Осень патриарха. Советская держава в 1945–1953 годах - Спицын Евгений Юрьевич

В середине сентября 1950 г., приступив к реализации плана операции «Хромит» по высадке в районе порта Инчхон 10-го американского корпуса, общей численностью более 50 тысяч штыков, американцы, грубо выйдя за рамки мандата ООН, не только очистили территорию Южной Кореи от северян, но и предприняв ряд крупных наступательных операций, к концу сентября взяли Пхеньян, а затем вышли к государственным границам КНДР с КНР и СССР. Столь быстрое и совершенно неожиданное поражение северокорейских войск в сентябре-октябре 1950 г. вынудило советское политическое руководство провести ряд важных кадровых перестановок в аппарате советских военных советников в Пхеньяне. Уже в конце ноября 1950 г. генералы Т.Ф. Штыков и Н.А. Васильев за «просчёты в работе, появившиеся в период контрнаступления американских и южнокорейских войск в северных районах Кореи» были отозваны в Москву и на их место в Пхеньян прибыл генерал-лейтенант Владимир Николаевич Разуваев, который одновременно вступил в должности советского посла и главного военного советника при Главнокомандующем Корейской народной армии. Именно это человек вплоть до окончания войны пробыл на территории Корее, где сыграл значительную роль в планировании и проведении всех крупных военных операций, координации поставок военной техники и вооружений, а также обеспечения советских внешнеполитических интересов, связанных с этой войной.

Между тем, как считают многие специалисты, теперь эта война с южнокорейской стороны уже фактически пошла не за восстановление прежнего статус-кво, а за объединение двух Корей под вашингтонским протекторатом. В этой ситуации по настоятельной просьбе Москвы и Пхеньяна в конце октября 1950 г. в войну вступила Китайская Народная Республика, 270-тысячная армия которой под командованием маршала Пэн Дэхуая перешла китайско-северокорейскую границу и, остановив продвижение американо-ооновских сил, неожиданно перешла в контрнаступление. Пользуясь численным превосходством, китайские войска вытеснили противника с территории КНДР и стали стремительно продвигаться к Сеулу, который вновь пал в январе 1951 г.

В результате многонациональные силы ООН, основу которых составлял американский воинский контингент, выросший до 480 тысяч штыков, оказались в тяжелейшем положении, им грозило полное уничтожение. Ввиду угрозы военной катастрофы главком вооружёнными силами союзников генерал армии Дуглас Макартур, которого активно поддержали главком бомбардировочной авиацией генерал Эмметт О’Доннелл и начальник штаба ВВС США генерал Хойт Вандерберг, настоятельно предложил Администрации США существенно расширить масштаб военной операции и нанести прямой удар по КНР. Однако Администрация президента Г. Трумэна, опасаясь эскалации военного конфликта и вмешательства в конфликт СССР, который был связан советско-китайским договором, вступившим в силу в апреле 1950 г., отвергла это предложение. Более того, генералу Д. Макартуру была направлена специальная директива Объединённого комитета начальников штабов (ОКНШ), которая прямо предписывала рассмотреть вопрос о немедленной эвакуации американских войск с территории всей Кореи. Однако, нарушив это указание начальства, 23 марта 1951 г. генерал Д. Макартур выступил с жёстким ультиматумом в адрес КНР, в котором прямо пригрозил Пекину применить против него ядерное оружие, если наступление китайских войск не будет остановлено.

В Москве, Вашингтоне, Лондоне и Париже возникла атмосфера тревожного ожидания, поскольку новой большой войны никто, безусловно, не хотел. Высшее советское руководство предприняло энергичные шаги, чтобы убедить Мао Цзэдуна отказаться от плана уничтожения американской группировки, и наступление китайских войск было сразу остановлено. Более того, американо-ооновские войска даже смогли вновь перейти в контрнаступление и отодвинуть линию фронта к 38-й параллели, которая в целом совпала с демаркационной линией, существовавшей до начала Корейской войны. Тем не менее в начале апреля 1951 г. генерал Д. Макартур был смещён со своего поста, который занял менее воинственный генерал Мэтью Риджуэй, а в июле 1951 г. при негласной поддержке Москвы в Кэсоне начались переговоры представителей КНДР, КНР и США. Сами боевые действия не прекратились, но они стали носить уже довольно спорадический и по большей части локальный характер.

