"Фантастика 2023-141", Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Черчень Александра

В тот же вечер я принёс домой радостную весть. Пока Мария пребывала в шоковом состоянии, не веря собственным ушам, Витька наш надел свой берет и начал носиться по дому, попутно собирая вещи. Ещё пообещал обязательно поискать в библиотеке русско-испанский словарь. Вот это загорелся! Но его пылкий нрав пришлось усмирить, вдруг что-то пойдёт не так, кто знает. С заграницей нынче нелегко, уверенность в успешном допуске может быть только тогда, когда нам лично в руки вручат заграничные паспорта.

— Эх, а мне так хотелось уже начать готовиться… — горестно выдохнул Витя, снимая берет.

— Кое в чём ты можешь помочь уже сейчас, — стоило мне проронить эту фразу, как он тут же подбежал ко мне.

— Конечно! — с горящими от нетерпения глазами выкрикнул он, — Всё что угодно сделаю!

Я заметил в его руках книгу «Весёлое мореплавание Солнышкина», поэтому нарочно изменил голос, сделав его более басистым и торжественно сказал:

— Есть одна важная вещь, матрос, крайне важная я бы сказал, без этого наше путешествие может не состояться и только ты можешь с ней справиться!

— Я вас слушаю, капитан! — на его голове тут же появился берет, а сам мальчик встал ровно, высоко поднял голову и застыл в позе салютования.

— Поездка будет длительной, а значит наш молодой моряк не сможет посещать школу, — по широкой улыбке Марии я понял, что она догадалась к чему я веду, — капитану придётся лично поговорить с директором, но в далёкие путешествия отправляются только самые умные мальчики! Особенно те, кто могут изучить школьный материал самостоятельно, лучше даже наперёд!

— Легко! — с гордостью кивнул Витя, — Я всё сделаю, обещаю. По математике я уже впереди всего класса, остальное проще простого!

— Если будут какие-либо вопросы, ты можешь рассчитывать на помощь своего капитана! — с улыбкой ответил я.

Несмотря на свой возраст, ребёнок он ответственный. Раз сказал, что сделает, то сделает, а это значительно упростит разговор с директором школы.

Последующие дни мы возились со сбором всех необходимых документов и медкомиссией. Меня тщательно осмотрели, допросили о самочувствии и смело подписали все документы. Витя тоже без труда прошёл медкомиссию, только Марии из-за беременности врачи уделили куда больше времени. Будь срок беременности выше, боюсь, что её участие в поездке стало бы невозможным, но сейчас, пока живот едва виден и состояние девушки стабильно, врачи дали своё добро.

Далее нам оставалось только ждать. Перед проверкой все были равны вне зависимости от должности. Единственное с чем мне помогли, так это срок рассмотрения анкеты. В нашем случае всё решилось в течении двух недель. Мне поступил звонок с приглашением на беседу, причём явиться я должен был вместе с семьёй и в течении трех дней. Я прекрасно знал о допросах во время этих самых бесед, а также особом негласном экзамене, поэтому приложил значительные усилия, чтобы подготовить семью.

Уже после беседы я понял, что как и полагается главе семейства, отдувался за всех. Сначала я, как и другие члены семьи, ознакомился со сводом правил и подписал документы о неразглашении государственной информации, после чего зоркий глаз представителя КГБ нацелился на меня, и все два часа мужчина в буквальном смысле прожигал меня взглядом. Мне задавали вопросы различного характера, дабы проверить как жизненный опыт, так и политическую подкованность для «возможных бесед с иностранцами». Я должен был знать всё: от истории рабочего движения и материалов съездов родной КПСС до биографии партийных лидеров страны, в которую направляюсь. Хмурый мужчина, который явно знал обо мне куда больше, чем я сам, гонял меня по кругу, переключаясь с личных вопросов на политические. Поймать видимо пытался на чём-то, вот только ничего у него не получилось. На каждый вопрос я отвечал информативно, спокойно и, главное, абсолютно верно. К Марии требования оказались не столь высоки, вопросы ей тоже задавали, но достаточно лёгкие и непринуждённые, она с этим легко справилась. Перед тем как позволить нам уйти, он ещё раз пролистал всю папку с характеристикой каждого члена семьи, повторил вышеупомянутые правила поведения за рубежом и не найдя к чему придраться отпустил.

