Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма - Терри Мори

«Это кое о чем говорит, правда? – спросил я. – Будь все это полным бредом, он первым бы вновь заявил о своей единоличной ответственности». Через два дня я напишу статью о том, что Берковиц отказался помогать следствию.

В тот день возникли новые предпосылки для обострения ситуации с Миттигером, поскольку представители окружной прокуратуры сообщили, что не могут иметь с ним дело из-за предстоящего судебного разбирательства. «Мы не выносим суждений по его вопросу – просто для нас в данных обстоятельствах сейчас было бы неуместно с ним сотрудничать», – сказал один из них. Миттигер заявил, что понимает их решение, однако все равно остался им недоволен. В свое время он по той же причине оказался изолированным от чиновников Майнота, а теперь его сбросил со счетов еще и окружной прокурор Квинса.

«Это становится только твоим делом, – сказал он мне. – И я понимаю почему, ведь ты – тот самый человек, который с самого начала говорил о Джоне Карре, Московиц и культе. Я иду под суд и вообще нахожусь в сорока милях от вас. Так что работай с Квинсом, как сочтешь нужным».

На протяжении следующих нескольких месяцев подпись Джима продолжала появляться под каждой опубликованной нами статьей, и его вклад во многом оказался полезен. Однако он все больше отдалялся от этого дела – главным образом из-за неблагоприятного стечения обстоятельств.

Что касается Сантуччи, то его офису вскоре потребуется любая возможная помощь. Окружному прокурору немало досталось из-за возобновления дела Сына Сэма. Против него ополчился Юджин Голд, да и Департамент полиции Нью-Йорка был возмущен тем, что прокурор осмелился оспаривать его позицию. К примеру, сержант Джо Коффи, возглавлявший опергруппу «Омега», однажды зашел в кабинет Сантуччи и многозначительно сказал ему: «У вас ничего не выйдет». Он предложил Сантуччи заключить пари и поставил ужин на то, что расследование провалится, после чего вышел из комнаты.

Коффи знал, каков на тот момент был расклад. Департамент полиции Нью-Йорка отозвал свою поддержку и отказался оказывать помощь расследованию Сантуччи. Из-за этих серьезных разногласий окружной прокурор в ходе следствия по «делу 44-го калибра» решил не использовать собственный отряд детективов полиции Нью-Йорка, чтобы не ставить под угрозу их положение в Департаменте. Вместо этого он будет вести расследование силами одних только собственных помощников и детективов округа.

Позиция Департамента полиции Нью-Йорка устраивала далеко не всех детективов. Кое-кто из них на протяжении нескольких лет продолжал незаметно помогать расследованию и тайком сливать информацию окружному прокурору или мне. Однако официальная позиция Департамента, отлитая в бетоне его руководством, заключалась в том, что Берковиц совершил все нападения Убийцы с 44-м калибром в одиночку.

В этом деле трудно было держаться золотой середины. Каждый оказывался либо другом, либо врагом. Репортер Говард Блум из «Нью-Йорк таймс» и еще несколько человек позвонили мне, чтобы предупредить, что заместитель начальника Эдвин Дреер развернул клеветническую кампанию против меня и Чинотти.

– Довольно жалкая история, – сообщил Блум. – Из того, что я слышал, Чинотти, похоже, пытаются представить чокнутым религиозным фанатиком и нацистом-гомосексуалистом. А вы с Чинотти вроде как любовники.

– Вот же сукин сын! – сказал я. – Не может нормально раскрыть дело, так решил нести всякую хрень. А еще замначальника полиции Нью-Йорка. Моей невесте, наверное, было бы интересно узнать, что я педик. (Вскоре я должен был жениться на Джорджиане, женщине, с которой разговаривал на месте убийства Суриани-Эсо в апреле 1978 года.)

– Его слова вредят не столько вам, сколько полиции, – ответил Блум. – Ему никто не верит – они там жутко перепуганы. Я просто хотел тебя предупредить.

