Крестоносец. Византия (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

— Ваше Величество, — я тянул время, в отчаянной надежде что королева передумает, — но зачем вам это? У вас всё замечательно с королём, скоро вы подарите наследника французскому трону.

— Да, сейчас всё замечательно, — подтвердила Алиенора, — но ещё недавно было иначе. Вы ведь слышали про эту мерзавку Адель? Не отпирайтесь! Мало кто из бывавших в Париже о ней не слыхал, во всяком случае из благородных. А ведь я и моложе, и красивее её! Король годами пренебрегал мной ради неё, я решила с ним немного поквитаться. Мне это нужно, чтобы уважать себя! К тому же я хочу узнать, каково это — иметь и мужа, и любовника. Правду ли говорят, что это лучше, чем с мужем? Сейчас самое подходящее время. Я в положении от короля, значит, ни от кого другого забеременеть не смогу. Так что я могу безопасно доставить себе удовольствие, не навлекая подозрений насчёт законности моего сына. Или я не красива и не нравлюсь вам, мессер рыцарь?

Надо же! А я всегда думал, что Брантом привирает, рассказывая в своих мемуарах о даме, которая дала слово чести мужу, что все её дети будут только от него. Слово она сдержала, занимаясь сексом с любовниками, лишь когда была беременна.

Я всё же попытался отмазаться от лестного звания любовника королевы по формально-юридическим причинам:

— Ваше Величество, вы королева всех женщин и прекраснейшая из королев. Любой отдаст жизнь за ночь с вами, как некогда за ночь с Клеопатрой Египетской. Но как быть с моей честью и долгом верности королю?

— Вы умны и куртуазны, мессер де Лонэ, но ответьте — что приказал вам король, отправляя в этот вояж?

— Следовать за Вашим Величеством до дворца императора ромеев, и выполнять все ваши пожелания.

— Ну так выполняйте! — Алиенора движением руки распустила шнур на вороте рубашки, другой рукой смахнув её с плеч, и та, скользнув по груди и бёдрам шёлковым водопадом, упала к её ногам. — Ваша королева желает, чтобы вы любили её!

— Государыня! — я в последний раз попытался воззвать к благоразумию, королевы, чувствуя, что теряю над собой контроль при виде её прекрасного, обнажённого тела. — А вы не боитесь, что мы можем навредить принцу в вашем чреве?

— Не боюсь! — уверенно ответила королева. — У меня только третий месяц. Я говорила с опытными дамами, они сказали, что беременные женщины могут заниматься этим до пяти месяцев, если мужчина будет осторожен, и даже до семи, если женщина будет осторожна.

С этими словами, шагнув из сброшенной рубашки, Алиенора обняла меня, впившись поцелуями, и с неженской силой толкнула в сторону кровати, на которую мы и завалились.

А-а, будь что будет, думал я, срывая с себя одежду с помощью ловких женских рук. Пусть идёт как в поговорке. Миллион, если на российские рубли, я здесь уже награбил, и даже превысил. Теперь будем любить королеву!..

— Надеюсь, мессир рыцарь, я могу рассчитывать на ваше благородство, и на то, что ни одна живая душа никогда не узнает о том, что здесь было этой ночью?

Алиенора, надев рубашку после бурного секса, накинула поверх неё плащ Мари.

— Ваше Величество…

Поднявшись с кровати и завернувшись в одеяло, я поднял правую руку:

— Клянусь моей рыцарской честью и спасением души, я никогда и никому не скажу на слова о том, что здесь было, даже на исповеди! Так что придётся мне век-другой побыть в чистилище.

— Я вам верю, мессер де Лонэ. — кивнула королева, направляясь к выходу, где она обернулась и, весело блеснув глазами, добавила:

—Знаешь, а мне понравилось!

После чего надвинула капюшон и вышла из комнаты.

