История Христианской Церкви I. Апостольское христианство (1–100 г. по Р.Х.) - Филип Шафф

Институт священнослужителей, учрежденный Господом незадолго до Его вознесения и торжественно, при сошествии Святого Духа, явленный миру в день первой христианской Пятидесятницы, стал постоянным представительством царской власти Христа на земле. Его задачей было созидать и укреплять церковь и расширять пределы ее влияния. В Новом Завете этот институт именуется по–разному, и каждое из названий отражает какую–то из его функций: «служение слова», «служение духа», «служение оправдания», «служение примирения». Это служение включает в себя проповедь Евангелия, совершение таинств и поддержание церковной дисциплины, или власть ключей, власть открывать и закрывать небесные врата — иными словами, объявлять кающемуся прощение грехов, а недостойных отлучать именем и властью Христа. Служители Евангелия являются в высшем смысле слова рабами Божьими, а значит, и рабами церквей, которым они служат в возвышенном духе любви и самоотречения, следуя примеру Христа и радея о вечном спасении душ, вверенных их попечению. Писание именует этих людей — подчеркивая не их уникальность, а их особые качества — светом миру, солью земли, соработниками у Бога, домостроителями тайн Божьих, посланниками от имени Христова. И это несказанно высокое звание влечет за собой столь же большую ответственность. Даже Павел, размышляя о славе своего служения, которое для верующих является запахом живительным на жизнь, а для нераскаявшихся — запахом смертоносным на смерть, восклицает: «Кто способен к сему?»[696] — и объясняет все свои достижения и успехи незаслуженной благодатью Божьей.

Внутреннее призвание к этому священному служению и необходимые для него нравственные качества должны исходить от Святого Духа,[697] а церковь должна надлежащим образом их распознавать и одобрять. Апостолов, которым предстояло создать Церковь, выбрал Сам Христос; но как только возникла община верующих, христианское собрание тоже активно включилось в решение всех религиозных вопросов. Тех, кто получил такое внутреннее и внешнее призвание через голос Христа и Его Церкви, торжественно посвящали в обязанности служителя посредством символического акта рукоположения, то есть передавали с молитвой и возложением рук апостолов или их представителей необходимые духовные дары, запечатлевали или официально подтверждали наличие таких даров.[698]

Но какое бы высокое положение ни занимали эти люди благодаря божественному происхождению и важности их служения, между ними и прочими верующими не было никакой непреодолимой пропасти. В апостольскую эпоху не было места тому противопоставлению духовенства и мирян, которое существовало у иудеев, а затем появилось у католиков. С одной стороны, служители столь же грешны и так же зависят от искупительной благодати, как и члены собрания; а члены собрания, с другой стороны, наравне со служителями получают благословения Евангелия, имеют такой же свободный доступ к престолу благодати и призваны к такому же непосредственному общению со Христом, Главой всего Тела. Миссия Церкви заключается как раз в том, чтобы примирить всех людей с Богом и сделать их истинными последователями Христа. И хотя эта великая цель может быть достигнута лишь в результате многовековой истории, уже возрождение как таковое содержит в себе семя и обетование окончательного совершенства. С учетом новой жизни и высокого призвания, которые дарованы христианину, Новый Завет называет всех верующих «братиями», «святыми», «домом духовным», «родом избранным», «святым и царственным священством». Любопытно, что именно Петр высказывает мысль о священстве всех верующих и называет словом clerus не духовенство в противоположность мирянам, а всю общину, видя в каждом христианском собрании духовное колено Левия, особенный народ, святыню Господню.[699]

Земная структура видимой церкви должна быть средством (а не препятствием, как это часто бывает) для воплощения идеала Божьей республики, в которой все христиане являются пророками, священниками и царями и наполняют все время и все пространство славословием Ему.

