Разговорчики в строю. Лучшее за 2008-2009 годы - Михаил Крюков

Важняк     Засада на помощника депутата

(фамилии, имена и прозвища изменены)

«Пасли» мы как-то одного хитрого перца, который, видимо, глумясь над органами правопорядка, с упорным постоянством выставлял квартиры честных и не очень граждан в одном из районов-новостроек Москвы путём банального разбоя. При этом все потерпевшие являлись далеко не бедными людьми, среди них не было матерей-одиночек, нищих учителей, дворников и пенсионеров. Формула совершения его злодеяний проста, как дырка в потолке моего кабинета. Одевшись в костюм прекрасного покроя, повязав галстук и напялив очки для важности, злодей звонил в дверь, представляясь помощником депутата Мосгордумы. Разглядев в глазок корочку помощника избранника народа, будущие жертвы с улыбкой на лице впускали к себе в квартиру «представителя» законодательной власти, усаживали за стол и угощали «чем Бог послал». Пока материально обеспеченные жильцы с энтузиазмом рассказывали о своих социальных проблемах и проблемах малого и среднего бизнеса, «помощник», в свою очередь, уплетая угощенья, намётанным взглядом приёмщика ломбарда оценивал предметы и обстановку в жилплощади. После утоления голода, долго не думая, «помощник» доставал ствол и делал электорату такое «предложение», от которого те не могли отказаться. Через несколько минут довольное лицо, приближенное к депутату, с деньгами, ценностями, а иногда и с предметами искусства, уходило из квартиры, предварительно протерев белоснежным платочком следы своего пребывания, а связанные потерпевшие с кляпом во рту оставались лежать на полу, размышляя о расстановке политических сил в государстве.

Когда такой 20 или 21 выход в народ «помощника» депутата дошёл до начальника ГУВД, то не надо быть экстрасенсом, чтобы понять смысл слов, сказанных генералом своим подчинённым руководителям управлений и отделов: «Фас! Десять суток, б@я!» Эту фразу наш начальник точь в точь, лишь немного облагородив её угрозами в адрес нашей интимной жизни, передал нам на оперативке и нагло урезал срок поимки засранца ровно наполовину.

Учитывая, что все эти злодеяния «помощник» депутата проделывал в нашем округе, решили действовать жёстко и быстро, так как все хотели в отпуск только летом, и чтобы при прохождении ежегодной медкомиссии в санитарном листке не стояла графа «врач-проктолог». Собрав в ЭКО[116] всех потерпевших, повторно сварганили единый фоторобот преступника, доведя до истерики терпил[117] и эксперта-криминалиста Ползунова Гришу, которому после этого пришлось раньше закончить рабочий день и убыть в пивной бар для приведения себя в чувство. Через час из принтера выползло изображение злодея. С него на нас смотрело добродушное, пухленькое личико в очках с залысинами и с ямочками у рта. Этакий «А ля Гайдар» (от авт. – младший). Размножили композиционный портрет и приступили ко второму акту нашей увертюры. Подняли на уши весь агентурный аппарат, наркоманов, алкашей и, конечно же, сделали визиты к добрым и вечным скупщикам краденого. На всякий случай, прошлись по ломбардам, что, естественно, положительного результата не дало. Мы давно поняли: «помощник» не дурак, и у него свой канал сбыта. Наиболее наивные, по большому счету, молодые опера подняли на уши Мосгордуму, где им сначала помогли, предоставив фотографии всех помощников депутатов, а потом вежливо попросили не чернить в дальнейшем ангельский образ народных избранников, если они не хотят к следующим выборам стать избирателями без погон, готовящих избирательные участки с мётлами в руках.

На следующий день после работы я отправился за продуктами в магазин. Моя дорогая супруга, находясь на пятом месяце беременности, изъявила желание схомячить несколько ананасов. Стоя в очереди в кассу, меня окликнул до боли знакомый голос:

– Сан Саныч, а не дорога ли закусь? Нет, чтобы огурчиков маринованных взять?

Я обернулся. За мной стоял один из моих лучших осведомителей под псевдонимом «Волчок». В одной руке у него была бутылка водки, в другой пучок зелёного лука и пачка макарон. На удивление, он был трезв.

– Нынче, – хитро прищурившись, произнёс я, – крепкое спиртное нужно закусывать этими тропическими плодами. На утро похмельем не страдаешь.

– Иди ты…

– Испытано! Попробуй, не пожалеешь.

– Дорого…

– То-то.

– Слышь, Саныч, разговор есть.

– Жду на улице.

Через несколько минут, купив себе и «Волчку» в ларьке по бутылке «Клинского», мы удобно расположились на каком-то спиленном и заснеженном дереве.

