Крушение России. 1917 - Вячеслав Алексеевич Никонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гораздо слабее национальный фактор проявлял себя в Бессарабии. Она вошла в состав Российской империи после Бухарестского мира 1812 года. Как пишет современный молдавский историк Василе Стати, «в результате русско-турецкой войны (1806–1812) победившая Российская империя вынудила побежденную Оттоманскую империю уступить часть территории, которой владела: Молдову между Прутом и Днестром. Таким образом, Восточная Молдова (колониально названная «Бессарабией») как военный трофей была аннексирована Россией»[939]. Заметим, в тот момент никаких возражений против присоединения к Российской империи со стороны местного населения не наблюдалось. Даже весьма националистически настроенный румынский автор Онисифор Гибу признавал: «Во всей литературе того времени вы не найдете ни слова протеста против этой акции… Тем паче, что в запрутской Молдове, оставшейся и после 1812 года под властью фанариотов, жизнь во всех отношениях была намного тяжелее, чем в Бессарабии»[940]. Тогда все православное население Балканского полуострова — греки, румыны, болгары, сербы и т. д. — одинаково уважало и ценило Россию как защитницу.
Бессарабия была важна для нас, во-первых, как буферная зона и плацдарм в направлении черноморских проливов — Россия впервые вышла на Дунай у его устья. А во-вторых, возникала возможность создать своего рода витрину для балканских народов, остававшихся под османским владычеством. В какой-то мере последнее удалось. В Бессарабию устремился переселенческий поток сербов, македонцев, гагаузов, болгар, а также украинцев и русских. Ее население, составлявшее в 1812 году 255 тысяч человек, за сто лет увеличилось в 10 раз. При этом заметно изменился национальный состав населения — доля молдаван, изначально составлявших три четверти жителей, сократилась в начале XX века до 48 % при значительном росте числа украинцев — 20 %, евреев — 12 %, русских — 8 %, болгар — 5,4 %, немцев и гагаузов — по 3 %. Наиболее урбанизированной национальной группой были русские, половина из которых жила в городах, занимая также ключевые посты в государственном, хозяйственном, церковном управлении[941]. Русские купцы обеспечивали вовлечение в общероссийский рынок, а «русский чиновный класс легко интегрировал в свой состав местных уроженцев, которые, получив образование, перенимали его систему ценностей, образ жизни, кодекс поведения и т. д.»[942].
Пребывание в составе России принесло Бессарабии — единственный раз в ее истории — столетие мира, когда бурно развивалась экономика, создавались города, промышленность и транспортная инфраструктура, процветало сельское хозяйство, резко вырос жизненный уровень. Этого не оспаривает никто. Однако в отношении национально-государственной политики Петербурга существовал и существует очень широкий разброс мнений. В Румынии, которая появилась на карте мира в 1858 году, и в румынофильских кругах Молдовы эта политика всегда клеймилась как жестко русификаторская, имевшая основной целью «снижение роли коренного румынского населения» и ущемление его экономических и культурных прав «пришлыми инородцами»[943]. Стати, которого можно отнести, скорее, к молдавофилам, доказывающим существование отдельного молдавского народа, тоже весьма критичен: «Царское правительство стремилось, с одной стороны, продемонстрировать балканским народам новую модель управления — христианскую, покровительственную и толерантную, с другой стороны, вводила во все сферы — хозяйственную, социальную и духовную — русские стандарты. Добиваясь в конечном счете отчуждения населения Левобережья Прута от его исторических истоков, намереваясь стереть из памяти всякое упоминание об общей родине — Молдове… «Бессарабия» становится русской областью. С 1842 года молдавский язык не разрешается больше использовать в официальных документах, постепенно он удален из школ. С 1826 край управляется «Учреждением по управлению Бессарабской областью», действительному до 1873, когда Восточная Молдова была преобразована в обычную российскую губернию»[944].
Но в Молдове есть мнения и прямо противоположные. «Государство Российское предоставило населению Бессарабии все мыслимые в то время социальные и экономические льготы: налоговую, освобождение от рекрутской повинности, крестьян на полвека раньше, чем в собственно русских губерниях, объявили лично свободными, их участки земли в три раза превышали размеры наделов государственных крестьян в Центральной России. В администрации Бессарабии соотношение чиновников-молдаван и русских составляло 7:5»[945], — подчеркивает историк Петр Шорников. Его коллега Репида поддерживает эту мысль: «В составе России Восточная Молдова сохранила свои этнические, социально-политические особенности с национальным колоритом. Духовная культура коренной нации обогатилась творениями классиков молдавской литературы, молдавско-славянским летописанием, бесценными молдавскими хрониками, произведениями художников, архитекторов… Молдавский язык изучался в семинариях; на нем издавались книги, печатался букварь, труды Д. Кантемира, произведения писателей… В 1914 году в губернии работало 1846 школ всех типов, в которых обучалось 115 тыс. учащихся, в Левобережье (Запрутской Молдове, входившей в состав Румынии) в 100 школах— 9,2 тыс. детей»[946].
В XIX веке молдавское национальное движение организационно не выходило за рамки немногочисленных интеллектуальных кружков, а румынская идентичность напрочь отсутствовала даже в них. При этом наиболее влиятельный кружок действовал в… Прибалтике, на базе молдавского землячества в Юрьевском (Дерптском) университете. С 1905 года положение изменилось. Впервые начинается пропаганда румынской идеи. Ее носителем первоначально стал действовавший в Румынии кружок «Бессарабец», затем преобразованный в Центральный комитет культурной лиги бессарабских румын. В 1905 году он распространил воззвание с призывом к румынам Бессарабии (как назывались молдаване) переезжать на историческую родину. В Кишинев тоже подтянулись некоторые общественные деятели из Румынии, к которым присоединились и студенты временно закрытого из-за волнений Дерптского университета. Вместе они основали газету «Бессарабия», на базе которой возникла Молдавская национально-демократическая партия во главе с Пеливаном, Гаврилицэ, Халиппой, Стере, потребовавшая автономии в составе России, введения в школах преподавания молдавского языка и намекавшая на желательность присоединения к Румынии. Серьезного влияния эта партия, так организационно и не оформившаяся, оказать не успела, рассыпавшись[947].
Румынофильской «Бессарабии» противостоял еженедельник «Молдованул», который издавало Молдавское общество Бессарабии под руководством предводителя кишиневского дворянства Павла Дическу. Общество было создано для повышения культурного уровня молдаван, в том числе путем изучения в школах молдавского языка наряду с государственным — русским. Ничего радикального. Никаких других национальных партий и движений в Бессарабии до 1917 года не возникло. Зато активно действовали Союз русского народа во главе с местным землевладельцем Владимиром Пуришкевичем, а также большевики. В 1905–1907 годах проходили демонстрации, забастовки, отмечались крестьянские волнения. «Эти формы выражения протеста, даже мятежи, воодушевлялись социальными лозунгами и требованиями, — подтверждает Стати. — Но интонации национального освобождения еще не были слышны»[948]. Не будут они слышны и в годы мировой войны, когда жители Бессарабии проявили себя как весьма лояльные граждане, несмотря на выпавшие испытания.
На первых порах война даже стимулировала подъем экономики
