сохранял свою природную невозмутимость, но Себастьян уже начинал терять терпение из-за постоянных препон. Барбере довольно метко сострил:

— Сударь, Дон Кихот сражался с ветряными мельницами. Голландия для этого в самый раз подходит. Вы ведь тоже сражаетесь с призраками.

Попытка сближения с д'Афри обернулась даже против самого советника. Два дня спустя Бентинк пришел сообщить Себастьяну: