Антология советского детектива-41. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Авдеенко Александр Остапович

— Как-то вечером приехал я в гараж. Во дворе меня встретил завхоз автоколонны и попросил отвезти уголь. Говорит, здесь недалеко, всего несколько километров до села. Ничего плохого не подозревая, я согласился. Без меня нагрузили полный самосвал угля, дали адрес — куда и кому отвезти. Привез я уголь, сбросил. Хозяин дает мне деньги и просит передать их завхозу; только тогда я понял, что уголь воровали в автоколонне. Не долго думая, сажусь в самосвал и еду в городской отдел милиции. Все рассказал и деньги отдал. Как легко можно попасть в сети, расставленные мошенниками. Век живи, век учись. Теперь я свидетелем буду. Не хочется идти в суд, но надо.

— Нужно было документ взять на уголь, — заметил я.

— Был документ, но он оказался поддельным…

…Время шло, а известий от Михаила все не было. Я поинтересовался и узнал, что он ушел с работы в автоколонне и куда-то выехал.

Неужто я ошибся в Гуке? Не может быть, — успокаивал я себя.

Заканчивался 1964 год. Приближались Октябрьские праздники.

«Поздравляю с Великим праздником. Желаю больших успехов в работе тчк Ваш Михаил Гук тчк».

В начале 1966 года мне сказали:

— С вами хочет поговорить по телефону не то Гук, не то Чук…

— Это вы, Борис Тихонович? Говорит Михаил Гук. Я приехал в Ивано-Франковск к брату в гости и хочу заодно оформить семейные отношения… Шлю вам привет…

Мы пожелали друг другу успехов в жизни…

Через некоторое время я получил письмо от Гука. Он писал о том, что сдал экзамены на права водителя первого класса, что его выбрали председателем товарищеского суда…

Писал Гук и о своих семейных делах. Жена вернулась в Советский Союз, и они решили оформить свой брак в загсе. В свидетели пригласили прокурора города. Гук писал:

«Тот самый прокурор, который больше двенадцати лет тому назад выступал обвинителем по моему последнему делу. Это он потребовал для меня двадцать лет лишения свободы. Ну, подумал я тогда, если когда-нибудь выйду из колонии, расправлюсь с ним. Вспомнил я об этом, когда мы шли в загс. А теперь прокурор — мой свидетель и первый гость на свадьбе. Вот ведь как бывает, Борис Тихонович!»

Михаил писал, что работает внештатным корреспондентом республиканской газеты. Состоит он и в народной дружине.

Из письма я понял, что жизнь Михаила Гука налаживается. Он возвращается в жизнь.

БУДЬ СЧАСТЛИВА, СТЕФА!

Дело по обвинению Стефы Коломийчук слушалось в суде первым. Идя в суд, я думал о судьбе этой девушки. Из небольшого дела — всего в несколько десятков листов — я не успел составить себе полного представления о ней, и ее жизненный путь оставался для меня неясным. Но меня чем-то взволновала судьба этой девушки, которая, едва начав самостоятельную жизнь, сбилась с прямого пути. Мне хотелось поскорее увидеть Стефу и у нее самой выяснить причины, приведшие ее на скамью подсудимых.

В суд я пришел рано. Людей в зале было немного. На скамье подсудимых сидела молодая, красивая девушка.

Так вот она, Стефа. Даже не верилось, что такая девушка обворовала в трех гостиницах своих случайных соседей. Но факты…

Адвокат и я заняли свои места.

— Слушается уголовное дело по обвинению… — громко читала судья. При этих словах Стефа вздрогнула, еще больше втянула голову в плечи, опустила глаза.

Я подумал: хорошо, что она волнуется и переживает. И попросил ее подробно рассказать о себе. Она ответила не сразу, еще больше покраснела, нервно перебирая пальцами конец шарфика. Видно было, что ей тяжело и стыдно говорить о причиненном людям зле.

…В конце войны в семье слесаря Михаила Коломийчука родилась девочка. Ее назвали Стефа. Глава семьи в то время неплохо зарабатывал. Да еще не упускал случая и подработать на стороне. Появились лишние деньги. Вот они-то и испортили человека. Михаил начал пьянствовать. В семье начались скандалы и драки. В школе училась посредственно. Из восьмого класса ее исключили. Вскоре она выбыла и из комсомола. Тяжело жить без коллектива, без дружеской поддержки. Стефа обозлилась на людей, на весь мир. Одиночество и тяжелая домашняя обстановка привели к случайным знакомствам и связям.

