Джонатан Стрендж и мистер Норрелл - Сюзанна Кларк

В этот миг его сон был прерван высоким печальным звуком. То была медленная грустная песня на незнакомом языке, и Стивен, еще не до конца проснувшись, понял, что поет джентльмен с волосами, как пух.

Когда начинает петь человек, никто, кроме его приятелей, не обращает на это внимания, даже если он поет очень красиво. Кого-то его пение может раздражать, кого-то радовать, но в целом его песня не волнует окружающий мир. На него может взглянуть кошка или собака; исключительно умная лошадь может оторваться от травы и повернуть к певцу голову — но не более того. Когда запел дух, весь мир прислушался к его песне. Облака в небе замедлили свой бег, холмы зашевелились и зашептали что-то, а холодный туман начал кружиться в танце. Стивен впервые понял, что мир вокруг не бессловесен — просто ждет того, кто заговорит на понятном ему языке. В песне духа земля услышала имя, которым она себя называет.

Стивен снова задремал. На этот раз ему привиделось, будто холмы бродят, а небо плачет. К нему подошли деревья и заговорили, они поведали свои тайны и объяснили, когда он может рассчитывать на их дружбу и когда — на ненависть. Оказалось, что и камни, и опавшие листья имеют важное предназначение. Он узнал, что все в мире — камни, реки, листья, пламя — преследует свою цель, которая непременно должна быть достигнута; понял и то, что иногда возможно использовать вещи не по их прямому назначению.

Когда Стивен окончательно проснулся, наступил рассвет. Или что-то похожее на рассвет. Свет был водянистый, тусклый, необыкновенно печальный. Вокруг поднимались унылые серые холмы, в кольце которых и лежало большое черное болото. Казалось, этот пейзаж создан нарочно, чтоб наводить тоску.

— Полагаю, это одно из ваших королевств, сэр? — спросил Стивен.

— Королевств? — удивился джентльмен. — О, нет! Мы в Шотландии!

Джентльмен тут же исчез, но через мгновение появился с целой охапкой инструментов. Он держал в руках топор, вертел и еще три предмета, которых раньше Стивен никогда не видел. Первый напоминал мотыгу, второй — заступ, а третий имел очень странную форму, нечто среднее между лопатой и косой. Все это джентльмен вручил Стивену. Тот с удивлением разглядывал инструменты.

— Они новые, сэр? Как блестят!

— Видишь, ли, нельзя использовать обычные инструменты в магических целях. Эти изготовлены из ртути и света звезд. Теперь, Стивен, мы должны найти участок, на котором не выпала роса, там мы наверняка откопаем торфяной дуб!

Все травы, все невзрачные болотные растения в узкой долине были одеты росой. Одежда, руки, волосы и кожа у Стивена покрылись капельками болотных испарений, а пушистые волосы джентльмена блистали тысячами крошечных бусинок воды. Казалось, от головы его исходит сверхъестественное свечение.

Джентльмен медленно шел по долине, всматриваясь в землю под ногами. Стивен следовал за ним.

— Ага! — воскликнул джентльмен. — Здесь!

Стивен не смог бы сказать, почему его спутник так решил.

Они стояли посреди лощины. Место это ничем не отличалось от любого другого. На нем не было ни дерева, ни приметного камня. Джентльмен шагнул в направлении едва заметной впадины. В самой ее середине Стивен увидел довольно длинный и широкий участок, на котором совершенно не было росы.

— Копай здесь, Стивен!

Оказалось, что джентльмен хорошо знает, как надо резать торф. Сам он ничего не делал, но подробно объяснял Стивену, как срезать верхний слой дерна и мха одним инструментом, как резать торф другим, как извлекать куски третьим. Стивен не привык к тяжелому труду и вскоре запыхался и выбился из сил. К счастью, глубоко копать не пришлось — заступ ударился о нечто более твердое, чем торф.

— Ну вот! — радостно воскликнул джентльмен. — Вот тебе и торфяной дуб. Замечательно! Великолепно! Теперь, Стивен, окопай его.

Легче было сказать, чем сделать. Даже когда Стивен извлек достаточное количество торфа, трудно было определить, где именно дуб, а где торф, потому что и то и другое было черным и сочилось влагой. Он копал дальше, начиная подозревать, что здесь не бревно, а целое дерево.

— А вы не можете извлечь его с помощью волшебства, сэр? — спросил он.

— О нет! Ни в коем случае! Я потребую от него слишком многого, поэтому нам подлежит извлечь его в большой мир именно этим способом, не прибегая к магии. Теперь, Стивен, бери топор и выруби кусок размером примерно мне до подбородка. Потом с помощью инструментов мы его вытащим.

На все сказанное понадобилось еще три часа. Стивен вырубил кусок нужного размера, но в одиночку извлечь его из ямы не мог, поэтому джентльмену пришлось спуститься к Стивену в грязь и воду, чтобы тянуть, толкать и поднимать обрубок вдвоем.

