Баллада о Лорелее (СИ) - Морозевич Юрий В.

— Еще бы, — произнес Марк, прислоняясь к косяку и всей пятерней приглаживая растрепавшиеся волосы. — Тут как вдарит… меня сразу же бросило на пол… а потом началась эта круговерть. Чуть по стене не размазало…

— Внимание! — командир снял наушники и повернулся к нам. Веселый Роджер некоторое время пялился на нас с экрана, потом кивнул Мих-Миху и растворился. — По данным «Венеры-Орбитальной» корабль упал где-то в районе горы Маат, к востоку от нас. Получен приказ выдвинуться в район падения и исследовать обломки с помощью комплекса КРИС…

— Но как же… — растерянно сказал я, мгновенно вспомнив о своей программе. Только сейчас я вдруг понял, что в глубине души все-таки не считал ее окончательно погубленной. Теплилась, теплилась у меня, оказывается, слабенькая надежда… а новый приказ командира готов похоронить ее бесповоротно и окончательно.

— Никак, — ответил Мих-Мих, без труда догадавшись, что именно я имел в виду. — Ник, Сэм! Готовьте Федота… Майкл, на тебе перемещение станции по заданным координатам, сейчас перешлю их на твой терминал. Марк, что там с успокоителями качки?

— Сразу после первого удара дружно выдали критическую ошибку и отрубились, — мрачно ответил Марк.

— Как ты уже, наверное, понял, тебе есть чем заняться. Чтобы подобное больше не повторялось.

Марк согласно кивнул, а затем, чуть помедлив и с тревогой покосившись на опустевший экран, спросил:.

— Михаил Александрович! А эти… с орбиты… ничего не говорят о причинах катастрофы?

— Говорят, — командир обвел замерший в ожидании ответа экипаж хмурым взглядом. — По их данным, непосредственно рядом с «Фениксом» потерял ориентацию беспилотный буксир. Неожиданно для всех он запустил маршевые двигатели и ударил корабль в борт, буквально столкнув его на Венеру. Экипаж ничего не успел предпринять… связаться с ними так и не удалось. Такова основная версия, и нам предстоит либо подтвердить ее, либо опровергнуть. А потому… Приказ отдан, все по местам!

Уже усаживаясь в кресло, я бросил взгляд в сторону Майкла. Тот, полагая что никто на него не смотрит, скептически покачал головой, явным образом сомневаясь в достоверности информации, полученной от капитана. Судя по всему, озвученная версия катастрофы по какой-то неведомой причине его категорически не устроила.

Ох, и непрост ты, оказывается, стажер Джекман. Похоже, знаешь и умеешь гораздо больше того, чем стараешься показать. Но ничего, я теперь с тебя глаз не спущу, можешь быть уверен. И обязательно докопаюсь до причин столь необычного поведения, в чем можешь даже не сомневаться.

Не подозревавший о моем коварстве Майкл уверенно положил руки на пульт.

Станция медленно начала подъем на рабочую высоту с одновременным разворотом на восток.

Глава 3

Алекс очнулся от увесистой оплеухи. С размаху по правой щеке.

Какого черта! Больно же… И кто у нас здесь такой драчливый выискался?

Он с усилием поднял буквально налитые свинцом веки, однако, ничего не увидел. Тьма кромешная, хоть глаз выколи.

Невидимый драчун упорно не отставал. Теперь он мертвой хваткой вцепился в отозвавшееся ужасной болью правое плечо и начал трясти безвольное тело, словно грушу. Садист…

— Эй, — услышал Алекс где-то над собой. — Ты там живой, или как?

Подожди… сейчас, сейчас… Вот только соберусь с силами, и тогда ты у меня попляшешь… Горько пожалеешь о своих издевательствах…

Ох, дьявол!.. Бедное плечо…

Еще одна оплеуха, теперь уже слева.

Да что же это такое?!

Алекс закашлялся и попытался пошевелиться.

— Прекрати, — хрипло ответил он в темноту. — Или как.

— Ага, — голос показался смутно знакомым. Жаль только, никак не вспомнить, кому же он принадлежит. — Стало быть, живой.

Плечо отпустили, и Алекс сразу почувствовал себя куда лучше. Тело невыносимо болело, от макушки до самых пяток, но от переломов, судя по всему, судьба все-таки уберегла.

— Ты кто? — спросил он в темноту. — И что все это значит? Где мы?

