Донская Либерия - Николай Алексеевич Задонский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Андрий…
Войнаровский оглянулся. Подошел.
— Почему вы такой невеселый, Андрий? — просто и душевно спросила Мотря.
Андрий, уловив эту душевность в ее вопросе, приятно изумился. И так же просто, легко ответил:
— Мне нечего здесь делать… И нечему радоваться…
— Мне тоже, — вздохнула Мотря, зябко кутаясь в шаль. — Почему вы никогда не зайдете ко мне? Вы знаете, я ведь одна здесь живу…
Андрий смутился. В ее словах ему почудилось что-то нехорошее, стыдное. Мотря поняла его, покраснела.
— Вы не думайте худого, Андрий, — сказала она. — Я давно хотела поговорить с вами… Я все время совсем, совсем одна… Хуже монастыря… хуже…
Ее голос дрожал. Глаза были влажны. Андрий начинал догадываться, что она не так уж счастлива, как ему казалось.
— А дядя? — невольно сорвалось у него с языка.
— Я редко его вижу. Он вечно занят… Да и скучно с ним…
Андрий почувствовал, какое смятение происходит в душе девушки. Он посмотрел ей в глаза — они больше, чем язык, выдавали ее тайну.
— Ты не любишь его, Мотря? — взволнованным голосом спросил он.
Она молча, сжав губы, чтоб не расплакаться, кивнула головой. Он взял ее холодную руку, ласково пожал:
— А я думал, что у вас совсем по-другому, Мотря… Я ничего не знал… Мне очень жалко…
— Кого?
— Тебя…
— А его?
Андрий не мог ничего ответить. Его мысли были полны сейчас одной ею. А Мотря тихо шептала:
— Я сама виновата, Андрий… У него никого нет, кроме меня. Никого… Он такой старый и жалкий… Я не могу смотреть ему в глаза… Мне стыдно… Я не знаю, что мне делать…
Они говорили долго.
С того дня они встречались часто. Андрий скоро почувствовал, как близка и дорога ему Мотря. Она тоже полюбила его. Но борьба между новым ее чувством и жалостью к крестному долго еще не давала Мотре покоя. Андрий понимал ее и ничего не требовал…
XIV
А шведы шли к Полтаве…
Весной кошевой атаман Костя Гордеенко, откликнувшись на призыв Мазепы, привел в шведский лагерь тысячи две запорожцев и гультяев, но эти вояки оказались годными только на грабеж, пьянство и буйство. От них шведам было больше беспокойства, чем пользы.
Между тем украинские селяне и охотные казацкие отряды совместно с русскими войсками продолжали чинить шведам крупные неприятности. Украинский народ не соблазнялся ни на какие «приманки» иноземцев и боролся с ними не на живот, а на смерть.
Петро Колодуб, получив от Скоропадского разрешение на поиски в тылу противника, с помощью скрывавшихся в лесу селян успешно громил неприятельские транспорты, оторвавшиеся от главной шведской армии отряды и продовольственные команды. Шведы, узнав имя бесстрашного казака, объявили награду за его поимку.
Впрочем, украинские селяне не менее мужественно производили нападения на шведов и своими силами. При переправе шведского генерала Крейца через реку Псел селяне, вооруженные чем попало, истребили сильный неприятельский конвой и потопили огромный обоз с провиантом.
Когда царю Петру донесли об этом, он сказал:
— Сей храбрый народ, на которого лженаветствовал богоотступник Мазепа, своими похвальными делами и кровью нерушимую дружбу и верность нам являет…
В Решетиловке, где Крейц остановился на ночевку, двое местных жителей, сняв часовых, пытались сжечь генерала в избе. Селян схватили, связали. Полагая, что они подосланы командованием русской армии, Крейц приказал привести их к нему на допрос. Селяне были в худых свитках и стоптанных чоботах, но смотрели на генерала смело, будто даже и с насмешкой.
— Передай им, — строго сказал Крейц переводчику, что они будут повешены, но, если честно признаются, кто они такие и кем посланы на злое дело, я обещаю помиловать…
— Скажи своему пану, — ответили селяне, — что нас никто не посылал, а смерти мы не боимся. Если же он по доброй воле не уберется отсюда, все равно не мы, так другие голову ему снесут…
Селянам отрубили уши и в таком виде отправили к фельдмаршалу Шереметеву.
Однако никакие наказания и угрозы не могли укротить ожесточения народа, защищавшего каждую пядь родной земли.
«Мы неожиданно очутились в необходимости постоянно драться, как с неприятелями, с жителями того края, куда мы вошли», — писал участник шведского похода.
Русская регулярная армия, избегая по приказу царя генеральной баталии, тоже по кускам щипала шведов, силы которых продолжали таять также от болезней и от недостатка продовольствия.
Король Карл очень надеялся на помощь поляков. Он не знал, что войска Станислава Лещинского и оставленный в Польше шведский корпус генерала Крассау, пытавшиеся проникнуть на Украину, потерпели поражение у городка Подкамня и вынуждены были уйти обратно. Русские войска заградили им все дороги.
Подойдя близко к Полтаве, король по настоянию своих генералов собрал военный совет, который должен был разрешить ряд важных вопросов…
…Когда Мазепа, приглашенный для участия в совете, вошел в шатер, там уже набилось много народу. Карл сидел на своей походной кровати, небрежно, как всегда, откинувшись на подушки и вытянув худые ноги. Его выпуклые голубые глаза, обведенные от бессонных ночей темными кругами, четко выделялись на болезненно-желтом лице и рассеянно, а порой насмешливо, смотрели на толстенького генерал-квартирмейстера Гилленкрока, — тот, стоя у изголовья кровати, делал обстоятельный доклад о плачевном