Однако Стефа вовремя опомнилась и решила бежать от такой жизни, попыталась перечеркнуть свое прошлое. Собрав свои вещи, села в поезд и очутилась в большом, чужом для нее городе, где ее никто не знал и где она тоже никого не знала. Она рассчитывала устроиться здесь на работу и продолжать учиться.

Долго стояла Стефа на привокзальной площади, призадумавшись, полная надежд. А потом пришла растерянность. Что же ей, в самом деле, делать? Куда пойти, где жить и как вообще жить? Кто ей поможет?

— Вам куда? — неожиданно услышала Стефа.

Перед ней стоял высокий, красивый юноша. Вначале Стефа смутилась, но в глазах юноши, в лице его и во всей собранной фигуре было что-то такое непосредственное, человечное, что Стефа, отбросив недоверие, решила, что он, наверное, не из числа тех, кого она встречала раньше. И первым ее желанием было довериться юноше, рассказать о себе, попросить помочь…

Но она не сделала этого. Довольно ошибок! Видела она таких голубоглазых добрых «ангелов» с симпатичными лицами!

— Вам куда, девушка? — повторил юноша свой вопрос.

— Никуда, — усмехнувшись, ответила Стефа и, подхватив свой чемоданчик, вскочила в уже отходивший автобус.

Она сразу же пожалела о том, что сделала. Но вернуть упущенное нельзя. Автобус мчался к центру города.

Через некоторое время Стефа стояла в вестибюле гостиницы. На ее счастье оказались свободные места. Ночевала в теплой уютной комнате. Встала рано, раскрыла окно… Номер заполнил шелест листьев, опадавших с деревьев. Раньше такие звуки навеяли бы тоску, но сегодня в сердце теплилась радость. Отчего бы это? От надежды? От ласкового слова незнакомого юноши? Ведь в сущности совсем немного нужно человеку, чтобы он был счастлив.

Но наступил день, когда в кармане не осталось ни копейки и случилось непоправимое… Однажды, когда соседка, с которой Стефа жила в номере, ушла, она взяла ее платье, шарф и скрылась. Украденные вещи продала на базаре. Теперь у нее были деньги.

Затем то же самое в другой гостинице: кража манто у артистки. Потом еще гостиница и снова кража…

Милиция не смогла обнаружить виновника краж, и Стефа оставалась на свободе.

Однажды она снова встретила того самого юношу, который подходил к ней на вокзале. Оба они обрадовались этой встрече. Познакомились. Николай Карасев приехал в командировку из Ленинграда. У молодых людей возникло сильное взаимное чувство.

Стефа, не утаив ничего, рассказала Николаю о своей жизни. Он выслушал внимательно, но к ее истории отнесся строго. Николай понял, что любит ее, и когда он заговорил, в его словах было много доброты, заботы и поддержки.

— Я советую тебе, Стефа, я настаиваю — пойди и расскажи обо всем. Ты должна это сделать. Деньги за вещи мы возвратим, я помогу тебе.

Она поверила ему, поняла, что только так и надо сделать.

…Напрасно ждал ее вечером Карасев. Стефу арестовали.

И молодой, не опытный еще помощник прокурора города и следователь, расследовавший дело, к сожалению, не обратили внимания на причины, толкнувшие ее на преступление.

Судья, слушавший дело, тоже не стал детально разбираться в фактах, не подумал о том, что она сама явилась в прокуратуру и честно обо всем рассказала. И Стефа оказалась в тюрьме.

Через некоторое время я получил письмо от Николая Карасева. Он писал обо всем, что знал, о том, как Стефа шла в прокуратуру с чистым сердцем. Как же случилось, что юристы не учли этого? Он, Карасев, не сомневается, что подобное со Стефой не повторилось бы никогда, он обязуется возвратить потерпевшим стоимость украденного.

Николай не писал о своих чувствах к Стефе, но все его письмо дышало любовью к ней, верой в ее будущее.

Признаюсь, мне приятно было читать такое письмо. Как хорошо, что вокруг нас живут такие чудесные люди!