Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 24. Аркадий Инин - Алексеев

И в обеих трубках застывших, как изваяние, президентов послышалось короткое: ту-ту, ту-ту, ту-ту…

1991

Отец-одиночка

Молодая, красивая, энергичная женщина сияла ослепительной улыбкой:

— Добрый день, дорогие друзья и особенно — подруги! Как всегда в прямом эфире — программа «Женский взгляд», ее ведущая Кира Туманова, и наш девиз «Ищем днем с огнем мужчину!».

Подобно легендарному Диогену, Кира вскинула над головой фонарь, смахивающий на шахтерскую лампу.

— Поиск достойного представителя якобы сильной половины человечества мы ведем сегодня в супермаркете нашего спонсора — фирмы «Голдкупер».

На телеэкране появилась рекламная заставка «Голдкупера».

А затем Кира с фонарем двинулась вдоль стеллажей супермаркета.

— Что же видит здесь наш «Женский взгляд»? Прежде всего, он видит, конечно, женщин. Этих вечных тружениц, этих заботливых пчел, собирающих и несущих в дом все необходимое, сгибаясь под тяжестью нелегкой ноши!

Живописуемая картина мало соответствовала картине действительной — «пчелы» не сгибались под ношами, а катили их на тележках.

— А где же мужчины? — Кира вскинула повыше свой фонарь. — Ага, вон три-четыре в поле зрения — у пирамиды с алкоголем… Еще парочка забежала за сигаретами… Взяли каждый по блоку. Не надорвутся от тяжести?

Кира свернула за угол стеллажа в очередной проход.

— Увы, как обычно, наши поиски днем с огнем мужчины не увенчались…

Она не договорила — по проходу двигался мужчина. Да не какой-нибудь замухрышка, а этакий могучий «русский медведь», каким его любят изображать иноземцы. И ноша «медведя» была под стать его облику — каждой рукой он катил тележку, нагруженную с верхом.

— Ого-го! — удивилась Кира и бросила в сторону: — Томка, народ!

Маленькая, но крепенькая, как колобок, ассистентка шустро ринулась в проход, широко раскинув руки перед покупателями.

— Господа, господа, идет съемка! Приносим извинения за неудобство!

Тем временем богатырь добавил на вершину горы покупок еще картонные коробки яиц и пытался сохранить шаткое равновесие.

Кира направилась к хозяйственному мужику, опять вскинув свой фонарь.

— Вас приветствует программа «Женский взгляд»!

— Это… зачем? — Он прикрылся рукой от фонарного луча.

— Вот и мы думали: зачем? Зачем зря жечь огонь в поисках мужчины? Но нет, дорогие друзья и особенно — подруги, возможно, мы нашли того, кого…

Кого они нашли, осталось невыясненным. Из-за стеллажа вылетела девчонка лет шести с автоматом, а за ней мальчишка лет четырех с пистолетом.

— Не уйдешь, зевеный квокодив! — вопил он, не выговаривая ни «р», ни «л».

— Уйду! — кричала в ответ она. — А ты — покойник!

Девчонка выпустила из автомата очередь шариков. Но стрелком она оказалась неважным: шарики не сразили мальчишку, а долбанули по лбу Киру.

Кира выронила фонарь, и он взорвался осколками стекла.

— А ну, тормозите! — Богатырь попытался ухватить детишек за шиворот.

Но ухватить не ухватил, а тележку отпустил, и коробки с яйцами скатились к ногам Киры, обдав их бело-желтым фонтанчиком.

Кира отпрыгнула и наткнулась на стеллаж, с которого посыпались банки.

Ассистентка-колобок Томка, самоотверженно принимая банкопад на себя, оттолкнула Киру, и та, поскользнувшись на белках и желтках, непременно бы упала, если бы ее не подхватил богатырь.

— Извините… Пожалуйста, извините!

— Дьявол побери! — вырвалась из его рук Кира. — Что? Эти дети… Почему?

— Потому что мы — банда! — жизнерадостным хором сообщили дети.

— Ну, сейчас я вашей банде! — Богатырь потянул руки-грабли к малолеткам.

Однако погребенная под банками справедливая Томка завопила:

— Не трогайте детей! Где их мать?