Я запер за ней дверь и в изнеможении рухнул на смятую, влажную постель, ещё хранящую запах прекрасного женского тела. Понравилось ей! Я думаю! Почти целую ночь работал, не покладая рук!.. Хотя, не совсем рук. Не покладая, в общем… Глаз не сомкнул, украшая корону Франции ветвистыми рогами. Впрочем, Алиенора тоже себя показала. Какая женщина! Тайфун, цунами, землетрясение, извержение вулкана… Даже Лотта и Маргит по темпераменту ей уступают. Да и Адель, если уж на то пошло. Так и тянет спросить Людовика: «Чего ж тебе было надобно, собака?». Нет, однозначно без колдовства там не обошлось. А мне надо держаться подальше от Алиеноры. Один раз могут и не заметить, но после нескольких таких ночей нас спалят без вопросов! Придворные народ ушлый и наблюдательный, особенно византийские! Да и наша государыня может захотеть заткнуть мне рот радикально. Щедрой порцией яда, или клинком натравленного придворного бретёра. Одного, или даже двух-трёх я, может быть, и смогу прикончить, но пропускать через себя весь двор — дело безнадёжное. Наверняка там найдутся умельцы вроде подлюшного маркиза Альфонса, а то и круче, такие как Глеб. Нет, провожу королеву с её цветником к императорскому двору — и надо валить в армию. Там безопаснее… Ладно, об этом будет время подумать завтра, а пока надо хоть немного выспаться.

Утром после завтрака совершенно невозмутимая Алиенора вместе с довольной Мари погрузились в «дормез». Королева держалась так, что я сам чуть было не засомневался: а была ли эта ночь? Засомневаться мне помешали только саднящие царапины и укусы, которые Вим утром помогал смазывать спиртом и облепиховым маслом, а затем, за завтраком, задумчиво разглядывал придворных дам Алиеноры, видимо, гадая, какая из них оставила на мне эти отметины. К счастью, он не подозревает, что тут надо брать куда выше. Все прочие, похоже, также ни сном, ни духом об этой ночи. Ну и слава святому Януарию! Будем надеяться, что она станет единственной и последней, и что для королевы это был своего рода сеанс психотерапии, дабы избавиться от комплексов, вызванных «браком втроём» с ведьмой Адель.

Покинув гостеприимный дом митрополита, мы выехали из Халкидона и направились вдоль Босфора на север. Спустя недолгое время показался Хрисополь — городок ещё менее значительный, чем Халкидон, живущий, по словам Глеба, переправой через пролив. Здесь посланные вперёд министериалы королевы и люди нашего приятеля комеса уже наняли суда. На них погрузили королевский экипаж с прочим скарбом и животных, затем погрузились люди, включая меня и ребят, суда отчалили, и устремились к большому городу, видневшемуся на той стороне Босфора. Ну здравствуй, Константинополь!

[1] Епитрахиль — часть облачения священника в католической и православной церкви, широкая лента из плотной ткани, расшитая золотыми или серебряными нитями, иногда с нашитыми металлическими крестами и образами, носится на шее на манер шарфа.

[2] Тенгри (Небесные Духи) — языческие божества кочевых племён в степях Евразии в Средневековье.

[3] Бахши — у кочевых народов Евразии аналог европейских бардов и менестрелей.

[4] Касоги, саниги, джигеты или зихи — племена Западного Кавказа, предки черкесов.

[5] Аллагатор в Византии X–XIV веков командир аллагиона, или аллагии, конного подразделения в пятьдесят всадников, сначала входившего в состав банды — кавалерийского эскадрона.

[6] Тагматарх — в Византии командир тагмы, в IV–VIII веках аналога пехотного батальона, в VIII–XIII веках аналога кавалерийского полка.

Глава XI

Переправа через Босфор была недолгой. Пролив даже в самом широком месте не дотягивает до четырёх километров, уступая таким рекам, как Амур, Обь, Лена, Инд, Амазонка, на которых в прежнем будущем мне довелось побывать. Глеб предложил зайти в залив Золотой Рог, вход в который в случае опасности закрывает плавучая цепь, чтобы затем высадиться в Влахернской гавани, от которой недалеко до одноименного дворца, где проживает император. Но Алиеноре захотелось и Константинополь, столицу Византии посмотреть и себя показать, вместе со своим пока уникальным выездом на рессорах. Поэтому наши суда свернули южнее и, обогнув юго-восточный край Фракийского полуострова, где некогда размещался древний Византий, вышли из Босфора в Мраморное море, или Пропонтиду по-нынешнему, направившись в Софийскую гавань — она же гавань Юлиана. Та находилась в удобной бухте, закрытой от всех ветров кроме южного, у юго-восточной стены Константинополя, где мы благополучно причалили и стали готовиться к высадке.