Безумный курортный роман или чокнутый Ромка с курорта - Диана Ольховицкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ромка привычно сел на весла. Женька, укутавшись в его красную толстовку, устроилась напротив. Лодка вышла из-за скалы, укрывающей пляж, и попала в настоящий шторм.
Здесь море разыгралось вовсю. Темные, с белыми гребешками волны швыряли Тянитолкая вверх-вниз, перехлестывали через борт, обдавая колючей водяной пылью. Но Ромка уверенно вел двухголовое суденышко к берегу.
Женька невольно залюбовалась парнем. Майка-борцовка намокла, подчеркивала спортивную фигуру, сердитый ветер царапал его лицо, путал волосы, оставляя в темных прядках серебристые капельки воды. Но Ромка выглядел невозмутимым и уверенным среди буйства стихии. И невероятно мужественным.
И Женька не удержалась. Она погладила Ромку по колену, потом привстала и быстро чмокнула в губы, потом…
- Сусанина, ты что творишь… - пробормотал он и попытался обнять.
Но оставленная без твердой руки лодка затряслась, как в лихорадке, и начала крениться на борт. Море обрадовалось скорой добыче и окатило парочку с головы до ног.
Ромка схватил весла и выровнял курс.
- Не отвлекайся, хороший мой… - шептала Женька. – Я все сделаю сама.
Ей было немного страшно, но невероятно увлекательно целовать соленые от воды Ромкины плечи, забираться ладонями под мокрую одежду, чувствуя горячий ответ тела.
- Нашла, когда приставать! - он с жаром отвечал на поцелуи, пытаясь одновременно управлять лодкой. - А если перевернемся?
- Не хочешь, как хочешь! – надулась Женька и отодвинулась.
- Как это не хочешь! – простонал Ромка. – Зараза ты, Сусанина, натуральная! Кто ж бросает за полшага до… Продолжай, мне нравится!
В лицо прилетел очередной порыв мокрого ветра, и Женька вытерла лицо рукавом толстовки:
- Вот-вот, еще и обзываешься! Сам на балбеса обижаешься, а мне, знаешь ли, тоже неохота заразой быть!
- Прости. Я больше не буду, честно! Ты… Красивая! Привлекательная! Очаровательная! Желанная…
- То есть, тебя интересует исключительно моя внешность?
- Нет, конечно же! – испугался Ромка. – Ты умная! Эрудированная! Нестандартно мыслящая! Талантливая! Гениальная…
Женька сладко улыбнулась и, придвинувшись, обвила Ромкину шею руками, поцеловала в губы.
- Продолжай… - прошептала она прямо в ухо, стараясь заглушить свист ветра. – Мне нравится.
Примерно через минуту лодка приблизилась к берегу.
- Женечек… - Ромка попытался сфокусировать взгляд. – Как же мы причаливать будем? Ничего не соображаю…
Женька подняла голову, посмотрела на море и улыбнулась Ромке:
- Не боись! Мой дедушка умел виртуозно швартоваться в шторм. Значит, и я смогу. Родовая магия.
Затем еще откровеннее прижалась к Ромке, приближая тот самый миг, и произнесла вслух:
"Ты, волна моя, волна! Ты гульлива и вольна; Плещешь ты, куда захочешь, Ты морские камни точишь, Топишь берег ты земли, Подымаешь корабли - Не губи ты нашу душу: Выплесни ты нас на сушу!"
Не успела она с выражением продекламировать знакомые с детства строки, как громадный пенный вал подхватил лодку и бережно вынес на песок пансионатского пляжа.
- Фантастика… - выдохнул Ромка и со сладким стоном уткнулся в ее плечо.
«И послушалась волна:
Тут же на берег она
Лодку вынесла легонько
И отхлынула тихонько»,
- шептала Женька, нежно гладя его по волосам.
Море шумело совсем рядом, обрушивая на пляж новые и новые волны, но до лодки не доходило.
- Сусанина, что это было? – Ромка открыл глаза и посмотрел на Женьку с удивлением и восторгом.
- Пушкин, - улыбнулась она.
- Это я понял. А ты у меня владычица морская, да? Запросто повелеваешь волнами? Чего я еще про тебя не знаю?
- Много чего! – рассмеялась Женька и поцеловала в висок. – И как – понравилось удовольствие на грани экстрима?
- Да. Невероятно яркое ощущение, никогда подобного не испытывал. И даже не знаешь, от чего больше накрывает: от наслаждения или от осознания, что живы остались. Погоди…
Ромка привстал на локте и заглянул ей в глаза:
- Это ты что – намеренно подстроила?! Круто, конечно, но… А если бы утонули?
- Но не утонули же! – Женька беспечно отбросила с лица мокрые прядки.
- Ох, Сусанина, ну ты и з…
Он вздрогнул и умолк на полуслове.
- Ззззз…? – она недовольно изогнула бровь.
- Я хотел сказать – замечательная! – нашелся Ромка. – Завораживающая, заманчивая, ззззз…. Замая лучшая!
- Замая, говоришь? – задумалась Женька. – Ладно, зойдет!
Хохоча и дурачась, парочка вылезла из лодки, и Ромка затащил Тянитолкая под навес. Женька прислушалась: со стороны концертного зала доносилась музыка, эмоциональные выкрики, хлопки аплодисментов.
- У нас кто-то выступает?
Ромка вернулся от лодки и обнял подругу:
- Да, модный рэпер из Питера. Думал тебя на концерт сводить, но потом решил, что мы будем вдвоем. Только ты и я.
- Правильное решение, - Женька уткнулась в его плечо, с наслаждением вдыхая запах кожи. - Сегодня самая лучшая ночь в моей жизни!
- Не самая, - улыбнулся Ромка. – Будут и лучше, поверь. Хотя эта тоже еще не закончилась.
Под начинающим накрапывать дождем парочка быстро добежала к родному корпусу. Не забывая, правда, всю дорогу целоваться «на память»: у пальмы, в беседке, на кипарисовой аллее, возле кактусов, и…
Ромка забросил сумку с Женькиными вещами к ней в номер и потянул подругу за собой:
- Пойдем кофе попьем, согреемся. Глупо спать – всего несколько часов осталось.
- Ставь чайник! – Женька поцеловала его в щеку, но вывернулась из объятий. – Мне надо в душ и переодеться.
- Хорошо. Бутерброд с чем хочешь: с сыром…
- Да!! – воодушевленно перебила Женька.
… или с колбасой?
- Два!!
- Кто бы сомневался! – улыбнулся Ромка.
Женька закрыла за ним дверь, сбросила мокрую одежду и помчалась в душевую.
Волосы феном сушить не стала, просто тщательно вытерла полотенцем и завернула в гульку. Натянула домашнюю футболку и шорты и буквально через несколько минут входила в соседние апартаменты.
Здесь на столе уже дымился свежезаваренный кофе, на тарелке возвышалась аккуратная горка бутербродов.
Ромка стащил с кровати матрац и бросил на пол:
- Располагайся!
- Шо, опять?! – рассмеялась Женька, пародируя волка из старого мультика и, сбросив шлепки, с разбега плюхнулась на матрац. Потом перекувыркнулась и села, поджав ноги по-турецки: – Половая жизнь?
- Я не в том смысле, - смутился Ромка, вручая ей кофе и бутерброд. – На кровати тесно вдвоем,
