В поисках энергии. Ресурсные войны, новые технологии и будущее энергетики - Дэниел Ергин

Все это нагнетает напряженность на нефтяном рынке и поднимает цены. С ростом премии за риск растет обеспокоенность в отношении его влияния на глобальную экономику. «Высокие мировые цены на нефть – плохая новость», – сказал саудовский министр нефти Али Наими. Помимо этого Саудовская Аравия не заинтересована в том, чтобы высокие цены на нефть помогали Ирану осуществлять ядерную программу. Саудовская Аравия вновь задействовала свои резервные мощности, чтобы успокоить рынок и увеличить поставки в случае реального их нарушения. Дополнительная нефть поступает также и из других источников. К лету 2012 г., когда действовали новые санкции, альтернативной нефти было достаточно, чтобы компенсировать любое сокращение поставок из Ирана. В результате иранский нефтяной экспорт – и доходы от него – снизились намного сильнее, чем Тегеран мог предполагать полгода назад. Однако пока не ясно, является ли угроза нарастания экономических трудностей и внутренней напряженности достаточной, чтобы заставить режим пересмотреть позицию32.

Гудение иранских центрифуг может быть тиканьем часов. Вряд ли кто точно предскажет, как скоро Иран пересечет пресловутую «красную черту» в своей ядерной программе, а также реакцию тех, для кого Иран представляется прямой угрозой. С течением времени растет уверенность в том, что такое положение продолжаться не может. Так или иначе, нужно искать решение – либо путем серьезных переговоров с целью урегулирования вопроса или достижения приемлемого понимания, либо военным путем. Напряженность создает, помимо прочего, риск инцидента, столкновения или неправильного понимания, которые чреваты конфликтами. Время поставит все на места. Однако, как выразился один высокопоставленный политик из региона Персидского залива, «сколько бы времени у нас ни оставалось, это время истекает».

Это один из главных рисков для региональной стабильности и глобальной энергетической безопасности, который неизбежно будет присутствовать в картине энергетического будущего.

Глава 15

Газ по морю

За пределами Дохи, столицы Катара, автомобилям потребовался всего час с небольшим, чтобы домчаться до места по новой четырехполосной автостраде, извивавшейся по пустыне. В кортеже находились члены катарской королевской семьи, высокопоставленные чиновники, представители RasGas и Qatargas, двух экспортирующих газовых компаний, и ряд других высокопоставленных лиц, включая руководителей международных компаний, выступающих партнерами Катара по строительству самого крупного в мире комплекса по производству сжиженного природного газа.

Кортеж проехал через несколько ворот, где каждый раз у посетителей проверяли удостоверения личности. Невдалеке, как мираж в пустыне, раскинулся целый город из труб и оборудования. На ближнем плане шел монтаж и возвышались краны, а дальше аккуратные ряды установок уходили в пески. По другую сторону дороги плескалось море.

Там, под водами Персидского залива находилось месторождение North Field, богатейшая кладовая природного газа в мире. Оно имеет четкую границу. Примерно в 65 км от этого безмятежного побережья проходит воображаемая демаркационная линия, видимая только на карте, за которой начинается территория Ирана, а точнее его морское газовое месторождение South Pars. С политической точки зрения это два отдельных месторождения. С точки зрения геологии одно – супергигантское. Однако месторождение North Field само по себе занимает первое место в мире по запасам природного газа. Граница между странами была проведена еще до открытия газового месторождения, и Иран так и не смирился с тем, что ему не досталась более значительная доля.

Выгрузившись из автомобилей, группа двинулась к огромной палатке. Как только все расселись, вновь началась суматоха. В палатку ворвался эмир Катара, шейх Хамад бен Халифа аль-Тани, здоровяк в традиционной белой рубахе дишдаша. Он останавливался перед каждым, тряс руки и обменивался поцелуями. За ним едва поспевал заместитель премьер-министра и в то время министр нефти Катара Абдулла бен Хамад аль-Атия. Многие годы природный газ был страстью аль-Атия, и этот проект стал его детищем. И сегодня все приехали отпраздновать настоящий индустриальный подвиг: завершение строительства мегалинии по превращению природного газа в жидкость при низких температурах раньше срока и в рамках бюджета.

Катар расположен на плоском, покрытом песчаными и каменистыми пустынями полуострове, выступающем от Аравийского полуострова в Персидский залив. В XIX в. Катар находился под властью Османской империи, эмиров соседнего Бахрейна и Великобритании, которой нужно было влияние в Персидском заливе, чтобы защитить маршруты в Индию. Сам Катар зарабатывал средства к существованию ловлей рыбы и добычей жемчуга. Постепенно власть начала консолидироваться вокруг клана аль-Тани, семейства торговцев из Дохи. После краха Османской империи в конце Первой мировой войны Катар оказался под протекторатом Великобритании, а полную независимость он получил только в 1971 г., когда британцы отказались от военного присутствия «к востоку от Суэца».

В те времена Катар был очень бедной страной. Теперь нет. В последние годы его экономика росла бешеными темпами, в некоторые годы превышавшими 10 %. Сегодня Катар имеет самый высокий показатель ВВП на душу населения в мире и является одним из главных коммерческих центров Персидского залива. Это маленькое государство с населением 1,5 млн человек (из которых не менее трех четвертей составляют иностранцы со статусом временного резидента) соперничает с Россией за звание «Саудовской Аравии в сфере природного газа». Катар уже стал центральным игроком глобального бизнеса – рынка природного газа, а точнее сжиженного природного газа или СПГ. Этот пустынный уголок на самом краю Аравийского полуострова, еще пару десятилетий назад покрытый лишь дюнами, сегодня превращается в один из стратегически важных узлов в машине мировой экономики.

Катар является ключевым элементом и в более масштабной мозаике мирового рынка природного газа. Еще не так давно существовало три газовых рынка. Одним из них была Азия, которая потребляла в основном СПГ. Вторым была Европа с ее смесью собственного газа, импортного трубопроводного газа, преимущественно из России, и небольших объемов СПГ. Третьим рынком была Северная Америка, где фактически весь газ поставлялся по трубопроводам. На каждом рынке существовала своя система ценообразования. Но затем развитие сектора СПГ, представленного главным образом Катаром, стало рушить существовавшие стены. Рынки начали объединяться и встали на путь формирования одного глобального рынка природного газа с едиными ценами. Эта тенденция казалась необратимой, пока прорывная инновация в добывающей отрасли США не развернула ее.