Метель или Барыня-попаданка. Мир (СИ) - Добровольская Наталья

Пока я думала над этой проблемой, Александр вышел уже одетый в столовую и улыбаясь, смотрел на меня:

– Я так давно крепко и спокойно ни спал! Как в детстве побывал!

Он, видимо, ждал, что я буду настаивать на объяснениях, но вот как раз этого я делать и не собиралась. Не дождавшись, он продолжил:

– Я сообщил о тебе матушке, она хочет с тобой познакомиться и ждет в нашем поместье под Москвой. Я написал ей письмо и был бы рад, если бы ты смогла его передать, – таким образом полковник хотел познакомить двух самых любимых своих женщин.

И опять вопросительный взгляд и ожидание уточнений, в качестве кого он меня представил, но я только спокойно проговорила:

– К твоей матушке я с удовольствием заеду, тем более в ближайшее время собиралась в столицу по делам нашего Женского общества. Буду рада с ней познакомиться.

И я спокойно пригласила его к столу, где мы и позавтракали в молчании. Далее я продолжила собирать вещи, складывая все в кучу. Тут уж полковник не выдержал:

– Ты чем-то озабочена? – он ждал опять каких-то вопросов или претензий и был удивлен, услышав мои спокойные слова:

– Да вот думаю, как ты повезешь все это "богатство", которое я собрала для тебя. Смотри – в первую очередь я хочу передать тебе эти бумаги, – и я подошла поближе, держа их в руках.

Саша хотел меня обнять, но я мягко отодвинулась и спокойно продолжила:

– Тут три пакета – один для Егора Фомича, в нем советы по военной медицине, организации помощи раненым. Ему же вот эти сумки с лекарствами и бинтами, здесь все подписано и указано. Вот это специальное мыло хорошо действует на волосяных насекомых, убивая их (слово "вошь" дворянке не пристало говорить), а это рецепт по его изготовлению. Было бы замечательно, если бы он получил привилегию по его изготовлению на себя и передал эти рекомендации от своего имени Якову Васильевичу Виллие. Я знаю, что Егор Фомич с ним списывался, здесь в письме еще дополнительные советы.

– Далее – этот пакет для Алексея Петровича с рисунками полевой кухни, на которой можно готовить на ходу и с картами Смоленской и Московской губерний, другими картами, возможно, они пригодятся. Михаил Иванович, управляющий моей крестницы, написал, что наши мастера смогли сделать простейший образец такой кухни и она ждет нас в Васино. Для полка же – вот эта полевая печка, которая очень удобна в палатках и походах, и рисунки по ее изготовлению. Эти придумки – от моего дедушки, ты же знаешь, он в отставке занимался многими интересными изобретениями для военных. Пусть Алексей Петрович оформит их на себя и через Императора, который к нему благоволит, попробует протолкнуть эти изобретения в войска.

– И последний пакет – это для тебя, здесь подробные документы по новым пулям. Оформляй привилегию на свое имя, сделай это сразу, как только появится такая возможность, а до этого попробуйте с механиками сделать хотя бы несколько десятков новых пуль, вот тебе образцы, – закончила я, глядя на удивленного Александра и протянула ему коробки с пулями Нейслера для гладкоствольного оружия и пулями Минье для нарезного.

– Подожди, какие пули, какие раненые, какая кухня, о чем ты? Я ничего не понимаю! – воскликнул он.

– Эти пули сделал мой отец по образцу, привезенному им из походов, – и я выдала удивленному военному подготовленную мной легенду. Понятно, называла я их не по действительным авторам их изобретения, надеюсь, они меня простят, а просто новыми пулями. Я сказала, что отец писал, что они позволяют увеличить дальность и точность стрельбы для гладкоствольного оружия в полтора-два раза, а нарезное дают возможность заряжать так же быстро как гладкоствольное, при том что дальность полета у таких пуль в четыре раза больше, чем у обычных круглых, выпущенных из гладкого ствола, да и точность попадания выше в два-три раза. Я сама в этом ничего не понимала, просто повторила то, что он подробно написал в бумагах.

Все это пули, пулелейки к ним и документы по подробному их изготовлению мне передала Барыня, а нашел все Сергей Михайлович из запасов реконструкторов.

– А теперь, если хочешь, можно сейчас опробовать их, я же вижу, что они тебя заинтересовали, – с улыбкой продолжила я, глядя, как полковник, как истинный мужчина, с интересом вертит вещи в руках. – А пока обуй вот эти бурки, хоть и неуставная это обувь, но очень теплая.

