1937. Трагедия Красной Армии - Олег Сувениров

В своем заседании 28 декабря 1936 г. Военная коллегия Верховного суда СССР (председательствующий И.О. Матулевич, члены А.М. Орлов и Я.П. Дмитриев) признала шесть преподавателей виновными в том, что они являлись участниками контрреволюционной троцкистско-зиновьевской организации, якобы существовавшей в Военно-политической и Военно-медицинской академиях (полковой комиссар А.В. Смирнов, батальонные комиссары В.И. Груздев, К.Т. Климчук и Б.П. Либерман и др.). Все они были осуждены вышеупомянутыми «судьями» к 10 годам тюремного заключения с поражением в политических правах сроком на 5 лет. В ходе дополнительной проверки в 1956 г. Главная военная прокуратура установила, что все это «дело» было «органами расследования сфальсифицировано»57. Жаль, конечно, что в заключении ГВП не отмечена роль членов Военной коллегии Верховного суда СССР, которые уже в 1936 г. выступали в постыдной и жалкой, и страшной роли штамповщиков гнусных фальсификаций следователей НКВД.

Никаких сведений об этих тайных судилищах и расстрелах военных по политическим обвинениям до общественности не доходило. В какой-то мере могу судить об этом и по личному опыту. Военно-политическая академия располагалась тогда буквально рядом с историческим факультетом Ленинградского университета. В это время я занимался там на 3-м курсе и хорошо помню, как у нас на факультете иногда устраивались совместные мероприятия со слушателями ВПАТ. Общались мы с ними свободно, неформально, дружелюбно и довольно раскованно. Но ни от них, ни от кого-либо другого до нас не доходило даже малейшего намека на производившиеся рядом расстрелы.

С еще большим размахом тайные групповые политические процессы над военнослужащими РККА организовывались сразу после расстрельного процесса над Тухачевским и др. в июне 1937 г. В начале апреля 1938 г. на Всеармейском совещании политработников выступил председатель Военной коллегии Верховного суда СССР армвоенюрист В.В. Ульрих. Он с чувством нескрываемой гордости доложил, что выездные сессии Военной коллегии нанесли сокрушительный удар «по заговорщикам» на Дальнем Востоке, в Ростове, в Баку, в Белоруссии. С высокой похвалой он отозвался и о «работе» окружных военных трибуналов. В качестве наиболее блистательных примеров он привел два. Заявив, что летом и осенью 1937 г. якобы «в ответ на расстрел Тухачевского заговорщики организовали массовое отравление военнослужащих», он восторженно сообщил, что военный трибунал БВО приговорил к ВМН около 30 «отравителей». Он утверждал также, что в июле 1937 г. по прямому заданию бывшего начальника обозно-вещевой службы РККА коринтенданта Д.И. Косича был устроен пожар военного склада близ Казани. По приговору военного трибунала ПриВО было расстреляно 14 «поджигателей»58.

В ходе исследования удалось установить, что Военной коллегией Верховного суда СССР было тогда проведено немало и других закрытых групповых судебных процессов над военными как в центре, так и с выездом на места. Все подсудимые этих процессов приговаривались (как правило, без единого исключения) к расстрелу, с конфискацией имущества и лишением военных званий. 16 июня 1937 г. такая судьба постигла десятерых лиц начсостава системы ПВО г. Москвы во главе с бывшим начальником Управления ПВО РККА комбригом запаса М.Е. Медведевым: 17 октября 1937 г. – трех человек во главе с командиром 135-й стрелково-пулеметной бригады комбригом Г.С. Каревым; 19 ноября 1937 г. – пятеро во главе с начальником автобронетанковых войск Киевского военного округа комбригом Н.Г. Игнатовым59 и др.

С неослабевающей злоубийственной энергией проводились тайные групповые судебные процессы над военными и в 1938 г. Вот лишь короткие справки о некоторых из них:

– в феврале приговорены к расстрелу 17 командиров и политработников Оренбургской военной школы летчиков во главе с бывшим начальником политотдела школы бригадным комиссаром А.В. Субботиным (в том числе два батальонных комиссара, три капитана, один политрук и т. д.)60;

– в марте приговорены к расстрелу 10 человек во главе с командиром 50-й авиабригады (ОКДВА) комбригом Д.М. Руденко (бывший начальник политотдела бригады бригадный комиссар В.А. Давыдов, полковник A. К. Новиков, интендант 2-го ранга М.Л. Кляппер, капитан Н.И. Ни, старшие лейтенанты Е.Ф. Орел и П.С. Жерненко и др.)61;

– в мае по приговору Военной коллегии на ТОФе расстреляны бригадный комиссар Н.М. Карасев и семь старших лейтенантов (М.Е. Гуткин, М.С. Карпухин, Н.И. Клюквин, В.Е. Кожанов, А.Н. Кочетков, Г.А. Наринян и В.А. Павлов); пятеро из них были командирами подводных лодок62.

