Significant Digits - Значащие цифры - Alexander D

– Ах, значит при ближайшем рассмотрении это всего лишь стопка бумаги, – язвительно сказал Драко, – Есть что-нибудь ещё, менее бесполезное?

– Здесь говорится, что Ричард Кефло Филлипс – тихоня, вечно щурится, будто видит плохо, – нашёл способ трансфигурировать еду. Прямое нарушение закона Гэмпа, так что это наверняка вздор, – задумчиво проговорил мистер Эразмус.

– Ладно, если вы не против, поизучайте тщательно эти бумаги и сообщите мне результат, – сказал Драко. – Благодарю.

Мистер Эразмус вернулся в своё кресло, забрав с собой пергаменты. Он тихо пробормотал:

– Поразительно… и так быстро? Ну надо же…

– Драко, дорогой, возможно, мальчик говорит правду, – сказала Нарцисса Малфой, смиренно сложив руки перед собой. – Но более вероятно, что Тауэр добровольно пожертвовал информацией об их исследованиях, если хоть что-то из этого вообще соответствует действительности или может быть нам полезно. Цена внедрения. Это так, юноша?

Лоуренс не нашёл в себе сил ответить, а только отрицательно покачал головой. Нарцисса отвернулась от сына, и, всё ещё улыбаясь, внимательно посмотрела на него, и он почувствовал, что ему нужно в туалет или его тошнит (или всё сразу). Она могла бы убить его. Он знал это. Она знала, что он знает – она так хорошо это понимала, что даже не старалась казаться пугающей.

Единственным спасением было то, что даже если бы он не пытался их обмануть, он бы был точно так же напуган, так что ему не пришлось скрывать свои чувства.

В историях про мальчиков-героев вроде Гарри Поттера или Рейнарда Гупила дети могли творить безумства, сражаться со злом, и не бояться опасности. Всегда находились те, кто их спасал, если всё шло совсем плохо, – добрый цивилизованный кентавр, заботливый директор, или кто-то другой. Но он и Аннабет… они не были готовы к подобному. Всё это слишком… он прыгнул выше головы…

– Всё верно, мама, – сказал Драко и отпустил один из концов трости, взяв её только за серебряную рукоять в форме змеи. Он начал медленно перебрасывать её из одной руки в другую. – К вашему сведению, мистер Бредвиан, нам достаточно хорошо известно, что Тауэр завербовал вас после вашего маленького путешествия во времени в Зале Записей – если таковое вообще имело место быть.

– Так и было, сэр, – сказал Лоуренс, и его голос сорвался на третьем слове. Он даже не смутился, а лишь заволновался, что может показаться, что он лжёт, и он выдавил: – И я согласился.

Нарцисса засмеялась довольно красиво и беззаботно. Этот смех вызывал диссонанс, словно мягкая мелодичная музыка во дворе скотобойни.

– И вы предлагаете передать информацию, которой добровольно пожертвую я, не так ли? Это вы пытаетесь сказать? – спросил лорд Малфой. Слова ударили словно нож, спрятанный за его мягкой интонацией.

– Да, сэр, – сказал Лоуренс, который от всей души хотел бы никогда не начинать играть в игры.

– Как интересно, – сказал Драко, который обожал игры всей душой.

≡≡≡Ω≡≡≡

Перед Гарри в необработанных деревянных рамах стояли три блестящие сферы из отполированного серебра высотой с его рост. На каждой сфере было по два больших противоположных друг другу отверстия и несколько других кое-где на расстоянии с ладонь друг от друга. Небольшое углубление, словно кто-то надавил кулаком на остывающий металл, повторялось выпуклостью такой же формы с противоположной стороны.

Гарри с благоговением прикоснулся к поверхности одной из серебряных сфер. На нём были его беспалые перчатки, он легко коснулся пальцами к холодного металла.

После недолгих раздумий он выкатил металлический подиум. На нём лежала длинная, свёрнутая рулоном матричная распечатка. Выглядела она неказисто, но он не смог добиться, чтобы современные струйные принтеры с хорошим качеством печати работали здесь правильно. Гарри решил, что его время слишком дорого стоит; на будущее он просто наймёт пять инженеров. Чем больше делегирования, тем меньше веселья, но по некоторым задачам он не будет скучать… пытаться починить таблицы вывода ЭЭГ[156] – это сущий ад.

Сверившись с числами и грубо выведенными на бумаге графиками, Гарри поднял свою волшебную палочку и прикоснулся к одному из отверстий на сфере. Он открыл кошель на поясе и вытянул свободный конец толстой и плотной пеньковой верёвки – исходный материал. Затем он сконцентрировался, используя навык, который стал таким же привычным, как дыхание.

Алмаз, боросиликатное стекло и слой графита начали разрастаться от места контакта, формируя соты. Три материала становились одним целым, нарушая все естественные законы и образуя идеальные, почти прозрачные кристаллы. Эта чертовски хорошая оболочка с точностью до атома покрывала каждый изгиб сферы и застывала на месте.

Он подумывал над тем, чтобы делать корабли целиком из подобных материалов (или даже из каких-нибудь «теоретических» веществ[157], которые они с Гермионой создавали на втором курсе при подготовке к СОВам). Но, по правде говоря, даже лучшие из известных науке материалов не сравнятся с таинственной прочностью кованого гоблинского серебра. И, насколько он мог сказать, такое серебро невозможно было разрушить никакими земными технологиями.

Когда велась разработка боевых перчаток для Возвращённых, у них был один опытный образец; Подрад Механик откопал средневековую штуковину, похожую на омара, безделушку из прошлого. Она чудесно блокировала болты магловских арбалетов в те дни, когда волшебники контролировали свой немагический народ силой, но в ней не хватало места для зарядов. Тем не менее, она была отличным объектом для экспериментов: касательное напряжение, компрессия, бронепробиваемость (углекислотным лазером!) и даже непрерывная бомбардировка нейтронами. Последнее было доверено Луне, Седрику и команде избранных и держалось в секрете, но результаты были удивительными… кованое гоблинское серебро лишь уплотнилось, но не стало радиоактивным.

Вероятно, существовала верхняя граница его прочности, но Гарри пока её не обнаружил. Обычный сикль был одной из самых удивительных вещей, созданных магическим миром. Волшебники в своей нетерпимости и глупости столетиями угнетали гоблинов, не осознавая, что в их карманах позвякивает поразительная сила. Гарри оставалось надеяться, что резкое восстановление их прав, произошедшее в последние годы, было достаточно быстрым и непоколебимым, чтобы хоть сколько-нибудь возместить нанесённый ущерб. У гоблинов длинная память.

Готово.

Гарри сделал шаг назад, чтобы полюбоваться своей работой, а затем снова приблизился, чтобы убедиться, что он действительно закончил. Он слегка постучал по стеклу. Почти прозрачное и сверхпрочное… даже без зачарования. После зачарования оно станет абсолютно непроницаемым.

И всё же, сперва проверка.

Гарри потянулся к круглому углублению на поверхности сферы и надавил рукой. Он сделал шаг назад и стал наблюдать, как с обратной стороны сферы из небольшой выпуклости