Тайны архивов. Запад – виновник начала Второй мировой войны - Александр Николаевич Дугин

Перед этим канцлер принял премьер-министра Венгрии и начальника венгерского генштаба.

Аудиенции польской и венгерской стороне были даны отдельно. В коммюнике, опубликованном относительно приема премьера Имреди, сообщается, какие были затронуты проблемы, а в коммюнике о моей аудиенции указывается лишь на факт приема. Я это согласовал с министром иностранных дел фон Риббентропом.

Канцлер Гитлер начал свою беседу со мной с констатации факта, что события пошли иначе, чем он первоначально думал. Затем он дал исторический обзор судетского вопроса, начиная со своей речи в рейхстаге в феврале текущего года. Он особо подчеркнул события 21 мая, которые вынудили его 28 мая принять решения, касающиеся усиления темпа вооружений и военного строительства на западе. Затем он указал на то, что был до некоторой степени захвачен врасплох предложением Чемберлена приехать в Берхтесгаден. Естественно, ему было невозможно не принять британского премьера. Он полагал, что Чемберлен прибывает для того, чтобы заявить ему торжественно о том, что Великобритания готова на вооруженное выступление. Конечно, он тогда ответил бы ему, что Германия имела в виду такую возможность. Канцлер заявил Чемберлену, что судетский вопрос должен быть решен мирно или путем войны таким образом, чтобы Судеты были возвращены Германии. Чемберлен вернулся в Лондон, убежденный в результате этой беседы в необходимости отторжения Судетов. Канцлер еще до сих пор не имеет никаких определенных сведений о лондонских решениях. Он также еще не имеет окончательных сведений о часе встречи, которая якобы должна состояться завтра. Тем не менее поступающие известия указывают на то, что требования канцлера будут удовлетворены. Правда, передается версия, что урегулирование вопроса о Судетах должно произойти не путем самоопределения, а при помощи нового пересмотра границ. Будто бы там, где немецкое большинство составляет 80 %, территория должна отойти к Германии без плебисцита. При другом проценте должна быть принята во внимание возможность плебисцита. Канцлер утверждает, что он предпочитает плебисцит, и высказывается за него. Он будет, конечно, настаивать, чтобы во время плебисцита к голосованию были допущены лица, которые выехали с данной территории после 1918 г. Положение 1918 г. должно быть восстановлено. В противном случае это было бы признанием чехизации, которая имела место с 1918 г.

Занятие Судетов силой было бы, по словам канцлера, более полным и определенным решением. Тем не менее канцлер утверждает, что если его условия будут приняты, то перед общественностью своей страны он не сможет их уже не принять, даже если часть чехословацкой проблемы осталась бы неурегулированной. Поэтому канцлер находится в раздумье, как в таком случае разрешить оставшуюся часть проблемы, касающуюся Венгрии и Польши. В связи с этим он и пригласил для переговоров премьера Венгрии и меня.

В своем ответе я заявил, что хотел бы представить точку зрения как можно шире. Я сделал это согласно указаниям в 1–7 пунктах Вашей инструкции от 19 сентября 1938 г.

За неимением времени перед отправкой настоящего письма желаю лишь отметить, что в вопросе о Тешине я два раза подчеркивал, что речь идет о территории, только немного выходящей за пределы уездов Тешин – Фриштат, и о продлении железнодорожного сообщения к станции Богумин-Одерберг. В отношении венгерских требований я специально выделил вопрос о Закарпатской Руси, делая упор на стратегический момент по отношению к России, на коммунистическую пропаганду, проводимую на этой территории, и т. д. У меня сложилось впечатление, что канцлер очень заинтересовался этой проблемой, особенно когда я ему сказал, что протяженность польско-румынской границы относительно невелика и что посредством общей польско-венгерской границы через Закарпатскую Русь мы создали бы более крепкий барьер против России. Кроме того, я указал относительно Закарпатской Руси, что территория эта, на которую Словакия не претендует, была дана Чехословакии только как мандат, что население ее находится на очень низком уровне и сильно смешано и что наибольшую заинтересованность в ней имеет Венгрия.

Уточняя нашу точку зрения относительно непосредственного района, который интересует Польшу (Тешин), я отметил:

что мы выступили перед Лондоном, Парижем, Римом и Берлином, категорически требуя плебисцита, как это было предложено для Судетов;

что мы вчера выступили перед этими же самыми государствами в связи с сообщением о существующем якобы проекте пересмотра границ (наше заявление в письменной форме я сделал г-ну фон Риббентропу);

что позиция Польши очень сильна вследствие полученного из Праги и в свое время подтвержденного Лондоном и Парижем заверения, что наше меньшинство в Чехословакии будет рассматриваться наравне с другим наиболее привилегированным меньшинством.

В заключение на вопрос канцлера я ответил, что в этом пункте мы не отступили бы перед применением силы, если бы наши интересы не были приняты во внимание.

При дальнейшем анализе тактики, какую следовало бы применять для решения всего чехословацкого вопроса, канцлер заявил:

Если его предложения не будут приняты Чемберленом, то положение станет ясным, и, согласно его предупреждению, он готов на вооруженное выступление для присоединения Судетов к рейху.

В случае, если будут приняты предложения о Судетах и от него затребуют гарантий для оставшейся части Чехословакии, он займет позицию, заключающуюся в том, что он сможет дать гарантию при условии, если то же самое будет сделано Польшей, Венгрией и Италией (включение Италии он считает важным противовесом французской и английской гарантиям). Он понимает, что Польша и Венгрия не дадут этих гарантий без решения вопроса об их меньшинствах. Я сделал заверение об этом от имени польского правительства.

Канцлер совершенно конфиденциально, подчеркивая, что я могу сделать из этого надлежащие выводы, довел до моего сведения, что уже сегодня, в случае если между Польшей и Чехословакией дело дойдет до конфликта на почве наших интересов в Тешине, рейх станет на нашу сторону (думаю, что подобное заявление канцлер должен был также дать венгерскому премьеру, хотя мне об этом не было сказано). Канцлер советует, чтобы при таких обстоятельствах начало наших действий последовало бы только лишь после занятия немцами Судетских гор, так как тогда вся операция была бы более короткой.

В дальнейшем во время беседы канцлер настойчиво подчеркивал, что Польша является первостепенным фактором, защищающим Европу от России.

Из других пространных высказываний следовало:

а) что он не собирается выходить за территорию Судетов. Конечно, в случае военных действий он пошел бы дальше, так как, по моему мнению, должен был бы поддаться влиянию военных элементов, которые по стратегическим соображениям толкают его на то, чтобы поставить всю Чехию в зависимость от Германии;

что за линией известных германских интересов мы имеем совершенно свободные руки;

что он видит большие трудности в достижении венгерорумынского соглашения (я