Собрание сочинений в 8 томах. Том 5. Очерки биографического характера - Анатолий Кони

Стр. 112 Преподавание истории философии в университетах было запрещено в 1850 году. Министр просвещения князь Ширинский-Шихматов так обосновывал эту меру во «всеподданнейшей» записке Николаю I: «Что касается до истории философии или критического разбора философских систем, то хотя преподавание их и могло бы быть допущено в видах предостережения молодых слушателей от заблуждений, с условием, однако, чтобы опровержения были сильнее доказательств, над которыми трудились великие, хотя и заблуждавшиеся мыслители; но как это условие редко может быть выполнено совершенно удовлетворительно, а всякое в столь важном деле упущение оставит по необходимости в неопытных умах семя заблуждения, способное со временем произвесть горькие плоды, то гораздо полезнее и безопаснее вовсе не касаться философских систем». По «высочайшему повелению». из философских дисциплин разрешалось преподавать только логику и психологию, но так как кафедры философии упразднялись, соответствующие курсы предписывалось читать профессорам богословия. Кафедры философии в университетах были восстановлены лишь в 1860 году. Убедившись, что запрещением преподавания философии не удается прекратить проникновение в Россию идей западноевропейских мыслителей, власти решили доставить «студентам возможность путем правильным ознакомляться с наукою в настоящем ее свете, а не по источникам отрывочным, часто неверным и даже превратным» (см. «Сборник постановлений по министерству народного просвещения», т. III, СПб., 1876, стр. 510–514).

Стр. 117 «Лекции» были впервые изданы в 1861 году и впоследствии вошли в третий том Сочинений В. Д. Спасовича»

Стр. 117 Имеются в виду публичные лекции В. Д. Спасовича «Новые направления в науке уголовного права», прочитанные им в начале 1891 года в Петербургском педагогическом музее (расположенном в районе бывших соляных складов). Лекции вошли в восьмой том Сочинений В. Д. Спасовича.

Стр. 120 Сергей Нечаев в 1868–1869 гг. стоял во главе нескольких революционных студенческих кружков Петербурга и Москвы. С его именем связано применение шантажа и мистификаторства в отношениях между революционерами. Позже эти приемы получили обобщающее название «нечаевщины». Для скорейшего привлечения сторонников Нечаев выдавал себя за представителя несуществующего «Всемирного революционного союза». От членов создаваемой им организации «Народная расправа» он требовал беспрекословного подчинения. Нечаев не остановился перед организацией убийства студента Иванова, когда тот стал проявлять недоверие к заявлениям своего руководителя.

Зимой 1869–1870 гг. жандармам удалось арестовать многих членов нечаевской организации. Летом 1871 года в особом присутствии Петербургской судебной палаты состоялся первый большой политический процесс, проведенный в соответствии с новыми Судебными уставами — гласно и с состязанием сторон. Процесс этот оказал большое революционизирующее влияние на молодежь. Судебный приговор не удовлетворил Александра II, и в 1872 году для ведения наиболее важных дел о государственных преступлениях было — учреждено Особое присутствие Сената. Гласность ведения политических процессов существенно ограничивалась.

Нечаев, бежавший за границу, в 1872 году был выдан швейцарскими властями формально как уголовный преступник и заключен в Петропавловскую крепость, где умер в 1882 году.

Стр. 120 В 1900 (1901?) году в Берлине вышел том, содержащий семь речей В. Д. Спасовича по политическим делам. Спасович рассматривал его как дополнительный к своему десятитомному собранию сочинений. В России сборник был издан в 1908 году (В. Д. Спасович, Семь судебных речей по политическим делам, СПб., 1908),

Стр. 121 Очевидно, А. Ф. Кони имеет в виду отрывок из поэмы «Дзяды» А. Мицкевича, в котором Мицкевич изобразил себя и А. С. Пушкина:

«Шел дождь. Укрывшись под одним плащом,Стояли двое в сумраке ночном.Один, гонимый царским произволом,Сын Запада, безвестный был пришлец,Другой был русский, вольности певец,Будивший Север пламенным глаголом.Хоть встретились немного дней назад,Но речь вели они, как с братом брат.Их души вознеслись над всем земным.Так две скалы, разделены стремниной,Встречаются под небом голубым,Клонясь к вершине дружеской вершиной,И ропот волн вверху не слышен им…»

Стр. 123 «Князь А. И. Урусов и Ф. Н. Плевако»

Очерк впервые напечатан под названием «Два судебных оратора» во втором томе «На жизненном пути» (СПб., 1912). Без изменений очерк вошел во второе издание тома (СПб., 1913) и с несколькими вставками и новым названием — в книгу «Отцы и дети судебной реформы» (М., 1914). В очерке использованы отдельные места из ранее опубликованных воспоминаний о А. И. Урусове (А. Ф. Кони, Воспоминания о князе А. И. Урусове, М., 1907). В настоящем издании текст перепечатывается из. книги «Отцы и дети судебной реформы».

