Наполеоновские войны - Виктор Безотосный

К. Ю. Бернадотт. Гравюра XIX в.

Предложения союзников, переданные Меттернихом в Дрездене, как и следовало ожидать, ничего кроме язвительности и крайнего раздражения у Наполеона не вызвали. Французский император заявил австрийскому канцлеру: «Ваши Государи, предназначенные от колыбели к престолу, не могут понять моего положения. Они после неудачи не утрачивают озаряющего их блеска; для меня же, напротив того, как для солдата, необходима слава. Я не могу, потеряв ее, возвратиться во Францию»[490]. Наполеон достаточно хорошо представлял истинные мотивы Австрии, но был уверен, что та не вступит в войну на стороне союзников. Доводов в пользу такого предположения у него было много: из–за династического брака дочери Франца I Марии–Луизы, из–за трусости Венского кабинета (не мог же он так быстро забыть неоднократные поражения 1796, 1800, 1805 и 1809 гг.), а больше из–за русской угрозы австрийским позициям в Европе. Французский император решил до конца выяснить намерения Австрии, поэтому согласился на посредничество и отправил своих представителей на конгресс в Прагу, который проходил в июле – августе. Его целью являлась выработка и подписание мирного договора. Но и в Австрии имелась своя партия войны – австрийские генералы в Трахенберге 28 – 30 июня (10 – 12 июля) уже провели совещание с представителями России, Пруссии, Швеции и Англии о численности выставляемых после перемирия войск и о планах военных действий. Меттерниху не помогли никакие дипломатические трюки, ни продление сроков перемирия, поскольку французские эмиссары генералы Л. Нарбонн и А. Коленкур прибыли на конгресс, не имея полномочий на подписание договора, а лишь инструкции от своего императора. Вообще, Пражский конгресс – это отдельная, очень сложная, но занимательная история, где дипломатические хитросплетения переговорного процесса сторон нуждаются в длительном и подробном изложении. В данном случае можно ограничиться лишь констатацией факта полного фиаско австрийской политики, не достигшей своих главных целей. Меттерних наиболее всего опасался, что Наполеону удастся вступить в переговоры напрямую с Александром I, результатом чего мог стать сепаратный договор наподобие Тильзитского мира. В таком случае империя Габсбургов, не получая ничего, потеряла бы слишком много и осталась с двумя сильными потенциальными противниками, один из которых (Наполеон) впоследствии, безусловно, припомнил бы ее поведение и попытался отомстить. Австрийский канцлер оказался загнанным в угол с двух сторон – долготерпением союзников, имевших договор о вступлении Австрии в войну, в случае незавершенности переговоров, а с другой стороны – прямым вопросом Наполеона, как поведут себя австрийцы, когда военные действия продолжатся? Юлить дальше уже не было никакого смысла, и австрийцы предъявили Франции ультиматум, а 31 июля (12 августа) Австрия официально объявила ей войну. Как написал в своих воспоминаниях тогда еще юный офицер князь Н. Б. Голицын: «Между тем, после переговоров в Праге, Австрия положила на весы свое могущественное содействие. Таким образом, народы, желавшие свергнуть с себя иго Наполеона, соединились с русскими»[491].

Во время переговоров враждующие стороны напрягали свои усилия для увеличения и концентрации своих сил на будущем театре военных действий в Центральной Европе и смогли их довести до гигантских размеров. Как докладывал Александру I о боеготовности русских войск М. Б. Барклай де Толли 10 (22) августа: «Пользуясь перемирием успели мы значительно усилить армии наши прибывшими к ним резервами и выздоровевшими из отдаленных госпиталей людьми»[492]. Присоединение австрийских и шведских войск дало союзникам возможность создать значительный численный перевес над наполеоновской армией. В августе они уже имели 500 – 520 тыс. солдат, готовых к действию (175 тыс. русских, 130 тыс. австрийцев, 170 пруссаков, 27 тыс. шведов, 18 тыс. англичан, мекленбургцев, ганноверцев и др.), не считая корпусов при блокаде крепостей (102 тыс. человек), гарнизонов, тыловых войск и подходивших резервов (227 тыс. человек). Это была группировка огромной величины, никто до этого времени никогда не собирал для ведения войны таких сил в Европе. Наполеон же под своим командованием мог противопоставить союзникам на тот момент, даже после длительной передышки, всего лишь до 330 тыс. солдат на главном театре войны. Кроме того, он имел до 80 тыс. в блокированных гарнизонах в крепостях на Эльбе, Одере и Висле и резервы в Германии (25 тыс. человек) под командованием маршала Ожеро. В Северной Италии армия Э. Богарне (40 тыс. человек) была назначена действовать против 50 тыс. австрийцев. Нужно прибавить, что в Испании против французов воевала англо–испанская армия под командованием герцога Веллингтона, кроме того, для противодействия возможным английским десантам французы должны были держать войска на Атлантическом побережье страны, а также в Голландии. Перевес в силах (особенно в потенциале) у союзников был налицо.