1. Свою замечательную главу о христианском служении (р. 179) епископ Лайтфут начинает с общего и расплывчатого утверждения: «Поскольку Царство Христа не является царством этого мира, оно не связано ограничениями, которыми опутаны прочие общества, политические и религиозные. Оно свободно, всеохватно, глобально в самом полном смысле этих слов. Упомянутые свойства проявляются не только в том, что оно принимает всех приходящих в поисках признания, независимо от расы, касты или пола, но и в том, как оно обращается с людьми, уже примкнувшими к нему. В нем отсутствуют священные дни и особые святилища, поскольку любое время и любое место одинаково святы. Помимо всего прочего, в нем отсутствует священническая иерархия. Оно не помещает между Богом и человеком никакой жертвенный род или класс, вмешательство которого было бы единственным способом примирить Бога с человеком и дать человеку прощение. Каждый отдельный член поддерживает личное общение с Божественным Главой. Ему Одному он дает отчет, от Него Одного получает прощение и в Нем Одном черпает силы».

Однако Лайтфут сразу же вносит поправку и пишет, что это всего лишь идеальный образ — «священный день, длящийся круглый год; храм, ограниченный лишь пределами обитаемого мира; священство, своим числом равное народу», — и что Церковь Христова, как и любое другое сообщество людей, не может сохранить единство без иерархии, правил и установлений. «Особые дни и священные места необходимы для ее эффективной деятельности, и точно так же церковь не может выполнять задачи, ради которых она существует, без начальников и учителей, без служения примирения, — короче говоря, без некой структуры, состоящей из людей, которых в определенном смысле можно назвать священством. В этом отношении христианская этика имеет много общего с политикой. И здесь идеальный замысел и его практическое воплощение несоразмерны и в некотором смысле противоречат друг другу».

2. Почти все конфессии считают, что в основе их церковного устройства лежит Новый Завет, и все они одинаково правы и неправы: католики ссылаются на главенство Петра; последователи Ирвинга — на апостолов, пророков, евангелистов и чудесные дары; англиканцы — на епископов, ангелов и Иакова Иерусалимского; пресвитериане — на пресвитеров и их тождество с епископами; конгрегационалисты — на независимость поместных собраний и отсутствие централизованной власти. В лучшем случае, можно сказать, что апостольская эпоха содержала в себе ростки всех разнообразных церковных структур, возникших впоследствии, но ни одна из них, за исключением общего для всех служения благовестил, не может претендовать на божественное происхождение. Декан Стэнли утверждает, что ни одна ныне существующая церковь не может указать на пример или аналог своего внутреннего устройства в истории I века. Исходя из этого он противопоставляет апостольскую церковь структурам, возникшим в более поздние века (цит. соч.): «Нет сомнения, что институт, первоначально созданный Основателем нашей религии, не предусматривал чинов, которые существовали в церкви апостольских или любых последующих времен; в четырех евангелиях нет даже намека на чины епископа, пресвитера и диакона, митрополита, патриарха и папы. Нет сомнения, что все эти чины постепенно сложились либо на основе ранее существовавших административных структур иудейской синагоги, Римской империи и греческого городского самоуправления, либо в силу местных условий. Нет сомнения, что на всем протяжении I века, а также в самом начале II века, то есть в период, описанный в последних главах Деяний, в посланиях апостолов, а также в сочинениях Климента и Гермы, понятия "епископ" и "пресвитер" использовались взаимозаменяемо и что группа людей, которых называли этими титулами, возглавляла раннюю церковь — настолько, насколько вообще можно говорить о постоянном церковном руководстве. Нет сомнения, что с течением времени, сначала в Иерусалиме, а затем и в Малой Азии, один из пресвитеров возвысился над остальными — это обусловлено почти универсальным законом, благодаря которому элементы монархии существуют даже в республике. Соответственно, значение слова "епископ" постепенно изменилось, и к середине II века так стали называть только главного пресвитера той или иной местности. Нет сомнения, что апостолов никогда не называли "епископами" в каком–либо ином смысле, нежели тот, в котором их также называли "пресвитерами" и "диаконами". Нет сомнения, что до начала III века титулы или обязанности языческих или иудейских священников никогда не применялись к христианским пастырям… Не вызывает сомнения и то, что до конца I века не существовало ничего похожего на современную епископальную иерархию, а равно и то, что ничего похожего на современное пресвитерианство не существовало в начале II века. Проблема, некогда бывшая гордиевым узлом богословия, разрешена — по крайней мере, в этом случае — не мечом гонений, но кропотливыми исследованиями ученых».