А. И. Урусов (1843–1900) и Ф. Н. Плевако (1843—1908) — два выдающихся русских судебных оратора, разных по своей творческой манере и характеру поведения в судебных поединках, оставили глубокий след в истории развития судебного красноречия. Дарование их проявлялось различно; ораторская манера не объединяла, а разъединяла их, по-разному проявляли они себя и на общественном поприще. Но высокое мастерство защитника, присущее обоим, участие во многих крупных уголовных и политических процессах дало А. Ф. Кони право на сравнительный анализ их деятельности.

Судьба несправедливо отнеслась и к Плевако, и к Урусову. Вскоре после их смерти об их заслугах на юридическом

поприще забыли. Публикуя свои воспоминания, Кони стремился воскресить память о двух недавно блиставших судебных деятелях.

А. И. Урусов в одинаковой мере известен и как талантливый защитник, и как обвинитель. Сторонник либеральных идей, он в 1861 году был исключен на год из Московского университета за участие в студенческих волнениях. После процесса «нечаевцев» в 1871 году, на котором Урусов выступал защитником, он, находясь в Швейцарии, на одном из банкетов ратовал за то, чтобы Нечаева, как лицо, обвиняемое по политическим мотивам, швейцарское правительство не выдавало русским властям. По возвращении в Россию Урусов осенью 1872 года был административно сослан в г. Венден Лифляндской губернии, а затем переведен в Ригу. К судебной деятельности его вновь допустили лишь в 1876 году, назначив на должность товарища прокурора Варшавского окружного суда. Служба в Варшаве не давала Урусову возможности проявить свой выдающийся талант: начальство поручало ему лишь мелкие дела. Только с переводом в 1878 году в Петербург Урусов вернул себе первоклассное положение в судебном мире? В должности товарища прокурора сначала Петербургского окружного суда, а затем и судебной палаты он с неизменным успехом выступал обвинителем по ряду громких уголовных дел. Однако настоящим его призванием была адвокатура, поэтому он стремился при первой возможности вновь перейти в сословие присяжных поверенных. Сделать это удалось только в 1881 году. До 1889 года Урусов жил в Петербурге, а затем окончательно переехал в Москву, причем часто выступал и в других провинциальных окружных судах. В восьмидесятых годах, в период реакции, большую известность Урусов получил как гражданский истец, выступая в защиту интересов пострадавших от преступлений во время еврейских погромов. Охотно проводил он процессы в защиту лиц, привлекаемых к уголовной ответственности за религиозные убеждения.

С. А. Андреевский называл Урусова создателем литературного языка защитительной речи. Оценивая его ораторские достоинства, он писал: «Каждая фраза, сказанная Урусовым, читалась в газетах, как новое слово. Он был не из тех адвокатов, которые делаются известными только тогда, когда попадают в громкое дело. Нет, он был из тех, которые самое заурядное дело обращали в знаменитое одним только прикосновением своего таланта. Оригинальный ум, изящное слово, дивный голос, природная ораторская сила, смелый, громкий протест за каждое нарушение прав защиты, пленительная шутливость, тонкое остроумие — все это были такие свойства, перед которыми сразу преклонялись и заурядная публика, и самые взыскательные ценители» («Судебные драмы», Петроград, 1916, стр. 622). Помимо адвокатской практики

A. И. Урусов много времени посвящал также журналистской деятельности, выступая как литературный и театральный критик. Его литературно-театральные статьи и заметки опубликованы в сборнике «Князь Александр Иванович Урусов. Статьи его, письма его, воспоминания о нем», т. I, II–III, М., 1907.

Как и А. И. Урусов, другой выдающийся дореволюционный адвокат — Ф. Н. Плевако — прославился своими яркими выступлениями на громких уголовных и политических процессах. Характеризуя Плевако как уголовного защитника,