— Да, мать! — подхватила Кира. — Где мать этих детей?

— Ну, я… мать, — признался богатырь.

— Что-о? — вытаращилась на него Кира.

Он сбивчиво забубнил:

— То есть не мать… ясное дело — отец… короче, мои дети… мои!

И на экране появился первый титр — название фильма: ОТЕЦ-ОДИНОЧКА

За ним пошли остальные титры.

А когда они закончились, мы оказались в небольшом кафе с армянскими чеканками и кувшинами. Но столы и стулья были сдвинуты рядами, так что это было похоже на собрание — со столом президиума, со стойкой бара, служившей трибуной, и с несколькими десятками участников — исключительно мужчин.

На стене висел плакат «БЕЗ ЖЕНЩИН ЖИТЬ НА СВЕТЕ МОЖНО, ДА!»

Все происходящее фиксировали две телевизионные камеры.

А за стойкой-трибуной пламенно вещал мужчина лет тридцати трех в костюме с бабочкой и кудрями до плеч:

— Друзья! Товарищи! Братья! Первый съезд Союза отцов, самостоятельно воспитывающих детей, образно говоря, отцов-одиночек, считаю открытым!

Зал поаплодировал.

— Мы горим стремлением объединиться и вместе нести наш общий жизненный крест. Позвольте представить оргкомитет съезда. Виктор Зубов, майор милиции, растит сына…

В президиуме встал тощий, но жилистый мужчина лет тридцати пяти.

Зал приветствовал его аплодисментами.

— Семен Ильич Голубчик, врач-травматолог, у него тоже — сын…

В президиуме забавно раскланялся сорокалетний лысый толстячок.

И ему поаплодировали.

— Сергей Громов, водитель такси, двое детей — мальчик и девочка…

Знакомый нам богатырь — отец малолетних бандитов из супермаркета — неуклюже привстал и получил свою долю аплодисментов.

— Армен Суренович Эйрамджан — отец пятерых детей!

Многодетного отца сорока пяти лет приветствовали особенно бурно.

— Кроме того, Армен Суренович — хозяин кафе «Ахтамар», которое он любезно предоставил в качестве штаб-квартиры нашего Союза!

Бурные аплодисменты перешли в овацию.

— И наконец, ваш покорный слуга — Ярослав Цветов, отец дочери, профессиональный поэт!

Он поклонился так эффектно и низко, что исчез за стойкой.

Но это не помешало собравшимся его приветствовать.

— Друзья, прекрасен наш Союз! — вынырнул из-под стойки Ярослав. — Наши планы грандиозны! Отцы-одиночки перестанут ощущать себя одиночками…

Ярослав что-то пламенно излагал, а за столом шептался президиум.

— Чего он завел: отцы-одиночки, отцы-одиночки, — вздохнул Сергей.

— А что предлагаете вы, уважаемый? — поинтересовался Армен Суренович.

— Да просто — отцы. И все дела!

— А телевидение на фига? — спросил майор Виктор.

— Я извиняюсь, реклама — двигатель торговли, — пояснил Семен Ильич.

Ярослав тряхнул кудрями и поправил бабочку.

— А сейчас мы должны принять, образно говоря, клятву на верность. — Он развернул длинный свиток. — Все, кто с нами, повторяют за мной…

— Это че, блин, вставать? — насупился румяный стриженый крепыш.

— Можно сидя, — разрешил Ярослав и начал читать: — Я, волею судьбы отец-одиночка, вступая в союз собратьев по жизни, торжественно клянусь…

Он продирижировал рукой, и зал вразнобой подхватил:

— Торжественно клянусь…

Клятва продолжалась уже на экране телевизора.

— Быть верным нашему братству и словом, и делом, — говорил Ярослав.

— И словом, и делом, — повторил на крупном плане Сергей.

А Сергей перед маленьким кухонным телевизором поморщился.

Он смотрел программу, загружая в кипящую кастрюлю макароны.

Загрузил, взял пылесос и пошел в комнату.

Дети смотрели американский мультик с дерущимися уродцами.

Сергей включил пылесос — на телеэкране зарябило.

— Ты что! —