Смута. Ее герои, участники, жертвы - Людмила Евгеньевна Морозова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После долгого совещания бояре пришли к выводу, что королевский сын предпочтительнее безвестного бродяги. Тут выяснилось, что некоторые дворяне из бывших тушинцев связались с Лжедмитрием и хотят впустить его в Москву. За это им были обещаны боярство и щедрые пожалования. Допустить самозванца в Москву было нельзя. Поэтому «седьмочисленные» бояре тут же обратились к Жолкевскому и попросили его подойти поближе к столице. 24 июля он был уже у Хорошева. После этого начались частые съезды, во время которых обговаривались условия военной помощи гетмана и воцарения Владислава.
Следует отметить, что избрание на московский престол иностранного королевича многим было не по нутру. Патриарх Гермоген сразу заявил, что если Владислав не перекрестится в православную веру, то он будет категорически против его избрания. Жолкевский не мог согласиться на эти условия, зная, что король Сигизмунд ревностный католик, считавший православие ересью. Переговоры затягивались. 2 августа сам Мстиславский отправился к Новодевичьему монастырю, чтобы лично встретиться с гетманом. Медлить было опасно, поскольку самозванец предпринимал попытки захватить Москву.
Следует отметить, что уже существовал договор о воцарении Владислава, который был подписан в начале 1610 года между Сигизмундом и бывшими тушинцами во главе с боярином М. Г. Салтыковым. Но не все его положения устраивали московских бояр. Некоторые статьи они предложили снять, некоторые — изменить. Так, был исключен пункт о свободном выезде русских людей за границу «для наук». Пункт о возвышении незнатных людей за заслуги был видоизменен — иностранцы не могли теснить русскую знать. Были внесены и новые условия: Сапегу следовало убедить отстать от Лжедмитрия, Жолкевский с войском после разгрома самозванца должен был отойти к Можайску, Марину Мнишек необходимо выслать в Польшу и запретить ей предъявлять права на московский трон, совместными усилиями нужно было очистить русские города от сторонников самозванца, вопрос об оплате ратным людям предстояло обговорить совместно с королем. Последний пункт касался требования к Сигизмунду снять осаду Смоленска.
Все эти условия были предварительными, окончательно решить вопрос о воцарении Владислава должны были русские послы во время переговоров с королем под Смоленском. Естественно, что о сути переговоров сторонники самозванца тут же ему сообщили. Больше всего испугала возможность перехода Я. Сапеги на сторону Жолкевского. Опасаясь предательства, Лжедмитрий II предпочел вернуться в свою резиденцию.
С 27 августа началась присяга русских людей королевичу Владиславу. Неподалеку от стана Жолкевского были установлены два больших шатра с богато украшенными аналоями. Туда и отправились москвичи и воинские люди. В первый день клятву верности королевичу дали более 10 000 человек. На другой день церемония происходила в Успенском соборе в присутствии патриарха. Там присягала знать. От имени бояр по городам были разосланы грамоты, в которых требовалось, чтобы жители клялись верно служить новому государю Владиславу. Но далеко не все захотели это сделать. Власти Владимира, Суздаля, Ростова, Юрьева, Галича тут же отправили своих послов к Лжедмитрию II. Они не были убеждены в том, что юный польский католик сможет стать достойным защитником их веры и Отечества. Всем слишком хорошо были известны ненасытные территориальные притязания его отца и ненависть короля к православию.
Действительно, уже через два дня после присяги королевичу к Жолкевскому прибыл Федор Андронов с письмом от короля, в котором тот требовал его самого назвать новым русским государем. Хорошо зная положение дел в Москве, гетман предпочел сохранить это указание в тайне; чтобы поскорее избавиться от слишком сложной миссии, он стал настаивать на скорейшем формировании русского посольства для переговоров с королем. В сентябре посольство было создано. В его состав вошли 1246 духовных и светских лиц. Главными считались митрополит Филарет и боярин В. В. Голицын. Кроме того, его членами были: окольничий Д. И. Мезецкий, думный дворянин Б. В. Сукин, дьяки Томило Луговой и Сыдавной Васильев, спасский архимандрит Евфимий, троицкий келарь Авраамий Палицын и многие другие. Торжественно выезжая из Москвы 11 сентября 1610 года, никто из членов посольства не подозревал, что некоторые из них больше на родину не вернутся (они умрут в польском плену), а некоторые вновь увидят Москву только через 9 лет.
Обнаружив слабость Русского государства, король Сигизмунд решил не отдавать сыну легкую добычу. Поэтому после нескольких месяцев безрезультатных переговоров со строптивыми послами он просто приказал их арестовать и отправить в польский плен. В Москве же «седьмочисленные» бояре пребывали в состоянии эйфории. Им казалось, что с избранием королевича все проблемы будут решены: на престоле будет юный иностранец, не способный без их мудрых советов обойтись, король Сигизмунд из врага превратится в надежного друга и союзника, польские войска помогут навести в государстве порядок. Но очень скоро появились осложнения. Шведы, узнав об избрании Владислава, стали заклятыми врагами России, они тут же взяли Ладогу и Ям и продолжили осаду Новгорода.
В этих условиях бояре предложили Жолкевскому ввести в Москву польский гарнизон. Они боялись, что среди простых горожан найдется немало сторонников Лжедмитрия II и тот вновь попытается захватить город. В ночь с 20 на 21 сентября поляки тихо вступили в Москву. Среди них было немало бывших тушинцев, которые получили возможность оказаться в городе, который безуспешно осаждали почти два года. Гарнизон разместили в Кремле, Китай-городе и Белом городе. Кроме того, в руках поляков оказались Новодевичий монастырь, Можайск, Царев-Борисов и Верея — пункты сообщения со ставкой Сигизмунда под Смоленском. Начальником гарнизона стал Александр Гонсевский, поселившийся на старом боярском дворе Бориса Годунова. Жолкевский вскоре покинул Москву, поскольку должен был отвезти пленных Шуйских к королю. Сигизмунд опасался, что при обострении отношений с поляками москвичи вновь посадят Василия на царский трон.
Уже в октябре 1610 года состояние умиротворенности покинуло московских бояр. От смоленских послов стали приходить тревожные вести. Король был категорически против принятия Владиславом православия, от Смоленска отходить не собирался, считая его своей вотчиной, более того, оказалось, что он сам вознамерился стать русским государем. Поэтому многие городовые дворяне стали приезжать к нему на службу, получать чины и пожалования. Особенно щедро были награждены тушинцы, первыми приехавшие в королевский стан. М. Г. Салтыков получил волость Чаронда, которая была за Д. И. Годуновым, а потом за М. В. Скопиным. Его сыну И. И. Салтыкову досталась не менее богатая волость Вага, которая была сначала за Б. Ф. Годуновым, потом — за Д. И. Шуйским.
Все эти известия буквально раскололи Семибоярщину на части.