Когда работа была завершена, Стивен в полном изнеможении опустился на сырую землю. Джентльмен стоял, любуясь добычей.

— Что ж, — заметил он, — все оказалось куда легче, чем я предполагал.

Внезапно Стивен понял, что они уже вернулись в кофейню «Иерусалим». Он посмотрел на себя, потом на джентльмена. Одежда их была изорвана в клочья, обоих с головы до ног покрывала болотная жижа.

Теперь Стивен мог внимательно рассмотреть обрубок торфяного дуба — черный, как смертный грех, и сочившийся черной влагой.

— Его надо высушить, иначе он ни на что не годен, — заметил Стивен.

— Нет-нет! — ответил джентльмен, весело улыбаясь. — Мне он именно таким и нужен!

43

Странное приключение мистера Хайда

Декабрь 1815

Однажды утром на первой неделе декабря Джереми постучался в дверь библиотеки Стренджа в Эшфер-хаус и сообщил, что мистер Хайд просит уделить ему несколько минут для беседы.

Стрендж не любил, когда его беспокоят. За время жизни в деревне он полюбил покой и одиночество не меньше Норрелла.

— Сейчас иду, — проворчал он.

Стрендж дописал абзац, заглянул в биографию Валентина Грейтрейка, промокнул написанное, подправил какое-то заклинание, снова промокнул и вышел из библиотеки.

У камина в кресле сидел мужчина и задумчиво смотрел на огонь. На вид ему было лет пятьдесят — солидный и энергичный сельский джентльмен в простом, но добротном платье и сапогах, больше похожий на фермера. Джереми подал гостю стаканчик вина и блюдо с печеньем на тот случай, если ожидание затянется.

Мистер Хайд и Джереми Стрендж всю жизнь были соседями, но из-за разницы в карьерах и наклонностях оставались просто знакомыми. Фактически они встречались с глазу на глаз впервые с тех пор, как Стрендж стал волшебником.

Мужчины пожали друг другу руки.

— Полагаю, сэр, вас интересует, что привело меня в ваш дом в такую погоду, — начал мистер Хайд.

— Такую погоду?

— Да, сэр. Погода нынче скверная.

Стрендж посмотрел в окно. Высокие холмы, окружающие Эшфер, покрылись снегом. Каждая ветка, каждый прутик согнулись под пушистой ношей. Воздух струился морозным туманом.

— И верно, погода изменилась. А я и не заметил. Я не выходил из дома с самого воскресенья.

— Слуга сообщил мне, что вы очень заняты. Простите за беспокойство, но у меня к вам дело, не терпящее отлагательства.

— О, не надо извиняться. Как ваша… — Стрендж замялся, стараясь вспомнить, женат ли мистер Хайд или холост, есть ли у него дети, братья, сестры, друзья или нет. Он убедился, что ничего не знает о соседе. — …ферма? — закончил он фразу. — Кажется, она в Астоне?

— Ближе к Кланбери.

— Ах, Кланбери.

— У меня все в порядке, мистер Стрендж… если не считать того, что случилось третьего дня. Я сомневался, стоит ли беспокоить вас, потом посоветовался с женой и друзьями и понял, что должен все рассказать. Три дня назад я ездил на ту сторону границы с Уэльсом к Дэвиду Эвансу — вероятно, вы с ним знакомы, сэр?

— Шапочно. Мы никогда не разговаривали. Думаю, Форд его хорошо знает.

(Форд был управляющим в поместье Стренджа.)

— Так вот, мистер Стрендж, мы с Дэвидом Эвансом завершили наши дела к двум часам дня, и я отправился домой. Выпало много снега, и дорога от Уотердайна была плохая. Вы, наверное, знаете, что дом Эванса стоит высоко на холме, из него далеко видно на запад, и когда он провожал меня у порога, мы увидели, что с запада надвигаются снеговые тучи. Миссис Эванс, матушка Дэйви, просила меня остаться, чтобы поехать утром, но мы с Эвансом решили, что я могу поехать напрямую и успеть домой до метели. Другими словами, я должен был скакать через Вал[104], чтобы обогнать снегопад.

— Через Вал? — удивился Стрендж. — Даже летом там трудно проехать, и место безлюдное, если с путником что-то случается — помочь некому. Я бы не решился. Впрочем, вы эти места знаете лучше меня.

— Возможно, вы просто осторожнее, чем я, сэр. Когда я подъезжал к Валу, подул сильный ветер; он поднял в воздух уже выпавший снег, и меня вместе с лошадью чуть не замело. Вокруг носились снежные вихри, принимавшие самые причудливые очертания, — мне казалось, что я вижу ифритов и джиннов из «Тысячи и одной ночи». Моя бедная лошадка как будто почуяла что-то страшное. Вообще она храбрая, но тут испугалась. Вот тогда я начал жалеть, что не послушался миссис Эванс. И вдруг услышал колокольный звон.