Невидимый собеседник лишь громко фыркнул.

— Однако, — сказал он. — Видно, хорошо тебя приложило… Будем знакомы, архангел Гавриил. Нет, лучше святой Петр. А находимся мы с тобой в чистилище, в ожидании той прекрасной минуты, когда нас поглотит геенна огненная.

Каттнер, вспомнил Алекс. Подконвойный Эдвард Каттнер. Издевается, зараза…

Жутко ныло растревоженное плечо.

Ну, я тебе это припомню, мстительно подумал Алекс. И оплеухи тоже.

— Кости целы? — услышал он.

А черт его знает, вроде бы целы. Вот только голова…

Алекс, скривившись от боли, приподнял руку и прикоснулся к макушке. Пальцы нащупали что-то липкое.

Он вдруг вспомнил невероятной силы удар, лопнувшие ремни безопасности и самого себя, словно со стороны, медленно-медленно летящего головой вперед прямо на пульт… Искры из глаз и мгновенный провал в полное беспамятство… А затем увесистую оплеуху и кромешную тьму перед глазами.

Дьявол! Что если тьма существует исключительно в моей голове? А снаружи все залито пусть не слишком ярким, но все-таки светом?.. Охо-хо… Не хватало только ослепнуть…

От этой пугающей мысли Алекса пробрала крупная дрожь.

— Каттнер! — позвал он.

— Да.

— Скажи, что ты видишь? — сердце тревожно замерло в ожидании неизбежного, а потом несколько раз стукнуло с явными перебоями.

— Ничего, — спокойно ответил Каттнер. — Темно, как у негра в ж… э-э… в желудке.

Алекс с облегчением перевел дух. Судя по всему, самого страшного все-таки не случилось. Вполне вероятно, что кое-кто с ним категорически не согласится и сходу перечислит с десяток куда более трагичных ситуаций. Подумаешь, ничего не видно… главное, все остальное цело. Однако Алекс пребывал в твердом убеждении, что хуже слепоты ничего быть не может. Перед этим бледнеют даже переломы, даже рваные раны…

Алекс протянул в сторону руку и нащупал кресло. Только теперь он вдруг осознал, что, оказывается, лежит на полу, головой к проклятому пульту.

Он снова вспомнил свой вынужденный полет, жесткую металлическую поверхность и буквально вышибающий дух удар. Словно дубиной по голове…

Черт! Как же мне все-таки не повезло! Если выживу, обязательно подам в суд на производителей ремней безопасности. Что они, в самом-то деле…

Алекс с трудом приподнялся и зашипел от боли. Ощущение такое, словно каждая кость и каждая мышца избитого тела считала прямым долгом напомнить ему о своем существовании. А тут еще голова… Редкие болезненные толчки отдавались в самое темя, и безбожно саднила рана на макушке.

О-ох!.. Точно, засужу гадов…

Он, наконец, взобрался в кресло и блаженно распластался в его мягких объятиях.

Рядом неожиданно завозился невидимый Каттнер, прошипел сквозь зубы нечто неразборчивое, и вдруг что-то упало с жутким металлическим грохотом, отдавшись сводящей с ума пульсацией в больной голове.

— Каттнер! — поморщившись, позвал Алекс. — Ты там жив? Что случилось?

— Ничего. Просто снял с пульта панель и уронил. Прямо на ногу, так ее и разэтак… Тяжелая, зараза… и не видно ни зги.

— На кой ляд тебе сдалась эта панель? — удивился Алекс. — Надеешься починить? Брось, бессмысленно и бесполезно. Не в наших условиях.

— А ты что предлагаешь? Просто сидеть и тупо ждать конца? Не-ет, я так не могу. Извините, не так воспитан.

Алекс мгновенно вспомнил ставшую знаменитой спасательную операцию на Горгоне, которой в незапамятные, давно уже ставшие легендарными, времена командовал его нынешний подконвойный. Операцию успешную, но тем не менее погубившую жизнь и карьеру старого десантника.

Да, пожалуй, Эдвард Каттнер, действительно, не тот человек, который в критической ситуации станет ужасаться и в бессилии заламывать руки, оправдываясь тем, что ничего нельзя было сделать. Нет. Он просто пойдет и сделает, и неважно, какие последствия это будет иметь для него самого. В этом смысле со спутником мне повезло.

— Возможно, ты и прав, — сказал Алекс. — Извини, что-то голова плохо соображает.