— Не нравится мне этот дядька, — прошептал Витя после того, как мы вышли на улицу, — злой он какой-то, недружелюбный.

— Работа у них такая, — объяснил я, — чистые руки, горячее сердце и холодная голова.

Конечно, в колхозе наши частые поездки в город не могли не привлечь внимания, но раскрыть все подробности я планировал на собрании и только после получения заграничных паспортов. Когда наконец-то настал тот самый знаменательный день, я собирался съездить не только за документами, но и за вещами для всей семьи. Как же тут без обновок? Ещё и чемоданы нужно будет прикупить. Самое забавное, что полетим мы в зимней одежде, а по прилёту окажемся в жарком месте, где температура выше тридцати градусов!

Одно я знал точно — эту поездку мы будем вспоминать ещё долгие годы, а жители колхоза с трепетом в душе ждать наши увлекательные истории о таинственной и чудной загранице.

Глава 12

Последние дни перед полётом были особенно утомительными. С бесконечными разъездами и приготовлениями я чувствовал себя как в белка в колесе, а в Москву ездил чаще, чем когда-либо. Чего только стоила наша поездка за вещами, но без этого никак. Обновить гардероб к такому путешествию просто необходимо, поэтому несмотря на возражения Марии, я посадил всю семью в машину и повёз в Москву, где в двухсотой секции ГУМа и были куплены необходимые для поездки вещи.

Благо всё это безумие подготовки к путешествию окончено, и сейчас, сидя в уютном кресле самолёта, я наконец-то могу расслабиться.

Мимо нас проехала тележка с прессой, и улыбчивая стюардесса протянула мне одну из газет. Я сначала отказался, но вспомнив, что полёт будет долгим, вовремя окликнул женщину и получил свежий выпуск газеты «Комсомольская правда». В отличии от современности, в нашем самолёте не было ни телевизоров, ни телефонов. Время невероятно медленно тянулось, но с другой стороны был и плюс — люди сами старались себя занять. Одни пытались заводить новые знакомства, другие доставали книги, взятые с собой, а кто-то даже умудрялся играть в карты с соседями. И это всё происходило под ненавязчивую музыку, которую стюардесса включила нам на специальном магнитофоне.

Свою газету я уговорил за полчаса и это при том, что старался вчитываться в каждую статью.

— Александр Александрович! Посмотрите в окно! — сзади послышался восторженный голос Вити.

Я взглянул в окно и увидел кроваво красный закат. Да, здесь не было телевизора и подобных «убийц времени», но то, что я видел через окно нашего самолёта, увлекало не меньше изобретений современности.

— Эх, — с досадой вздохнула Мария, — жаль нельзя сфотографировать. В колхозе столько людей никогда не летало, вот бы и им увидеть.

Но против правил пойти я не мог. Нас сразу предупредили, что фотосъемка на борту запрещена.

Чем ближе мы приближались, тем теплее становилось в салоне. И вот, когда до пункта назначения оставалось чуть меньше часа, все люди в салоне уже сидели без верхней одежды. Вот так из одного климата в другой!

Полёт выдался утомительным. Витька открыл для себя новую истину — оказывается можно устать сидя, а ещё можно устать от книг… если читать их все пять часов, практически не открываясь. Ещё и дозаправка была, но без неё никак, уж больно приличное расстояние. Правда благодаря ей, я вновь испытал это непередаваемое чувство, когда самолёт отрывается от земли и где-то глубоко внутри ты чувствуешь себя свободным, словно птица. Что в этой жизни, что в прошлой — эта часть полёта являлась моей любимой. Но судя по другим пассажирам, которые хватались за уши и впивались руками в кресло, многие не разделяли моих вкусов.

Прилетели на Кубу мы уже поздним вечером. Всё что мы успели в этот день, так это пойти на поздний ужин и разобрать вещи, а после, чтобы как можно быстрее привыкнуть к местному часовому поясу, мы попробовали заснуть. У Маши и Вити это легко получилось, чего не сказать обо мне. Я пролежал почти два часа и, когда понял, что точно не засну, решил выйти на улицу. Может от прогулки на свежем воздухе начнёт клонить в сон. На всякий случай, чтобы жена не волновалась, я оставил для неё записку на самом видном месте, после чего вышел из номера.