Останавливаться Дреер не собирался. В марте 1981 года канал «Дабл-ю-оу-эр ТВ» выпустил в эфир первый из нескольких подготовленных нами совместно спецпроектов, посвященных этому делу. Я был репортером и ведущим. Дреер, узнав, что первая из намеченных к показу серий вот-вот выйдет в эфир, потребовал организовать ему предварительный просмотр. По словам исполнительного продюсера общественно-политического шоу «Что происходит, Америка?», Дреер посмотрел материал и «увиденное ему явно не понравилось. Как только все закончилось, он принялся обзывать тебя педиком и любовником Чинотти. А еще сказал, что Чинотти чокнутый неонацист. Мы предложили ему отвалить, – рассказал продюсер. – Он пытался заставить нас отменить показ».

На этот раз я не стал игнорировать Дреера. Я немедленно позвонил заместителю комиссара полиции Нью-Йорка по связям с общественностью и сообщил ей, что, если Дреер продолжит меня оскорблять, я подам на него письменную жалобу. Не знаю, прекратил ли Дреер после этого свои инсинуации, но от репортеров я о нем больше не слышал.

Используя подобные подходы, чтобы дискредитировать меня и других причастных и помешать работе офиса Джона Сантуччи, руководство полиции Нью-Йорка саботировало расследование дела Сына Сэма. Мэр Эд Кох, готовый проспать больше коррупционных скандалов, чем Рип Ван Винкль, блаженно игнорировал всю эту возню.

В процессе расследования я засветился в ряде радио- и телепрограмм. Несколько раз на запись приглашали сотрудников полиции Нью-Йорка, чтобы они обсудили со мной это дело. Департамент отклонил все предложения. Похоже, властной элите больше нравилась произносимая шепотом клевета, чем открытое публичное обсуждение, и это само по себе говорит о многом.

Несмотря на маневры Департамента полиции, расследование в Квинсе набирало обороты. Детективы глубоко погрузились в изучение жизни Берковица и опросили его друзей и членов семьи. Майкл Армиенти и Том Малдериг провели повторный допрос людей, с которыми мы говорили в Майноте.

Другие следователи беседовали с Кассара, Каррами, бывшими коллегами Берковица по вспомогательной полиции, выжившими жертвами Сына Сэма из Квинса и многими другими.

Херб Лейфер и детектив Джордж Берд проводили много времени в Йонкерсе, тщательно изучая груды отчетов Департамента полиции Йонкерса и полиции Нью-Йорка. Следователи даже вышли за пределы собственной юрисдикции и подробно опросили ключевую свидетельницу из Бруклина – Сесилию Дэвис. Миссис Дэвис пересказала им всю историю в том же виде, в каком я ее уже опубликовал.

«Насколько нам известно, она говорит правду», – сообщил Лейфер. Сантуччи сказал: «Очевидно, Берковиц был не один в ту ночь в Бруклине».

Следователи также искали фотографии Джона Карра. Когда Лейфер и Берд готовились уйти из дома в Гастингсе-на-Гудзоне, где теперь жила Уит Карр, она окликнула их: «Хотите знать, как выглядел Джон?»

Берд и Лейфер обернулись, а Уит схватила себя за волосы, которые были у нее до плеч длиной, и туго стянула их над шеей. «Вот как он выглядел», – крикнула она пораженным следователям.

Кроме того, детективы собрали данные о покупках оружия 44-го калибра и прочих аспектах дела из Техаса, Флориды, Нью-Джерси и Калифорнии. Картина постепенно складывалась – и она была групповой. Там присутствовал Берковиц – и несколько сообщников. В какой-то момент Сантуччи заметил: «Человек, назвавший Берковица одиночкой без друзей, глубоко заблуждался. У этого парня было много контактов и связей».

Следователи из Квинса также изучили вопрос причастности Рива Рокмена. Результаты их независимой оценки состояли в том, что, хотя Рокмена и опознали люди в Северной Дакоте, в Нью-Йорке подтверждения словам Вероники Люкен не нашлось. Рокмен мог быть связан с Джоном Карром и, возможно, Берковицем. Однако требовались дополнительные доказательства, чтобы вписать его в более узкий круг – число людей, непосредственно ответственных за деяния Убийцы с 44-м калибром.

Люкен, чью историю подтвердил ее муж, заявила, что у нее было три информатора, которые утверждали, что Рокмен участвовал в деятельности сатанинского культа. Одной из них оказалась самозванка, представившаяся Джейн Джеклин. Вторая, Ники, растворилась на Гаити, а фамилия третьей, Венди Смит, настолько распространена, что разыскать ее было почти невозможно.