Наследница Ингамарны - Светлана Зорина

Гинта невольно сжала кулаки. Ей стоило большого труда сдержаться и промолчать. Она догадывалась, куда клонит Канхаир. Его род — один из самых могущественных в Улламарне. Канхаиру под шестьдесят, но он здоров и полон сил. У него большое войско. Бесплодие ещё не коснулось его земельных угодий, расположенных у границы с Ингамарной. Его люди сыты и не так напуганы, как жители западной части Улламарны, которая, судя по всему, скоро опустеет совсем.

— Людям надоело безвластие, а в такое трудное время оно просто неприемлемо! — говорил Канхаир. — Кто-то из нас должен взвалить на себя тяжёлое бремя власти!

«Тяжёлое бремя власти…» — мысленно передразнила его Гинта. — Такие, как ты, ничего на себя не взваливают. Такие только берут. Готовое. Трудное время — это не сегодня и не вчера. В Улламарне давно уже царят хаос и запустение. И всё это время ты бездействовал, а сейчас… Решил, что легче стать вождём под шумок? Ты будешь красиво говорить, а чёрную работу сделают другие? Не ты первый…»

Говорил Канхаир действительно красиво. И убедительно. Чувствовалось, что многие здесь считаются с его мнением, и Гинту это злило.

— Уважаемый Канхаир, — обратился к нему эрг-нумад, — речь идёт не только о защите замка правителя. И даже не столько о ней. Уллатам и его окрестности — большая территория. К сожалению, совершенно безлюдная. Покинутые деревни, заброшенные поля…

— На которых растут красные цветы, — вставил Канхаир. — Эти ужасные цветы прорастают уже в скантии от замка. Люди обходят его всё дальше и дальше.

— Всё так, — кивнул Айтавин. — Но нельзя же оставлять без присмотра такую огромную территорию. В последние дни гости из пустыни появлялись именно там, а оттуда они могут последовать куда угодно.

Вопрос о защите прилегающих к Уллатаму земель повис над головами собравшихся, словно грозовая туча, которая никак не может разразиться ливнем. Один старейшина уверял, что в его деревне всё больше женщины и дети, а мужчин так мало, что он не может никого отпустить. Другие откровенно заявляли, что даже не подумают посылать людей в это проклятое место, да никого туда и палкой не загонишь. Аттаны, глядя на эрг-нумада, только разводили руками: мы, конечно, вожди, но никто не давал нам права вести людей туда, где властвуют злые чары. Не лучше ли охраной этих земель заняться нумадам и колдунам?

— Я думаю, достаточно будет хорошенько охранять границу с пустыней, — сказал аттан Зурад. — Наставить там побольше ядрометателей…

— Земли Уллатама как раз граничат с Бесплодными землями, — усмехнулся Канхаир. — Замок отделяет от пустыни лишь узкая полоса мёртвого леса. Сухие деревья и кусты, а среди них пробиваются иргины. Скоро они заполонят здесь всё. Проклятый род Уллавина навлёк беды на всю Улламарну. И проклятье не кончится, пока этот род стоит у власти!

Воцарилась гнетущая тишина. Гинта решила, что пора бы высказаться и ей. По одному разу уже выступили все. Кроме неё и Сагарана. Он сидел рядом с ней. Девочка несколько раз обращалась к нему. Он только рассеянно кивал и вряд ли вдумывался в то, что она ему говорила. Вид у него был совершенно безучастный. Гинту уже стали не на шутку пугать эти приступы болезненной отрешённости, которые в последнее время то и дело нападали на её друга. Что с ним творится? И неужели он собирается молча просидеть весь совет?

Юная аттана подняла указательный палец и, увидев обращённые к ней взгляды, встала.

— Уважаемый Канхаир, — сказала она, стараясь говорить спокойно. — Наверное, мы не должны уклоняться от решения той задачи, которая сегодня стоит перед Советом. На сегодня наша задача — защита Улламарны от вторжения непрошеных гостей, а не избрание нового правителя. Тем более что, пока правитель жив, обсуждать этот вопрос несколько рано…

— Не удивлюсь, если на следующий Совет принесут люльку с младенцем и будут слушать, что он там проагукает, — усмехнулся Канхаир. — Всем собравшимся хорошо известно — правителей иногда отстраняют от власти. Причины бывают разные… Например, действия минаттана, имеющие пагубные последствия для его подданных. Или его невменяемость. Все знают — минаттан Акамин безумен. И если он не пускает к себе врачевателей, то нумады-саммины должны любой ценой заставить его…

— Уважаемый Канхаир, — сурово прервал аттана эрг-нумад. — Каждый раз, приходя на Совет, мы клянёмся соблюдать давно установленный порядок. Аттана Гинта выступает с первой речью, и мы должны выслушать её, не перебивая[18].

— Ничего не надо добиваться любой ценой, — сказала Гинта, глядя Канхаиру в глаза.

Аттан нахмурился и отвёл взгляд.

— Акамин не безумен. Я уже не раз была в Белом замке и говорила с ним. И насколько я знаю, он не совершил ничего дурного. Его дочь Диннара — далеко не единственная жертва служителей зла. До сих пор никто точно не знает, в чём заключается её вина, если она вообще виновата, и никто здесь не имеет права судить её. Легче всего свалить все беды на кого-то одного, тем более, если он мёртв и не может ничего сказать в своё оправдание.

По рядам собравшихся пролетел шёпот, в котором Гинта чутко уловила нотки одобрения. Ей показалось, что даже Сагаран стряхнул оцепенение и слушает её с интересом.

— Люди считают сына Диннары чудовищем, демоном в человеческом обличье, а служанка, которая его нянчила, говорит, что это был ребёнок, который мало чем отличался от других детей. Он отличался от них своей необыкновенной силой, но что тут удивительного? Разве вы не знаете, что он принадлежит к славному роду, который подарил Улламарне немало великих нумадов и искусных колдунов. Разве он не потомок знаменитой Хаманы? Любая сила может служить и добру, и злу. Смотря на что её направить. Если бы этот ребёнок получил должное воспитание, из него мог бы вырасти могущественный нумад, способный защитить вас от многих бед. Самое большое зло совершили люди, которые похитили его. Мы не знаем, к кому он попал и кто воспитал его.

Гинта сделала паузу, чтобы перевести дыхание. Взгляд её случайно упал на Канхаира и его зятя, аттана Фаюма. Они сидели рядом. И от неё не ускользнуло смятение, лёгкой рябью пробежавшее по их лицам.

Тридцатипятилетний Фаюм, женатый на старшей дочери Канхаира, был обладателем больших земельных угодий на северо-востоке Улламарны. Он очень гордился своим древним родом, известным с незапамятных времён. Гинта слышала, что лет пятьсот тому назад аттаны из этого дома боролись за трон правителя мина. Может, Канхаир старается не столько для себя, сколько для дочери и внуков? Он явно заодно с Фаюмом. И упоминание о людях, похитивших маленького Диннара, смутило обоих.