Миллион запретных наслаждений - К.Л. Паркер

— Милая, — с чувством сказала мама, взяв мою руку, — ты должна ехать к нему. Ты не можешь здесь оставаться.

— Мама, он все понимает, — отрубила я. — Когда тебе станет лучше, тогда и поеду.

— Теперь послушай меня, Дилейн Талбот, — произнесла она уже строгим материнским голосом. — Я себя прекрасно чувствую. Пришло время тебе перестать жить со мной и отцом и начать свою жизнь. Он без ума от тебя, а ты без ума от него. Езжай к нему. Я настаиваю.

— Ты меня выгоняешь? — возмутилась я, в шутку, конечно.

— Да, выгоняю, — подхватила она. — Собирай манатки и выметайся из моего дома.

Мы рассмеялись и обнялись. Внутри у меня все пело от осознания того, что мы с Ноем будем вместе и можем ничего не бояться. Суперкиску эта мысль тоже привела в неописуемый восторг, ведь она должна была воссоединиться с Чудочленом, и единственным, что могло помешать их счастью, была ее одержимость остальным телом.

Позвонил Ной, сказал, что добрался нормально и уже едет на работу. Я решила пока не говорить ему, что возвращаюсь и что я рассказала родителям о нашем предстоящем браке. Мне хотелось видеть, как вытянется его лицо, когда я явлюсь к нему и выложу всю историю.

Я позвонила Дез и подняла ее с постели радостным известием. Послушав минуты три ругани и криков о том, что я ее разбудила, я наконец выпалила новость.

Первым, что она сказала мне, было:

— И ты, наверное, хочешь, чтобы я на свадьбе была твоей подружкой?

Я рассмеялась.

— Я была бы рада. Если у тебя найдется свободная минута, конечно.

Дез вздохнула.

— Думаю, у меня получится, но тебе лучше запомнить сразу: без стриптиза не обойдется.

— Ты о мальчишнике?

— Да, и об этом тоже.

Я рассмеялась.

— А тебя не пропустят туда за полцены, потому что ты и так там со всеми переспала?

— Спасибо, мать твою, большое за комплимент. — Она тоже засмеялась, а потом посерьезнела. — Я правда очень рада за тебя, Лейни. Но я все равно готова поджарить его яйца, если он облажается.

— О, ты такая милая! А теперь тащи свою задницу сюда, отвезешь меня в Чикаго.

— Тебе повезло, мне до вечера не надо на работу. Две минуты, и я у тебя.

Закончив собирать вещи и поставив сумки у двери, я пошла на кухню и увидела завтракающего отца. Он поднял на меня полные печали глаза и снова уткнулся в тарелку.

Я знала, что он расстроен, но молчит из-за матери.

— Пап? — сказала я, садясь рядом с ним.

Он прокашлялся и откинулся на спинку стула, пытаясь казаться беззаботным.

— Что у тебя на уме, девочка?

— Ты же знаешь, что у меня все хорошо, да?

— Я скажу тебе, что я знаю, — сказал он и сложил на груди руки, как будто отгораживаясь от меня. — Ни-че-го, вот все, что я знаю. Ты уезжаешь в университет, у нас на счету ниоткуда появляются деньги, мать получает лучшего кардиохирурга в штате — да что там в штате, в стране, — ты приезжаешь с этим типом, у которого денег столько, что и представить себе невозможно, а потом вдруг ни с того ни с сего моя девочка убегает из дому, чтобы выйти за него замуж. Проклятье, он даже не просил у меня твоей руки. А теперь ты, Лейни, скажи, о чем мне нужно беспокоиться.

— Тебе придется поверить мне. Я уже не маленькая девочка и знаю, что делаю.

Он повернул голову, посмотрел в окно и снова вздохнул.

— Ты любишь его?

Я положила руку ему на плечо, и он опять повернулся ко мне.

— Я никогда не думала, что смогу кого-то так любить. И он меня любит точно так же.

Какое-то время мы молчали, потом он наконец сказал:

— Знаешь, когда я в первый раз взял на руки твое маленькое тельце, я поклялся, что буду защищать тебя от всего, что в этом мире есть плохого. Но еще я дал себе слово, что не переусердствую с опекой, чтобы не помешать тебе стать счастливой.

— Ной сделал меня счастливой, папа, — сказала я, стараясь взглядом убедить его в искренности своих слов. — Мне без него очень плохо. Я хочу прожить всю свою жизнь, любя его и чувствуя его любовь. Но я не смогу быть по-настоящему счастливой без твоего благословения.

Мак опустил взгляд на тарелку, взял кусочек жареной картошки и пожал плечами.

— Я понимаю. Но если он хотя бы раз тебя обидит, я из его задницы батут сделаю, — пообещал он и положил картошку в рот.

Я бросилась ему на шею и крепко обняла.

— Спасибо, папочка! Ты самый лучший папа на свете.

— Святые макароны! — ахнула Дез, когда мы вошли в здание «Алого лотоса».

— Ничего себе! Это… впечатляет, — промолвила я, глядя на изысканную обстановку вестибюля. — Мой жених, похоже, и вправду неплохо живет.

— Знаешь, сейчас я тебя по-настоящему ненавижу, — сказала Дез. Глаза ее так и засверкали от ревности. — Только не забывай, что твое, то мое.

— Это моим не будет, Дез. — Я заметила Полли, и она помахала, чтобы мы подошли к ней. — Мне от Ноя ничего не нужно, кроме любви. И, возможно, — нет, определенно! — его тела.

— Поздравляю! — воскликнула Полли, когда мы подошли к ней, и заключила меня в медвежьи объятия. И откуда только в таком мелком создании столько силы? Наверное, правду говорят, что муравей может нести груз в пятьдесят раз больше собственного веса.

Когда Полли проделала то же самое с Дез, я подумала, что та сейчас достанет нож и пырнет ее. К счастью, Полли быстро ее отпустила.

— Пойдем. Я проведу тебя к жениху, — не скрывая восторга, выпалила Полли.

Она провела нас к лифту и, когда мы вошли, нажала кнопку этажа, на котором находился кабинет Ноя. Пока ехали, Полли засыпала меня вопросами о предстоящей свадьбе: кто будет все планировать, кто будет заниматься закупками, на какой день назначена церемония, кто приглашен, и так далее. После каждого моего ответа «я не знаю», выражение ее становилось все более и более недовольным.

— Полли, он сделал мне предложение несколько часов назад, когда я могла успеть распланировать свадьбу?

— Пф! — фыркнула она и махнула рукой. — Я знала, какая у меня будет свадьба, года в три, наверное.

Почему-то я в этом нимало не сомневалась.

Лифт звякнул и остановился, дверь разъехались в стороны, и мы вышли. Следуя за Полли по длинному коридору, я заметила, что все вокруг останавливаются и смотрят на нас, будто нас привели сюда на смотрины. Некоторые лица были мне знакомы по балу, но все равно я чувствовала себя чертовски неуютно.

— Жена, ты что здесь делаешь? — удивленно спросил Мейсон, когда мы вошли в его кабинет, а потом, когда я выступила из-за спины Полли, у него глаза чуть не вылезли из орбит. — Господи, а что ты здесь делаешь?

— Тс-с! — шикнула Полли, приложив палец к губам. — Он у себя?