Но на войне важное значение еще имеют и места сосредоточения войск. Союзники разделили свои силы, собранные в Германии, на три большие армии. Богемская (Главная) армия численностью около 260 тыс. человек (русских – 80 тыс., австрийцев – 130 тыс. и пруссаков – 50 тыс.) была сосредоточена еще до начала военных действий на австрийской территории в Богемии под командованием австрийского генерал–фельдмаршала князя К. Ф. Шварценберга. Силезская армия числом около 100 тыс. (русских – 60 тыс. и пруссаков – 40 тыс.) под командованием прусского генерала Г. Л. Блюхера находилась около г. Швейдница и прикрывала Силезию. Северная армия из 160 тыс. русских, прусских, шведских, английских и немецких войск под началом наследного принца Карла–Юхана (бывшего маршала Бернадота) была собрана под Берлином, а входивший в состав этой армии отдельный корпус генерала русской службы графа Л. Г. Т. Вальмодена–Гимборна (28 тыс.) прикрывал север Германии.

Общим главнокомандующим был назначен Шварценберг, получивший генерал–фельдмаршальский жезл за бои против русских в 1812 г. Ему было тогда 42 года, он участвовал во всех войнах Австрии против французов, но получил известность больше как дипломат. Если его можно назвать полководцем, то с большой натяжкой. Кроме того, в командуемой лично им Богемской армии находились три монарха (российский, австрийский и прусский), и этот августейший синклит, помимо советов, постоянно вмешивался в решения не только текущих, но особенно стратегических вопросов. Говорят, что главное начальствование предлагалось Александру I, но тот не принял (но амбиции на руководство у него, безусловно, имелись), да и австрийская зависть не позволяла это сделать. Вот как уклончиво об этом написал осведомленный штабной офицер А. А. Щербинин: «Шварценберг командовал армиями. Император принимал в оном участие, хотя не хотел принять титула главнокомандующего»[493]. Собственно, назначение Шварценберга можно рассматривать в качестве политической уступки австрийцам с целью удержать их как ненадежных союзников в коалиции. Высшие чины российской армии после Лютцена и Баутцена уже высоко не котировались, многие же из них ратовали за Карла–Юхана, считая его наиболее подходящей кандидатурой на этот высокий пост.

Отступающая французская армия преждевременно взрывает мост. Гравюра XIX в.

У Наполеона на Нижней Эльбе для прикрытия северо–германских земель был оставлен корпус маршала Даву (30 тыс., из них 10 тыс. датчан); против Северной армии в районе Лукау развернуты три армейских и один кавалерийский корпуса под началом маршала Удино (70 тыс. человек); против Силезской армии выдвинуты четыре армейских и один кавалерийский корпус под командованием маршала Нея (свыше 100 тыс. человек); а у Дрездена собрана группировка под главенством самого Наполеона (125 тыс. человек), куда входила гвардия, четыре армейских и два кавалерийских корпуса. Собственно, Дрезден стал опорной базой в будущих операциях французской армии, а сам Наполеон хорошо изучил и лично объездил верхом окрестности города.

В ходе предварительных совещаний 28 – 30 июня (10 – 12 июля) в Трахенберге, еще во время передышки, союзники достигли договоренности о плане военных действий. Военными специалистами рассматривались схожие предложения русского генерал–майора К. Ф. Толя и начальника австрийского Генерального штаба И. И. В. А. Ф. К. Радецкого. В основу действий был положен проект Толя с незначительными поправками наследника шведского престола Карла–Юхана, а стратегические идеи этого плана одобрялись командованием всех союзных армий. Выработанный план (очень сложный в деталях), которым союзники руководствовались вплоть до Лейпцигской битвы, учитывал весь предшествующий опыт войн против Наполеона, когда положительные результаты достигались лишь путем изнурения войск противника, затягивания военных действий, отказа от генерального сражения, активных действий на флангах против слабого неприятеля и его принуждения принимать бой в невыгодных для него условиях. Суть плана заключалась в следующем: в случае наступления главных сил Наполеона на одну из трех армий она начинает вести оборонительные действия и отходит, в то время как две другие (их действия уже будут облегчены) предпринимают активное наступление и в конечном итоге соединяются для окружения и нанесения совместного главного удара. Следовало отказываться от сражений с самим Наполеоном, но бить его маршалов и генералов. План был рассчитан на измор противника. Союзникам в данном случае важно было преодолеть первоначально вынужденное разделение сил (в этом состояла главная трудность и главная опасность) и не допустить в этот период грубых ошибок. Все зависело от умения главнокомандующих понять ситуацию, узнать настоящие силы противника и понять его намерения, чтобы действовать правильно.