Лучшее за год XXV.I Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк - Составитель Дозуа
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рания понимала, что раз ожерелье находится у нее, то молодой Хасан никак не мог его продать. Она также понимала, что воры не убили Хасана. Но она все равно не могла бездействовать. Должно быть, на то была воля Аллаха — привести ее на это место.
Рания вернулась в лавку с Вратами лет, прошла сквозь них в свое собственное время и у себя дома забрала из шкатулки ожерелье. Затем она снова воспользовалась Вратами лет, но на этот раз прошла их с другой стороны, чтобы оказаться в Каире будущего. Там она отыскала себя саму, уже совсем пожилую женщину. Старушка Рания тепло поприветствовала ее и тоже вынула из шкатулки ожерелье. Затем обе женщины договорились, как им помочь молодому Хасану.
На следующий день у ювелирной лавки дежурили два вора, которые привели с собой третьего. Рания решила, что это их вожак. Вся компания наблюдала за тем, как Хасан протянул ювелиру ожерелье.
Пока ювелир осматривал украшение, Рания приблизилась к ним.
— Какое совпадение! — воскликнула она. — Ювелир, я хочу продать точно такое же. — И она достала из кошелька свое ожерелье.
— Поразительно, — сказал ювелир. — В жизни не видел, чтобы два ожерелья были так похожи друг на друга.
Тут подошла пожилая Рания:
— Что я вижу? Глаза меня обманывают! — И с этими словами она достала третье ожерелье, точь–в–точь как первые два. — Мне продали его, заверив, что второго такого не сыскать. Значит, солгали.
— Наверное, вам следует возвратить его, — посоветовала Рания.
— Я подумаю, — кивнула пожилая Рания и обратилась к Хасану: — Сколько он дает вам за него?
— Тысячу динаров, — ответил сбитый с толку Хасан.
— Вот как? Ювелир, не купишь ли и мое ожерелье?
— Я должен пересмотреть предложение, — сказал ювелир.
Пока Хасан и старушка торговались с ювелиром, Рания отступила от прилавка ровно настолько, чтобы услышать, как вожак распекает воров.
— Глупцы! — возмущался он. — Это обычная побрякушка, а вы готовы перерезать половину каирских ювелиров и натравить на нас стражников. — Он наградил тумаками обоих и увел.
Рания вновь подошла к ювелиру, который успел отказаться от покупки ожерелья.
— Очень хорошо, — сказала пожилая Рания. — Я постараюсь вернуть ожерелье тому, кто его продал. — Старушка направилась к выходу, и Рания почему–то была уверена, что она улыбается под своим покрывалом.
Рания повернулась к Хасану:
— Видимо, никому из нас не продать сегодня ожерелья.
— В другой раз, возможно, повезет, — отозвался Хасан.
— Отнесу–ка я свое домой, так будет спокойнее, — сказала Рания. — Проводишь?
Хасан согласился и проводил Ранию до дома, который она сняла. Она пригласила его зайти, предложила вина, а после того, как оба выпили, привела его в спальню. Она задернула окна тяжелыми шторами, погасила все лампы, и в комнате стало темно, как ночью. Только тогда она откинула покрывало и уложила его в постель.
Рания с нетерпением ждала этой минуты и очень удивилась тому, что Хасан действовал неопытно и неуклюже. Она прекрасно помнила их свадебную ночь: тогда он вел себя очень уверенно, и от каждого его движения у нее перехватывало дыхание. Рания знала, что первая встреча Хасана с ней молодой уже не за горами, и в первую секунду она не поняла, каким образом этот неловкий мальчишка мог так быстро измениться. Но потом, разумеется, ответ стал ясен.
Много дней ближе к вечеру Рания встречалась с Хасаном в арендованном доме и наставляла его в искусстве любви, тем самым демонстрируя, что женщины, как часто говорят, самые чудесные создания Аллаха.
— Удовольствие, которое ты даришь, неизменно возвращается к тебе, — говорила она юноше, улыбаясь тому, насколько верны ее слова.
Вскоре он приобрел сноровку, которую она помнила еще со времен юности, и теперь наслаждалась ею даже больше, чем прежде.
Однако настал день, когда Рания сообщила юному Хасану, что им пора расстаться. Он не стал выведывать у нее причины, спросил лишь, увидятся ли они когда–нибудь снова. Она мягко ему ответила, что нет. Потом она продала обстановку хозяину дома и вернулась через Врата лет в Каир своего времени.
Когда из Дамаска вернулся старый Хасан, Рания поджидала его дома. Она тепло встретила мужа, но о своем секрете умолчала.
Башарат закончил свою историю, и я погрузился в размышления, пока он не прервал их:
— Вижу, мой рассказ произвел на тебя большее впечатление, чем предыдущие.
— Все верно, — признался я. — Теперь я понял, что хотя прошлое остается неизменным, оказавшись в нем, можно столкнуться с неожиданностью.
— Воистину так. Теперь ты понимаешь, почему я говорю, что будущее и прошлое похожи? Мы не можем изменить ни то ни другое, но мы можем глубже в них проникнуть.
— Я все понял. Ты открыл мне глаза, и теперь я желаю воспользоваться Вратами лет. Какую цену ты просишь?
Он замахал руками.
— Я не торгую Вратами, — сказал он. — Аллах направляет в мою лавку тех, кого считает нужным, а я лишь осуществляю его желания и довольствуюсь тем.
Будь на его месте другой, я счел бы его слова обычной уловкой торговца, но после всего, что рассказал мне Башарат, я убедился в его искренности.
— Твоя щедрость безгранична, как и твоя ученость, — поклонился я. — Если когда–нибудь торговец тканями сможет сослужить тебе службу, прошу, обращайся.
— Благодарю. А теперь поговорим о твоем путешествии. Мы должны обсудить кое–какие вопросы, прежде чем ты посетишь Багдад будущего.
— Но я не хочу оказаться в будущем, — возразил я. — Я бы предпочел пройти врата с другой стороны и посетить свою юность.
— О, прими мои глубочайшие извинения. Эти врата не перенесут тебя туда. Видишь ли, прошла всего неделя, как я их создал. Двадцать лет назад здесь не было дверного проема, через который ты мог бы выйти.
Меня постигло такое разочарование, что я чуть не взвыл, как брошенный ребенок.
— Но куда же ведет другая сторона ворот? — спросил я и, обойдя круглый дверной проем, взглянул в него оттуда.
Башарат прошелся со мной и остановился рядом. Вид сквозь врата оказался таким же, как снаружи, но когда алхимик попробовал сунуть руку в проем, она словно наткнулась на невидимую преграду. Я присмотрелся повнимательнее и заметил латунную лампу на столе. Ее пламя не мигало, а застыло неподвижно, словно вся комната оказалась в плену прозрачнейшего янтаря.
— То, что ты здесь видишь, существовало на прошлой неделе, — сказал Башарат. — Пройдет двадцать лет, и люди, войдя с этой стороны ворот, попадут в прошлое. Или, — добавил он, ведя меня обратно к той стороне, которую продемонстрировал вначале, — мы сами можем навестить их, войдя сейчас отсюда. Но, к сожалению, эти врата не позволят тебе посетить дни твоей юности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});