Тьма. Испытание Злом - Юлия Федотова

— Ну, допустим, боги тут ни при чем, это я лично путь указал, — без ложной скромности поправил ланцтрегер. — А что до нескольких недель… Нет, нет и нет! Лично я не намерен столько ждать, мне тут неуютно одному! Мы будем решать проблему радикально!

— То есть?!

— Проклятие надо снимать, вот что! Вы мне будете говорить что и как, а я — делать!

— Что за чушь! — вспылил Легивар Черный, самонадеянные слова мальчишки-северянина задели его за живое. — Только сильный и опытный колдун способен снять проклятие такого рода!

— Ну, попытаться-то можно, — возразил Йорген легкомысленно. — Тем более меня в свое время целый год учили колдовству!

…Традиционно считается, что нифлунги — мрачный, загадочный и опасный народ, искушенный в науках и чародействе и весьма к оным склонный по природе своей. Что ж, так оно и есть, если речь идет о персонах, достигших зрелости. Но молодость есть молодость, и между детенышами людей и нифлунгов разница до обидного мала.

Долгие месяцы жил Йорген в Нифльхейме. Сразу после памятной битвы с Тьмой он был отобран в числе пятнадцати сверстников для обучения колдовству. Вообще-то это была большая честь, признание их выдающихся врожденных способностей к тайному делу. Но какой тринадцатилетний юнец захочет корпеть над формулами, твердить руны и заклинания, в то время как большинство его ровесников скачет по ристалищу с мечами и копьями? Правильно! Только самый хилый и болезненный, к ратному труду неспособный, притом весьма честолюбивый, желающий хоть в чем-то превзойти других. Ни Йорген, ни товарищи его «по несчастью» таковыми, хвала богам, не были, а потому обучение шло через пень-колоду, лишь бы отделаться поскорее и удрать с занятий на волю. Напрасно наставники колотили их палками по головам и бранили нынешнюю молодежь. Ни один из юных, чудом выживших участников Великого Противостояния стать выдающимся колдуном не обещал. «Куда катится мир?» — сетовали старшие, повторяя горькие слова своих собственных учителей, боги знают сколько лет, а то и столетий назад впервые сказанные… И ничего, не «укатился» мир, стоит пока…

А Йорген запросился домой, к людям. Надоела ему постылая темная наука. Раз не выйдет из него великого колдуна — сами сказали! — нечего и время даром тратить, поважнее есть дела. Его пытались удержать — не смогли. Ушел. Нифлунг-полукровка, чародей-недоучка…

И все-таки целый год он учился колдовству. Темному. Древнему. Он изучал сейд, и галдр, и мэйн, и ведербэльгр[22] и еще одно, неназванное. И учат в Нифльхейме не так, как у людей или альвов. Гораздо… лучше? Нет, не так. Страшнее — вот верное слово. Человечья наука постигается разумом. Альвийская — сердцем. Наука нифлунгов впитывается кровью. Можно забыть формулы, перепутать руны и заклинания, но самого главного, того, что составляет тайную суть колдовства, — уже никакая сила не вытравит…

Вот что значит прекрасное академическое образование! Всю процедуру Черный Легивар помнил отлично, до самых незначительных на первый взгляд мелочей (впрочем, в тайном деле мелочей не бывает). Йорген старался выполнять его указания как можно точнее — получалось плохо.

— Очерти ровный круг пять морастских эллей в поперечнике… — вещал бакалавр нараспев.

— Каких эллей?!

— Морастских! Ты морастский элль не знаешь?! Это же основная магическая единица расстояния!

— Не-а, не знаю. А чем он от нормального отличается?

— О-о-о! Неуч!!! С кем я связался!!!

Но, хвала богам, выяснили, «очертили».

— Поставь по центру оного знак «вин»… Покажи, как нарисовал! ТЫ С УМА СОШЕЛ!!! Ты же «торн» начертил!!! От него проклятие в десять раз усилится!!! Ты вообще руны хоть немного знаешь?!

— Конечно! — с большим апломбом подтвердил горе-колдун. — Я знаю ис — лед или смерть, хагалаз — разрушение, наутиз — нужда, каун — виселица или чума, гагль — распятый на столбе, хагаль — неизбежная беда…

— Достаточно! — замахал руками маг. — Чудесный набор! Мечта некроманта! Тебе, друг мой, не проклятия снимать, а порчу наводить или моровые поветрия… Верхний хвостик сотри! Вот так! Теперь это «вин», запомни на будущее… Ну, едем дальше. Обведи знак «вин» двойным кольцом и направь от него лучи трикверты[23] к внешнему кольцу… Что?.. Ну-ка посторонись… ТРИКВЕРТЫ, я сказал!

— А я…

— А ты трикселион[24] изобразил, и то обратный! Невежа! Лучи не заламывай, плавно веди! И в другую сторону!

В таком вот духе.

Ну ничего, справились как-то, общими усилиями. В последний раз придирчиво осмотрев чертеж, Черный Легивар счел его удовлетворительным и свалился с дерева… Почему вдруг с дерева? Залез он туда для лучшего обзора. А спускаться стал — уцепился за ветку, забыв о ее неестественной гибкости, сорвался и рухнул. Зад отбил, штанину порвал — виноватым остался опять же Йорген с «его безумными затеями».

— В будущем тебе ни в коем случае нельзя иметь учеников, — заметила Гедвиг Нахтигаль. — Ты слишком нетерпим к чужим ошибкам.

Как ни странно, но замечание ему польстило. Подумалось: «Значит, она допускает, что у меня, при моих-то скромных способностях, могут быть ученики…» Приятно! Сердце Черного Легивара оттаяло, он перестал браниться, и дальше пошло ровнее. Тем более что память у Йоргена была цепкая, нужное заклинание затвердил быстро, хоть и было оно на языке древних тарберов и для эренмаркского слуха звучало как полнейшая бессмыслица, труднопроизносимая притом.

Но чертежи и заклинания — это даже не полдела. Это самое его начало. А дальше все зависит от персоны колдуна. Сможет ли он сосредоточить в круге нужные силы и, пропустив их через себя, направить в иное русло?

Справится или нет?

Наблюдатели ждали затаив дыхание. А внутри круга полыхали молнии, трещали голубые искры, волосы Йоргена стояли темным нимбом вокруг головы, с кончиков пальцев лились струи жидкого огня и сыпались почему-то крупные рыбины… Красота!

Кальпурций подтолкнул Гедвиг в бок, спросил напряженным шепотом:

— Это так и должно быть?! Все правильно идет?!

— Ты о чем?

— Да о рыбе же! В ней есть тайный смысл, да?

— Н…не знаю, — пробормотала ведьма очень неуверенно, — может, это какой-то побочный эффект?

— Это не рыба, это ваш колдун — побочный эффект творения! — прорычал Черный Легивар. — Вода должна была быть! Огонь и вода! Стихии! Откуда он рыбу взял?!!

«Ну, может, есть я хотел, вот и родилась ассоциация, — пояснил позднее горе-чародей. — Подумаешь! Ведь сделал я дело? Сделал?»