Надо сказать, что Корейская война, и особенно «ультиматум» генерала Д. Макартура, произвели шоковое впечатление на американских союзников в Европе. Серьёзный риск возникновения новой большой войны из-за незначительного, как казалось во всех европейских столицах, конфликта на Азиатском континенте представлялся в Париже и Лондоне абсолютно неприемлемым. Поэтому глава британского правительства Клемент Эттли после ряда консультаций со своим парижским коллегой Рене Плевеном тут же отправился в Вашингтон, где добился согласия президента Гарри Трумэна не применять ядерного оружия без консультаций со всеми союзниками США по НАТО.

В начале 1953 г., после прихода к власти нового президента США генерала армии Дуайта Эйзенхауэра и смерти И.В. Сталина, переговорный процесс по корейской проблеме получил новый импульс и завершился 27 июля 1953 г. подписанием договора о прекращении огня, который положил конец Корейской войне, хотя мирный договор между двумя странами не подписан до сих пор.

По мнению большинства современных историков (Е.П. Мельников, А.В. Торкунов, А.С. Орлов, В.А. Гаврилов, И.М. Попов, С.Я. Лавренев, В. Богданов, А.В. Окороков[499]), Корейская война была первым крупным вооружённым конфликтом времён холодной войны и явилась прообразом многих последующих военных конфликтов в разных регионах мира. Она фактически создала модель локальной войны, когда две сверхдержавы воюют на ограниченной (относительно локальной) территории без применения ядерного оружия, что вывело холодную войну в новую, более острую фазу противостояния двух мировых лагерей.

Как считают многие историки, занимающиеся историей международных отношений послевоенной эпохи, 1951 г. в структурном отношении стал рубежным для всего Азиатско-Тихоокеанского региона, поскольку именно с него начался период интенсивного формирования региональных военно-политических союзов разного уровня — своего рода «блокомания», столь характерная для всех 1950-х гг.

Как известно, на сентябрь 1951 г. в Сан-Франциско была назначена специальная конференция для подписания мирного договора с Японией и заключения двустороннего американо-японского договора об основах отношений двух стран. Но урегулирование отношений с Японией было невозможно без взаимопонимания со всеми государствами, пострадавшими от японской агрессии и опасавшимися восстановления её былой военной мощи. Поэтому перед началом конференции по японской проблеме по инициативе Вашингтона в сентябре 1951 г. в Сан-Франциско государственный секретарь США Дин Ачесон и послы Австралии и Новой Зеландии Перси Сидней Спендер и Самуэль Берендсен подписали договор о безопасности между Австралией, Новой Зеландией и США, который получил название АНЗЮС.

Естественно, высшее советское руководство также крайне беспокоила перспектива американо-японского военного союза, поэтому Советский Союз выразил свой решительный протест против отстранения своих представителей от выработки текста мирного договора с Японией. Предвидя попытки Москвы добиться изменения текста договора в ходе заседаний самой конференции, США проделали огромную работу по предварительному согласованию своего проекта договора со всеми государствами, приглашёнными к его подписанию. В результате Москва, де-факто столкнувшись с жёстким бойкотом, организованным американской стороной, отказалась подписывать мирный договор с Японией. Аналогичную позицию заняли и ещё пять государств — Китай, Индия, Бирма, Польша и Чехословакия.

8 сентября 1951 г. был подписан Сан-Францисский мирный договор, по условиям которого: 1) прекратилось состояние войны между Японией и всеми подписавшими его странами; 2) был восстановлен суверенитет Японии и чисто формально отменён оккупационный режим; 3) Японская империя подлежала ликвидации, и от неё отторгались все её колониальные владения, в частности Корея, Тайвань, Южный Сахалин, Курильские острова и подмандатные территории в Океании. Однако в тексте договора не было сказано, в чью пользу японская сторона отказалась от всех этих островов. Вследствие этого в мирном договоре не были подтверждены права Советского Союза на перешедшие к нему де-факто территории Южного Сахалина и Курил.