Александр был глубоко озадачен – он ждал каких-то объяснений, возможно, требований, но никак не такого разговора. Гусар-монахов не бывает в природе, у него были мимолетные связи, обычно кончавшиеся откупом-подарком для женщины или бурным объяснением с ней, но он был в очередной раз сбит с толку этой необычной женщиной. Она не только ничего не требовала, но, наоборот, дарила не задумываясь, причем вещи очень ценные, которые могли принести большие доходы.

И ошарашенный, ничего не понимающий полковник на автомате обул бурки, сразу отметив их теплую, мягкую и удобную форму, и чуть ли не за руку был выведен мною на двор, где Демид уже приготовил стол для оружия и мишени для стрельбы. Там уже лежало и обычное оружие – гладкоствольный мушкет, и "винтовальная фузея", как их здесь сейчас называют, купленные Мишей в Смоленске. Кроме того, я попросила достать его собственные пистолеты, которые были при нём, как у каждого офицера.

Военный есть военный, и как бы ни был озадачен Саша, он тут же заинтересовался этим испытанием, и встав против мишени, открыл огонь из мушкета. Сначала он стрелял обычными круглыми пулями, которыми можно поразить цель не дальше, чем за двести шагов. Привлеченные выстрелами, из дома вышли мои дворовые, во главе с дедом Лукашом, который с большим интересом наблюдал за этим действием.

Стрелял Саша надо сказать, довольно быстро и метко, чувствовался большой опыт. Хоть и считали почему-то в будущем, что основное оружие гусар – холодное, легко кавалерийская сабля, но и огнестрелом они владели прекрасно. Ведь недаром гусаров сравнивали с десантными войсками по способу их действия – быстро налететь на врага, быстро их пострелять и порубить, и также быстро постараться уйти от преследования. Но как бы Саша ни старался, но всё же часть пуль попала в стороне от центра мишени. Даже я прекрасно видела это, а уж он и тем более.

Затем Демид по приказу Александра перенёс мишень в полтора раза дальше, на триста шагов, и подполковник начал стрелять пулями Нейслера, которые, как он прочитал в описании, представлявляли собой короткий цилиндр, закруглённый спереди, с конической выемкой позади, на дне которой был закруглённый бугорок. При выстреле пороховые газы распирали эту выемку и пуля плотно прилегала к стволу, что увеличивало её скорость, дальность и пробивную силу. Заинтересованный таким необычным действием, рассмотрев пулю во всех подробностях, полковник выстрелил и убедился, что все так и есть – дощатый щит мишени пули пробивали насквозь, причём практически все попали в центр. Удивлённый этим результатом, Саша после осмотра мишени велел отнести её ещё на сто шагов, и когда Демид сделал это, снова начал стрелять. Судя по увиденному, результат оказался не намного хуже.

После этого Саша, отставив мушкет, взялся за "винтовальную фузею", и сделав пару выстрелов обычными пулями, зарядил её пулей Минье, представлявшей собой остроконечную продолговатую пулю с парой косых нарезов углом назад, с конической выемкой внутри, в которую входил железный стаканчик.

Тут он открыл огонь по мишени, отнесённой Демидом на восемьсот шагов, и результат оказался просто отличным! Пуля Минье поражала мишень не хуже, чем до этого пуля Нейслера на дистанции абсолютно запредельной для обычных гладкоствольных ружей и круглых пуль, и даже дальше, чем старыми пулями из нарезного ствола. Заряжалось оружие намного быстрее, чем обычными пулями старого образца, которые надо было заколачивать в нарезы ствола шомполом и молотком.

Как сообщил мне подполковник после испытаний, хорошо обученный солдат делал из мушкета пять-шесть выстрелов в минуту, а из нарезного оружия за тот же срок всего один выстрел. Кроме того, по словам Саши, при прежнем способе заряжания нарезные стволы выдерживали не больше двухсот выстрелов, забиваясь свинцом и окалиной, да и нарезы ударами шомпола сбивались. А ведь нарезное оружие было дороже гладкоствольного! Здесь же новая пуля, которая калибром была немного меньше, свободно проваливалась в ствол, словно он был гладким. При выстреле стаканчик входил глубже в выемку и расширял пулю, которая входила в нарезы ствола и вылетала закручиваясь, что и придавало ей дальность и меткость. Опять же, я видела, как военный, шевеля губами, читает это описание, а потом проверяет – так ли это!