– Ну и? – подтолкнул я осведомителя к беседе. – Рассказывай.

– Я слышал, вы депутата ищете с харей поросёнка и в очках? – риторически начал речь «Волчок», медленно отхлёбывая из бутылки пиво.

– Мы ищем разбойника в личине помощника депутата, – поправил я собеседника.

– Да мне по#уй, кто он. Знаю я, где этот человечек бывает часто. В том доме-новостройке у меня братан живёт, а в квартире под ним тёлка обитает. Ниной зовут. Красивая деваха. Вот к ней этот хорёк пару раз в неделю и приходит.

– Ты уверен?

– Точняк. Я как-то в лифте с ней ехал, ну и спрашиваю: «Где это ты, Нинок, такого хахаля себе нашла?», а она мне: «Ну, не в забегаловке же. В Думе. Депутат он».

– Мало ли депутатов в городе? – спросил я, но записывал на корку все говоримые мне слова.

– Саныч, дело говорю!!! – заобижался «Волчок». – Точно, он!!! Я же сегодня, когда мимо отделения милиции проходил, то на вашем стенде «Лица года» его физиономию видел. Копия, б@я!!!

– А по каким дням он к ней ходит?

– Да я откуда знаю!!! Как приспичит ему палку кинуть, так и приходит.

– Адрес…

«Волчок» назвал адрес, и я вручил ему один из ананасов.

Забежав домой и вручив супруге оставшуюся пару фруктов, я под предлогом «забыл закрыть сейф» поехал на указанный адрес. Так сказать, провести рекогносцировку осуществления засады на месте. Внимательно осмотрев интересующую меня одиноко стоящую новостройку, я пришёл к выводу, что будут проблемы.

На следующий день машина оперативного розыска закрутилась с неимоверной мощью. На оперативке начальник от перевозбуждения курил одну сигарету за другой. Засесть у любовницы злодея не катит. Во-первых, она может быть пособницей, а во-вторых, у них могут быть как у бывалых разведчиков пароли типа «горшок на окно» или «громко включённая музыка». Рядом с домом отпадает. Около подъезда все перекопано и завалено снегом, ни одной машины нет (заселившиеся жильцы оставляют своих стальных коней за домом), лавочки, а соответственно сидящие на них бабушки, отсутствуют. Через пятнадцать минут мыслительной деятельности шеф принял лишь одно грамотное решение:

– А хули думать! На улице холод собачий, в подъезде не будем светиться. Сидеть будете в прилегающем к дому детском садике. Другого выхода нет. Работаете вшестером. Больше людей нет. Трое днём, трое ночью. Дневная смена – женатики: Селиверстов, Чугунов, Шестак. В ночь холостяки: Кузьмин, Репин и Айвазян. Всё, понеслась.

Пока решался этот штабной вопрос, у того дома нёс своё дежурство «Волчок», которого я с семи утра поставил там контролировать ситуацию, подогрев бутылкой водки и бутербродами.

– Добрый день, – хором поздоровались мы втроём, входя в кабинет директора детского сада. – Мы из милиции, и у нас к вам просьба.

Вкратце Татьяне Петровне (так звали директора) мы обрисовали ситуацию и попросили её оказать помощь уголовному розыску в поимке опасного преступника.

Петровна оказалась женщиной ушлой и с радостью согласилась помочь нам, но с одним условием:

– Конечно, пожалуйста, сидите если надо, – мило замурлыкала директриса. – Только, если у вас вдруг окажется минутка свободного времени, а она у вас обязательно окажется, не соблаговолите ли вы починить в 3-й группе пару шкафчиков, а для 4-ой группы сделать настольное пособие для изучения правил дорожного движения. Это же такой пустяк.

1– Поможем, – вздохнули мы и приступили к несению службы.

Один сидел у окна и наблюдал за подъездом дома, другие чинили, клепали, прибивали, красили, разнимали потасовки, возникающие иногда между главными обитателями детского сада, и отвечали на совершено недетские вопросы малышей. Через три часа менялись. Тогда один отдыхал у окна, другие пахали как Папы Карло. Небольшой отдых наступал, когда дети уходили на прогулку и спали. Очень раздражали молоденькие воспитательницы и нянечки, которые, сидя за своими столами, гоняли чаи, и, глядя на нас, о чём-то шептались. Иногда до нас доносились обрывки фраз из их разговоров: «ничего самец…», «интересно, а он женат…», «ой, у него такие глазки сексуальные», «к его попе идут эти джинсы в обтяжку…».

В один прекрасный момент Чугунов Валентин, ремонтировавший до этого столик под аквариум, не выдержал, и подойдя к женскому контингенту, басом прорычал: