Знаменитые авантюристы XVIII века - Автор неизвестен Биографии и мемуары

Он вернулся в Палермо и жил там, предоставленный собственному усмотрению, самолично промышляя себе пропитание. У него обнаружился крупный талант к рисованию и фехтованию. Последний, правда, способствовал только частым схваткам да сделал мальчугана хорошо известным полиции; но и первый талант, художественный, о котором, как мы видели, упоминает и Казанова, не принес ему ничего хорошего. Он отлично наловчился подделывать чужую руку и стремился извлечь из этого как можно больше пользы; говоря попросту, он занялся подделками. На помощь к этому занятию он присоединил еще всяческие способы эксплуатации людского суеверия. Он изготовлял приворотные зелья, давал записки о кладах и наставлениях к их добыванию, подделывал театральные билеты, официальные документы, паспорта, квитанции и т. п. К этому времени относится его знаменитое приключение с золотых дел мастером и ростовщиком Мурано или Марано. Дело происходило еще в бытность Калиостро в Палермо.

Марано, человек, надо полагать, восточного происхождения, любил деньги до алчности. Но он был осторожен и недоверчив; провести такого человека представлялось даже заманчивым с точки зрения чистого искусства. Его уже, впрочем, и раньше надували разные мастера по части добывания золота, которым удавалось выманивать у него деньги. Марано сам первый услыхал о Бальзамо и очень им заинтересовался; про юношу рассказывали чудеса; он давал приворотные зелья и чуть ли не состоял в дружелюбных сношениях с самим сатаною. Долго слушал эти россказни старый ростовщик и наконец решил свести знакомство с Бальзамо. Последний охотно отозвался на приглашение старика и посетил его. Они сразу переговорили о деле и условились работать вместе. Бальзамо брался указать ему несметный клад в одной из множества пещер в окружающих Палермо горах. Бальзамо привел старика к этой пещере, и здесь, пред входом в таинственное подземелье, объяснил ему, что там хранится груда драгоценных каменьев, охраняемая нечистым духом. Бальзамо знает этот клад и давно бы, конечно, овладел им сам, но, увы, он не может даже к нему прикоснуться руками, потому что от одного этого прикосновения он утратил бы всю свою таинственную и чудесную силу; поэтому он может только передать клад другому лицу. Но это лицо должно согласиться на известные условия. Само собою разумеется, что ростовщик был готов на все. Бальзамо объявил ему, что он сам не может даже сказать ему условий кладодобывания, но может устроить, что ему сообщат духи, сторожа клада. И вслед за тем из глубины пещеры послышался голос; он возвещал, на каких условиях и кому именно, т. е. какому человеку клад может быть выдан. Само собою разумеется, что этим условиям в точности удовлетворял старик Марано. Существеннейшее из этих условий состояло в том, чтобы кладодобыватель перед входом в пещеру положил 60 унций золота. Марано сначала было уперся перед издержкою такой суммы. Бальзамо равнодушно побрел обратно в город, с видом человека, которому больше нечего делать. Старик кинулся за ним, начал торговаться, но сам же понял, что сумма назначена духами, сторожащими клад, и что Бальзамо тут ни при чем. В конце концов порешили идти на добычу на другой день, захватив с собою деньги. Старик был очень осторожен. Он углубился в пещеру, но потихоньку вернулся и стал подсматривать; ему думалось, как бы Бальзамо не стянул его деньги и не убежал с ними; но юноша сидел на камне с самым равнодушным и скучающим видом. Наконец старик решился, вошел в пещеру и углубился дальше. Вдруг из темного закоулка пещеры на него накинулись четыре черных демона; они принялись тормошить и кружить его в адской пляске; старик понял это как необходимое мытарство, без которого клад не дастся в руки, и решился все перетерпеть, лишь бы добраться до сокровища. Между тем нечистые подхватили его и увлекли в темный закоулок пещеры и там исколотили самым бесчеловечным образом; старый ростовщик лежал на дне пещеры полуживой. Тогда раздался громовой голос, который повелевал ему лежать неподвижно целый час; если пролежит, то ему будет указан клад, если встанет — тут ему и капут. Само собою разумеется, что старик лежал и ждал, да и трудно было ему, избитому, подняться с места. Но время шло, никто за ним не являлся, чтобы показать клад; старик наконец уразумел, что его еще раз одурачили, выполз из пещеры и кое-как добрался до города. А Бальзамо, разумеется, тотчас скрылся из Палермо с его золотом.

Глава II

Бегство из Палермо и окончательное вступление на путь приключений. — Истинный Альтотас выступает на сцену. — Путешествие в Египет, на Родос. — Пребывание на Мальте; знакомство с гроссмейстером Мальтийского ордена, Пинто. — Переезд в Неаполь, а оттуда в Рим. — Женитьба на Лоренце Феличьяни. — Приключения в Испании, Англии и Франции. — Основание древнеегипетского масонства.

В последующие годы жизни Бальзамо успел облететь всю Италию, продолжая с успехом пользоваться своими жульническими талантами. Имя свое он за это время переменил раз двадцать. Он являлся под именем графа Хара, графа Дель-Фениче, маркиза Пеллегрини, Мелисса, Бельмонте и т. д. Тогда из Палермо он направился в Мессину. Здесь, а может быть, еще раньше — в Палермо, он явил замечательный образчик своего каллиграфического художества — великолепно подделал духовное завещание в пользу некоего маркиза Мауриджи. Но это между прочим; самое же существенное то, что Бальзамо повстречался в Мессине с тем самым Альтотасом, который, по его автобиографии, был его воспитателем и руководителем в первые годы жизни. Кто был этот Альтотас, этого не дозналась, кажется, даже всеведущая инквизиция. Одни думают, что он грек, другие считают его испанцем, третьи — армянином или вообще восточным человеком; одевался он на армянский манер. Бальзамо очень быстро оценил этого человека и почувствовал к нему живейшую симпатию; Альтотас, со своей стороны, быстро оценил даровитого юношу и взял его под свое покровительство. Этот человек несомненно много знал; он был врач, химик и натуралист, почти во всеоружии знаний своего времени, размерами которых не трудно было поражать в то время публику, косневшую в невежестве. Сохранился рассказ о том, что при первой же встрече Альтотас страшно поразил Бальзамо, рассказав ему все таинственнейшие события его жизни, ровно никому неведомые, кроме самого Бальзамо. Удивил он его еще будто бы тем, что в первую же встречу к концу беседы начал торопить юношу, чтобы он бежал скорее домой, потому что к нему забрался вор. Бальзамо побежал и в самом деле накрыл вора. Все эти россказни указывают на то, что Альтотас в тогдашней публике считался в самом деле каким-то сверхъестественным существом. Сам Альтотас утверждал, что живет чуть ли не от сотворения мира, обладает искусством делать золото и вообще располагает чуть ли не безграничным могуществом. Впрочем, он был далеко не щедр на лишние откровенности и даже своему наперснику Бальзамо не сообщил ровно ничего, например, о своем происхождении. Скоро после заключения дружбы Альтотас с Бальзамо отправились путешествовать по Востоку; но перед отъездом Бальзамо вздумал посетить свою тетку, жившую в Мессине, старушку Калиостро, Винченцу, дочь Маттео Мартелло. Он узнал, что она уже умерла и что наследством после нее ему не удастся поживиться, так как им завладели уже другие родственники. Бальзамо пришлось удовольствоваться унаследованием ее имени; с этого времени он и стал называться графом Калиостро.