Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней святого Димитрия Ростовского. Книга одиннадцатая. Июль - Святитель Димитрий Ростовский

– Пора тебе, отец, отдохнуть немного от долгого пути и подкрепить тело пищей.

Хотя мне и не хотелось уходить от нее и прекращать приятный разговор, в котором я поистине находил покой душе своей, однако, я не осмелился ослушаться ее, раз ей так захотелось; и я ушел от нее. Нам было приготовлено место для отдыха в ближнем саду, очень красивом, под сенью деревьев, но ничто меня не радовало; сердце мое болело; я видел, что сестра моя близка к смерти, и ждал, как сбудется мое сновидение, которое, – я уже понимал, – начинало исполняться, и которое я толковал себе так: мощи мученические – это сестра Макрина, которая, действительно, истощая себя в течение стольких лет постническими подвигами ради любви к Богу, умертвила свое тело, как мученица, и совсем умерла для греха; лучи светлые, исходившие от мощей, означали благодать Духа Святого, обитавшую в ней.

Среди таких моих печальных размышлений, блаженная, узнав это духом, прислала мне сказать, что болезнь ее уменьшается, и ей стало легче. Это она сделала, чтоб я не печалился, и не терял надежды на ее выздоровление, однако, этим она утешала меня, говоря иносказательно не о телесном, а о душевном своем здоровье: тогда я, обрадовавшись этой доброй вести, принял пищи и немного уснул. После я опять пришел к ней, и она снова начала душеполезную беседу, вспоминая все благодеяния, оказанные ей и всей нашей семье; и приносила за это глубокую благодарность Богу. Я же слушал и наслаждался ее словами, думая про себя: если б этот день был подлинней, чтоб побольше насладиться ее речами! день уже склонялся к вечеру и нас призывало время к вечерней службе в церковь. Больная отпустила нас, а сама стала усердно молиться Богу.

На следующий день, когда я пришел к ней (говорит святой Григорий), я уже видел, что она скончается: я видел, что все телесные силы оставили ее, и я очень опечалился. Она поняла мою печаль и стала утешать меня различными боговдохновенными словами и душеполезными рассказами, а сама была полна духовной радости: в ней не было ни страха смерти, ни даже какого-либо смущения, но одна только надежда на Бога. К полудню она еще более обессилела, перестала разговаривать с нами, а стала беседовать в молитве с Богом, воздевая к Нему руки. Молилась она таким тихим голосом, что мы едва слышали. В молитве ее были следующие слова:

– Ты, Владыка, удалил от нас страх смерти, ты устроил так, что конец этой временной жизни будет для нас началом вечной лучшей жизни. Ты успокаиваешь наши тела сном смерти не надолго и опять разбудишь их последней трубой. Ты наше бренное тело, созданное Твоими руками, вверяешь земле, как сокровище; и то, что даешь ей, опять взыщешь с нее, преобразив смертное и неблаголепное в бессмертное и благолепное. Ты избавил нас от проклятия и греха, Ты стер голову змея410 и вырвал из его пасти поглощенного человека. Ты сокрушил врата ада и, покорив силу того, кто властвовал над смертью, открыл нам путь к воскресению; Ты дал боящимся Тебя знамение, крест Твой святой, для утверждения и сохранения нашей жизни. Боже Вечный, Которому я предалась от утробы матери моей, Которого со всей силой души я полюбила и Которому с юности я отдала свою душу и тело! приставь ко мне светлого ангела, дабы он отвел меня в место светлое и прохладное, где есть вода покоя411 и лоно412 святых отцов! Ты, удаливший огненное оружие, заграждающее вход в рай разбойнику, распятому вместе с Тобою и вверившему себя Твоему милосердию, помяни и меня, рабу Твою, во Царствии Твоем: ведь и я распяла себя вместе с Тобою, пригвождая страхом Твоим свое тело и всегда исполняя Твои повеления. Пусть не отделит меня та страшная пропасть от Твоих избранников, а завистник пусть не остановит меня на пути, пусть не будет перед глазами Твоими моих грехов, которые по естественной слабости нашей я совершила пред Тобою или словом, или делом, или помышлением! Прости меня, ибо Ты имеешь власть отпускать грехи! Устрой с моей душой так, чтобы она, освободившись от тела, явилась к Тебе непорочной без греха и скверны; пусть будет она как кадило пред Тобою.

С этими словами блаженная перекрестила себе глаза, уста, сердце и с молитвою предала душу свою в руки Божии413. Казалось, она уснула обыкновенным сном: закрыты глаза, закрыт рот, руки как следует лежат на груди, всё тело так хорошо одето, что не требовало от рук человеческих никакого одеяния. Я же смотрел на нее и горько плакал; также и монахини, которые до тех пор сдерживали слезы, боясь обеспокоить плачем свою духовную мать, и таили внутри свою сердечную боль, когда увидели, что она уже была без дыхания, тотчас громко заплакали и горько зарыдали. С трудом можно было уговорить их перестать плакать и начать обычное пение и молитву.

После этого я попросил их выйти ненадолго из той комнаты и остался при умершей с немногими людьми, которые были ближе к ней при жизни и служили ей; среди них была одна, по имени Вестиана. Она происходила из сенаторского рода, вышла замуж, но недолго пожила с мужем, так как он скоро переселился из этой жизни, а она, овдовев, не пожелала вступить в другой брак но, презрев славу, богатство, красоту и наслаждения этого мира, перешла к блаженной Макрине, нашла в ней нежную хранительницу своего вдовства, и пробыла при ней много лет, успешно подвизаясь в иноческой жизни. Я сказал этой Вестиане:

– Нужно теперь одеть это мертвое девическое тело в чистые одежды.

Вестиана же обратилась с вопросом к другой монахине, Лампадии:

– Как распорядилась наша духовная мать о своих похоронах?

Лампадия же, прослезившись, сказала мне:

– Кончина этой преподобной матери нашей украсилась чистою жизнью, а телесного украшения, как в жизни своей временной никогда не требовала она, так и для погребения своего не приготовила. Вот колкая власяница, вот простая ряса, вот ветхая мантия и головной покров, вот плохие сандалии, – это всё ее богатство, и ничего нигде не спрятано, ни в сундуке, ни в ризнице: одна у нее была ризница и сокровище – небесная обитель, туда положила она всё свое, а на земле ничего не оставила.

Тогда я (говорит святой Григорий) сказал тем монахиням:

– У меня есть