Сказки скандинавских писателей - Ганс Христиан Андерсен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот так он и лежал мертвым на лестнице, ведущей в темницу, где заставлял томиться и страдать многих невинных жертв.
Король так долго не приходил, что придворным пришлось пойти искать его. По дороге они споткнулись обо что-то на лестнице — то был король, лежавший мертвым, лицом вниз.
Для него это было не особенно приятно, но всех остальных его смерть нимало не опечалила. Одна лишь королева плакала, потому что ей хотелось, чтобы он не убился до смерти, а стал немного добрее.
Но ничего уже нельзя было поделать.
Короля похоронили, а королева была провозглашена единственной правительницей страны.
И никогда не было королевы добрее.
С восхода до заката солнца она стояла в открытых дверях замка, чтобы с распростертыми объятиями принять всех, кто хотел найти у неё помощь и утешение. И люди всегда находили их у неё.
Когда у кого-либо случалось горе, они говорили:
— Мы идем к королеве! У неё в ожерелье наверняка осталась еще одна жемчужина!
СЕСТРЫ
Много лет тому назад среди глухого леса жил дровосек с двумя дочками. Старшую сестру звали Анной. Ей было восемь лет, и родилась она зимой в самую сумрачную пору, когда земля на сажень была засыпана снегом и в лесу было холодно и голодно.
Младшей было только шесть лет, и звали её Элисабет, а домашние называли Лийса. Она родилась в самый разгар лета, когда весь лес был усыпан цветами и ягодами. У Анны было серьезное личико и огромные черные глаза, У её сестры глазки были голубые и веселые, и золотые волосы её отливали солнечным блеском.
Мать девочек умерла, и с тех пор маленькая Анна стала младшей сестренке за маму, она прибиралась в избушке, научилась варить кашу и картошку.
Каждый вечер девочки рука об руку выходили на крыльцо и ждали, не покажется ли отец, он всегда возвращался домой на закате. Но вот однажды он ушел и не вернулся. Они прождали еще три дня и три ночи, и тогда Анна сказала сестре:
— Знать, умер наш отец, раз он не пришел домой.
Так и было на самом деле. На отца свалилось большое дерево и задавило его, и он лежал далеко в чаще леса мертвый.
— Пойдем с тобой по белу свету, теперь уж, наверно, можно, — сказала Анна.
— Теперь можно, — воскликнула Элисабет, — давай пойдем по белу свету!
Девочки достали свое лучшее платье; надели красные шерстяные юбочки и нарядные красные безрукавочки, расшитые розочками и колокольчиками, обулись в красные кожаные сапожки, натянули себе на головки зелененькие шапочки с завязочками, выпустив на спину гладко расчесанные волосы.
Положив себе в кармашек по краюшке хлеба и горсточке орехов, они отправились в путь.
— Повесь ключ на гвоздик у двери, — сказала Элисабет Анне, — чтобы зайцы могли её отпереть, — пускай греются зимой в доме.
Так они и сделали — повесили ключ на гвоздь и пошли куда глаза глядят.
Стояла осень, и день был холодный. Ветки деревьев гнулись от порывов сердитого ветра. Он вихрем налетел на девочек и провыл им в уши:
— Ха-ха! Экая мелюзга! Унести, что ли, одну девчонку? Я бы, кажется, не прочь. Вот как налечу да подхвачу!
Но сестренки так крепко держались за руки, что их никакими силами нельзя было оторвать друг от друга.
— Нас нельзя разлучить, — сказала Анна. — Мы всегда будем вместе — где одна, там и другая.
— Ну и ладно, не больно-то ты мне и нужна! — крикнул ветер и помчался своей дорогой.
Пошли они дальше и пришли к горному ручью, через который была перекинута узенькая жердочка. Девочки хотели вдвоем перейти на другой берег, но ручей засмеялся и сказал:
— Неужели вы не видите, глупенькие, что через меня надо идти друг за дружкой — сперва одна, потом другая?
— Раз так, значит, ничего не поделаешь! — сказала Анна. — Нас двое, и мы никогда не будем разлучаться. — И они прошли мимо мостика, хотя в обход было гораздо дальше.
Наступил вечер. Смотрят девочки, а навстречу им волк идет. Волк был совсем тощий, одна кожа да кости. Остановился волк перед девочками, глядит на них, а сам облизывается.
— Я бы, кажется, не прочь слопать одну девчонку, — сказал волк и широко ухмыльнулся во всю свою пасть. — В брюхе у меня как раз пусто, впору кору глодать.
— Мы всегда вместе, — сказала Анна, — и если ты хочешь нас съесть, то ешь обеих сразу.
— Вот ведь незадача! — сказал волк, бросив на девочек голодный взгляд. — Сразу две у меня в брюхе не поместятся. — И он потрусил своей дорогой.
В лесу совсем стемнело. Малютка Элисабет стала плакать и жаловаться, что больше она не может идти. Они как раз проходили мимо старого дуба с большим дуплом.
— Хватит у тебя места для нас обеих? — спросила Анна и заглянула внутрь дуба.
— Залезайте, — ответил дуб, — авось поместитесь.
Как говорится, в тесноте, да не в обиде.
Девочки кое-как забрались в дупло, устроились в нем, как два орешка в одной скорлупке, и заснули сладким сном.
А наутро они вылезли и, повеселевшие, продолжали свой путь, потому что при свете уже было не страшно идти через лес.
И вот, на их удачу, повстречалась им роскошная карета, запряженная четверкой лошадей; в карете ехали герцог и герцогиня с четырьмя нарядными девушками, разодетыми в шелк и бархат, в шубках из собольих и куньих мехов.
Завидев сестричек, они остановились. И так уж им понравились обе девочки, которые шли по дороге взявшись за руки, что они захотели посадить их в карету и взять с собой. Но как ни старались седоки потесниться, а места для двоих все равно не находилось.
— Тогда возьмем эту, с золотыми волосами, — сказали они, подхватили меньшую и посадили её к себе.
— Но мы всегда вместе, куда одна, туда и другая, — пролепетала Анна дрожащими губами.
— Сама посуди, у нас ведь место только для одной девочки, — ответили ей проезжие.
— А вы обещаете мне, что будете её жалеть и любить? — спросила Анна.
— Обещаем, — ответили ей все дружно.
— Она ведь еще маленькая и очень хорошая девочка, — сказала Анна, — и ни от кого еще худого слова не слышала.
— И от нас не услышит, — ответили проезжие.
— А вы будете её кормить-поить, будет она у вас одета
