Временные трудности (СИ) - Панфилов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что за жалкое бездарное дерьмо, — вздохнул Ксинг. — Ладно, к демонам! Эй! Каждый посетитель «Под панцирем» может смотреть это недоразумение совершенно бесплатно. Если, он, конечно, что-то заказывает, а то знаю вас, дармоедов!
Посетители издали восторженный рёв. Похоже, они так и не поняли, что Ксинг с лёгким сердцем отдал на растерзание то, что счёл настоящим мусором. Для них это была недоступная простым смертным забава высшей аристократии. Что же, слова негодяя-учителя о том, что «смотрит на чужие подвиги только тот, у кого нет собственных», содержали крупицу истины. У Ксинга хватало и своих приключений.
— Уж ты бы им показал, Ксинг! — завопил один из посетителей.
— Нарезал бы им парочку историй! — поддержал другой.
— Но вначале напоил бы своими смесями! — захлёбывался смехом третий. — Особенно «Пьяной сливой»! Крепкой, как пламя Преисподней!
— Разделал бы, как черепаху!
Не в силах больше киснуть из-за несправедливости мироустройства, Ксинг широко улыбнулся и сам. Ведь эту черепаху он действительно разделал! Да, пришлось изрядно потрудиться, ведь крепкую шкуру не пробивали даже его усиленные ци ножи, панцирь отражал любые атаки, а броски огромной пасти, настигни атака своей цели, могли привести к мгновенной смерти. Впрочем, в жизни Ксинга бывали схватки и посложнее. В этот раз он, в отличие от предыдущих сражений, был вооружён не жалким самодельным копьём с наконечником из камня или простого железа, нет, у него имелось настоящее оружие. А там, где не помогает меч, всегда сработает хорошая дубина. Ксинг крутился под ударами огромной зверюги, словно шестипёрый вьюн на сковородке, но стоило ему уловить нужный момент и, усилив удар ци, наконец-то обрушить верный цеп на бугристую голову, как черепаху повело. Теперь атаки её головы напоминали движения Хромого Суня после выпивки, так что Ксингу не составило труда нанести сначала второй удар, а затем и третий.
После этого сражение с опасным монстром стало напоминать простое избиение. Если бы не столько погибших людей и разрушенных зданий, ему стало бы черепаху даже жаль. В конце, когда ошарашенная зверюга втянула голову в панцирь, Ксинг даже почувствовал себя каким-то злодеем, издевавшимся над безоружным. Добить черепаху не составило особого труда, гораздо больше пришлось потрудиться, извлекая тело. Опасения повредить панцирь оказались напрасными — прочностью тот мог поспорить с любой крепостной стеной.
Как и условились заранее, глаза, сердце и печень черепахи достались Цаю Шаолуну. Забрал алхимик также и некоторые оставшиеся внутренности, из тех, что не требовались для готовки. К скучному и утомительному делу разделки удалось привлечь как местных жителей, так и подоспевший из Могао гарнизон, и поэтому работа спорилась.
По священным законам Империи добыча принадлежала охотнику, если речь, конечно, не шла о браконьерстве на чужих территориях. Поэтому в ответ на требование отдать трофей Ксинг лишь смерил командира гарнизона презрительным взглядом. После длительной торговли, оскорблений и угроз они всё-таки пришли к соглашению. Скелет черепахи ушёл двум мастерам ци, настоящим феям, чьи красоту и надменность алхимик ни капли не преувеличил, а прочная ороговевшая шкура, почему-то исписанная странными и полными ци письменами на неизвестном языке, досталась городской страже в качестве материала для доспехов. За это, помимо денег, Ксинг получил не только помощь в разделке и значительную сумму денег в виде банковской расписки, но и содействие властей со всеми формальностями по открытию ресторана и улаживанию процедур с налогообложением.
Пустой, очищенный от содержимого панцирь Ксинг перетянул к самому берегу, чтобы в любое время иметь хороший вид на океан. Рядом с названием он разместил эмблему Бохая — и вовсе не для того, чтобы воспользоваться славой учителя, наоборот, для прославления его имени здесь, где о «Трёх Ножах» никто и не слышал.
Изначально Ксинг не планировал оставаться здесь надолго. Он собирался просто осмотреться, затем планы изменились, и Ксинг решил побыть здесь до тех пор, пока не вызнает у алхимика самое главное, дополнит своё поварское искусство умением варить зелья и эликсиры, может, узнает пару нюансов создания талисманов.
Но панцирь черепахи, который Ксинг изначально посчитал неплохим способом привлечь клиентов, преподнёс немало сюрпризов. Ци черепахи, неощутимая снаружи, внутри сгущалась так, что подавляла собой любые другие воздействия. Готовить тут и направлять ци оказалось так же трудно, как когда-то таскать огромные камни под ударами негодяя-учителя. И это означало только одно — лучшего места для тренировок как силы ци, так и управления, было не сыскать во всей Империи! Прошло несколько лет, недавно Ксинг отпраздновал круглую дату — полторы дюжины, рубеж, со времени пересечения которого подросток начинал считаться юношей.
Он не только посещал Цая Шаолуна, где учился различным алхимическим премудростям, но и принимал мастера в своём заведении. Тот обожал прикинуться простачком, а когда его начинал задирать какой-то из заезжих моряков, ввязаться в драку, чтобы, пользуясь силой, дарованной ци, хорошенько отмутузить обидчика. Ксинг эти драки никогда не разнимал, лишь требовал переносить за пределы ресторана — сначала просто потому, что это помешало бы обучению у обидчивого алхимика, а потом из-за того, что это оказалось отличным развлечением, привлекающим постоянных посетителей.
Впрочем, отбоя от последних никогда не было и так, ведь Ксинг готовил очень вкусно, а цены не задирал. Он не планировал что-то зарабатывать: просто совершенствовал умения варить зелья, усиливал ци, жадно слушал истории о морских приключениях и тренировался. К его собственному удивлению, денег оставалось поразительно много: моряки, возвращающиеся из многомесячного плавания, любили заказывать не только дорогие блюда, но и крепкий алкоголь. Выпивка оказалась неожиданным дополнением к эликсирам, ведь помимо алхимической печи Ксинг обзавёлся и перегонным кубом, сначала одним маленьким, а затем несколькими большими. И больше всего подобное дополнение ассортимента понравилось самому Цаю Шаолуню, который дал несколько дельных советов по производству новых видов этих «особых зелий».
— …Ксинг, эй, Ксинг! — вырвал его из размышлений чей-то голос.
— Чего? — недовольно буркнул тот.
— Мы тут как раз говорим о «Волосе бессмертия»! — раздался выкрик откуда-то с дальнего столика. — Ну помнишь, когда ты решил отрастить бороду, потом её сбрить, и уронил волосок… Ха-ха-ха-ха!
Ксинг расхохотался вместе с посетителями.