Только в одном месяце – октябре 1938 г. – выявлено проведение четырех закрытых групповых процессов:

– 2 октября одним и тем же составом выездной сессии Военной коллегии Верховного суда СССР (председательствующий Д. Кандыбин, члены – С. Калашников, И. Китин) было осуждено к расстрелу более 20 командиров, представлявших почти все командование ЗабВО63;

– 5 октября 1938 г. выездная сессия Военной коллегии Верховного суда СССР рассмотрела дела по обвинению 13 человек – командиров и политработников 22 кд ЗабВО – в том, что они якобы являлись участниками военно-троцкистской диверсионно-террористической организации, действовавшей в частях Забайкальского военного округа, и занимались вредительством. Никаких объективных доказательств их вины не было, девять подсудимых из тринадцати в суде виновными себя не признали и от своих показаний, которые дали на предварительном следствии, отказались. Но на членов Военной коллегии это никакого впечатления не произвело. Двое подсудимых были приговорены к 10 годам ИТЛ каждый, а одиннадцать – награжденный ранее двумя орденами Боевого Красного Знамени и орденом Ленина командир 22 кд комдив Ф.В. Васильев, награжденный орденом Ленина начподив дивизионный комиссар А.Я. Третьяков, полковники B.М. Пылев и Ю.Ф. Фаркаш, полковой комиссар К.Ф. Пустынский, майор В.З. Зайкин, капитаны А.А. Знаменский, Г.Я. Краснодон и М.Д. Шполянский, политруки Н.Н. Щербак (редактор дивизионной газеты) и А.С. Щербинин – к расстрелу. Этот приговор был отменен лишь 1 июня 1957 г., и все они были реабилитированы посмертно64;

– 17 октября осуждены на смерть семеро из 58-й стрелковой дивизии во главе с ее командиром комбригом Г.А. Капцевичем65.

– 28 октября выездная сессия Военной коллегии Верховного суда СССР осудила к ВМН 11 лиц начсостава 55 сд во главе с начальником политотдела дивизии бригадным комиссаром В.И. Лобановым66 и т. д. и т. п.

Бывало и так, что не сразу, а поодиночке, но «надежно» военное «правосудие» отправляло на смерть наиболее ответственных работников той или иной части, учреждения, службы. Вот «набросились» на 125 авиабригаду Тихоокеанского флота. С 15 марта по 20 августа 1938 г. были осуждены к расстрелу командир бригады полковник Н.П. Милешкин, военком полковой комиссар П.Г. Козлов, начальник штаба капитан Н.И. Кузнецов, начальник санчасти военврач 3-го ранга С.В. Зорин, командир 32-й истребительной эскадрильи капитан Ф.И. Ильес. К ним был добавлен и военком штаба ТОФ полковой комиссар В.И. Кузнецов67.

Опустошили и военно-ветеринарную службу СибВО. 4 и 15 июня приговорены к расстрелу начальник ветотдела округа бригадный ветврач В.С. Серебрянников, помощники начальника ветотдела военветврачи 1-го ранга Д.Г. Ивановский и Б.А. Шимановский, начальники ветслужбы дивизий военветврачи 1-го ранга А.П. Красин (71 сд) и Д.И. Липинский (72 сд), начальник ветслужбы 71-го артполка военветврач 2-го ранга Н.Г. Шубаков, помощник начальника окрветлаборатории СибВО военветврач 3-го ранга П.Н. Елфимов68.

В 1937–1938 гг. была уничтожена группа руководящих работников Госвоениздата: комдив С.М. Белицкий, бригадные комиссары А.Я. Душак и К.И. Подсотский, полковник А.А. Бутлер, полковой комиссар Д.Г. Митяев69.

Было, возможно, и еще немало групповых судебных процессов. Но, судя по изученным мною документам Архива Военной коллегии, можно полагать, что все же подавляющее большинство арестованных военнослужащих осуждались Военной коллегией Верховного суда СССР и военными трибуналами в одиночном порядке. О факте осуждения тех или иных военнослужащих знали обычно их начальники, так или иначе становилось известным и личному составу данных частей, соединений. Объяснение было примитивнейшим: осужден как враг народа. Особенно любопытствующим быстро прищемлялся язык. Распространять эти сведения за пределы части никому не разрешалось. Реплика Сталина на одном из закрытых совещаний политработников о том, что об аресте и осуждении «военных заговорщиков» и других «военных контрреволюционеров» можно и нужно говорить «на весь мир», была не более чем очередной фарисейской уловкой.

В действительности все заседания Военной коллегии Верховного суда СССР и военных трибуналов военных округов, флотов, корпусов, дивизий проводились закрытым порядком в обстановке строжайшей секретности. Повсеместно считалось, что все происходящее на этих заседаниях – государственная тайна и никто из «непосвященных» не смеет даже думать о прикосновении к ней. Дело доходило до того, что даже трибунальцам не обо всем разрешалось не только писать, но и говорить. Во время судебного следствия в закрытом судебном заседании военного трибунала ПриВО по делу бывшего командира 61 сд комбрига Е.М. Тихомирова в качестве свидетеля был вызван бывший военком этой дивизии Васильев. Чтобы этого свидетеля соответствующим образом «пришпилить», военные судьи огласили показания ряда осужденных к ВМН «участников контрреволюционной организации» о том, что они знают этого Васильева как участника антисоветского заговора. Но даже это довольно обычное для военных судов того времени действие было председателем Военной коллегии Ульрихом расценено как «грубое нарушение порядка сохранения государственной тайны»70.