Королевский казначей - Томас Костейн

Кер внимательно взглянул на него. Он не сомневался, что им удастся договориться. Он не стал настаивать и задал вопрос:

— Мадемуазель Марэ тоже привели сюда?

Кер постарался спросить об этом абсолютно равнодушно, но сам сильно волновался и с нетерпением ждал ответа. С тех пор как их арестовали, он не видел Валери и ничего о ней не знал. По дороге в Париж его помещали в разные тюрьмы, но там он ее не видел. Девушку могли к этому времени осудить. Ее могли допрашивать, плохо с ней обращаться, как это было с ним, — допросы продолжались день за днем и ночь за ночью. Ему стало плохо при мысли о том, что Валери могли пытать. Если это с ней произойдет, а Кер не сомневался, что рано или поздно так и будет, то фальшивые доказательства окажутся в руках его врагов. И когда будут судить Кера, ему предъявят страшные и будто бы подтвержденные сообщницей обвинения.

На лице надзирателя появилось ответное равнодушное выражение. Так случалось во всех тюрьмах, где уже пришлось побывать Керу. Старина Филипп покачал головой:

— Сударь, здесь нет никого с этим именем.

— Но вы ничего не слышали о том, что она может появиться? Ее могут сюда прислать.

— Сударь, мне ничего об этом не известно.

Кер протянул руку и схватил его за сальный воротник куртки:

— Старикан, я тебе обещаю и клянусь любым святым и бородой восточного пророка, что ты получишь много денег, если сообщишь мне что-либо о девушке. Если тебе удастся рассказать мне о ней первым, ты получишь огромную сумму, тебе этого хватит до конца жизни.

Старина Филипп раскачал ключи на железном кольце и наблюдал за их движением.

— Наверное, вы сможете мне вручить подобную награду, когда вам удастся связаться со своими друзьями на воле…

Кер подтвердил это, но надзиратель покачал головой:

— Сударь, у вас впереди все так неопределенно. На обещаниях не разбогатеешь. Мне надо все как следует обдумать. Для этого нужно время, сударь.

Старик ушел. Скрежет ключа означал, что он запер камеру на ночь. Кер подумал: «Кажется, этот старик сделает все, о чем я его попрошу. Я видел огонек алчности в его воспаленных глазах».

Он не стал радоваться тому, что сделан первый шаг. Это был уже не прежний Кер — тот бы непременно был очень доволен.

«Если Валери не привезут сюда, что они собираются с ней делать? — размышлял он. — Может, ее судьбой уже распорядились? Вполне возможно, что ее уже осудили и сожгли на костре». Кер понимал, что в этом случае ее смерть ляжет на его совесть страшным грузом. Он почему-то поверил в то, что все так и случилось, что Валери уже мертва.

Когда на следующее утро Кер проснулся, сквозь окошко проникал слабый свет. Кер уселся на соломенной подстилке и вдруг ощутил нечто вроде радости. Впервые после заключения он оказался в камере, где можно было различить первые лучи рассвета.

Старина Филипп прибыл через час. Казалось, что на этот раз у него было хорошее настроение. Он гордо сообщил, что смог добавить к тюремному завтраку Кера омлет, булку белого хлеба и бутылку вина.

— Сударь, это сант-эмильон, — сказал он, указывая на вино. — Это лучшее, что у нас есть.

Заключенный спокойно взглянул на поднос с тюремными яствами и заметил:

— Значит, вы решили мне поверить? Надзиратель быстро закивал в знак согласия.

— Мы все обговорили с моими товарищами, — ответил он. — И все мы решили, что стоит рисковать и подождать денег.

— Вы приняли мудрое решение, — заметил Кер.

Он выудил из глубокого кармана монетку и швырнул ее старику. Тот ловко поймал ее.

— Эту монетку не смогли найти люди, обыскивающие меня. Утром я ее обнаружил.

Надзиратель убрал деньги и подмигнул Керу:

— Так бывает очень часто. Неуклюжие пальцы солдат могут не добраться до золота, завалившегося в укромное местечко. Не правда ли, сударь, как хорошо, что у пленников имеются такие удобные карманы? Скользкие монетки так и норовят попасть туда. Весьма интересно, господин Кер, что сначала никто из заключенных даже не подозревает, как ему повезло. Может пройти целая неделя, пока найдутся деньги.

Каждый день Кер задавал надзирателю один и тот же вопрос:

— Вам уже удалось связаться с моими друзьями?

— Нет, сударь, — был постоянный ответ.

— Вы уверены, — как-то возмутился Кер, — что люди, которым вы поручили это дело, действительно пытаются что-то сделать? Может, у них для этого не хватает ума? Может, они ненадежны?

— Это мой шурин и лучший друг — кузнец, сударь. Могу вас уверить, они сделают все, кроме того, что удушат своих жен и продадут свои бессмертные души дьяволу, чтобы получить от вас заслуженную награду. Господин Кер, им помогает очень умный человек — продавец книг, который приехал сюда из Парижа.

— Это все очень странно, потому что к этому времени мои друзья уже должны бы были напасть на мой след. Господин надзиратель, вы обязательно обратите на них внимание. Жан де Виллаж — огромный человек, и уж конечно, его заметят в долине Воина. Когда он шагает, у него под ногами трясется земля. Что касается господина д'Арлея, он обычно шагает или скачет, наклонив голову вниз, а его сабля гораздо длиннее всех мечей. Старина Филипп, они могут появиться здесь под фальшивыми именами. Вы предупредили об этом ваших неумелых ищеек?

Надзиратель утвердительно кивнул:

— Многократно, господин Кер. Я им велел не спрашивать имен, а искать мощного, высокого моряка. Не волнуйтесь, сударь, если ваши друзья сюда прибудут, весть о них в этом городе разнесется вмиг, словно эпидемия оспы.

И все равно каждый день Кер спрашивал об одном и том же:

— Вам ничего не известно о мадемуазель Марэ? Каждый день его ожидал один и тот же ответ:

— Нет, сударь, мы ничего о ней не слыхали.

В воздухе чувствовалось прохладное дыхание осени. Влажный ветер дул вдоль крепостных валов в долине Бонна. Д 'Арлей взглянул на тюремные башни, под которыми, казалось, съежился город. Он сказал своему товарищу:

— Жан, на этот раз они поместили льва в прочную клетку. Жан де Виллаж ему не ответил. Он видел, что их кто-то преследует. Какой-то забавный человечек в сером плаще и берете шел за ними по пятам и пытался сделать вид, что его ничего не интересует. Капитан резко остановился и громко приказал:

— А ну, иди сюда!

Человечек робко приблизился к ним. Он не сводил глаз с огромного моряка и был готов при малейшем намеке на угрозу ускользнуть.

— Ты, шваль из таверны, почему ты нас преследуешь? Вонючий ветер с задворков!

Человечек нервно вздохнул и ответил тонким голоском:

— Я пытался набраться смелости, чтобы спросить: может, ваше имя Жан де Виллаж?

Моряк сильно нахмурился, а потом сказал: