Послушание змеи - Xxcoy

— Я сам… — с трудом пробормотал я, потирая разламывающиеся от боли виски. Оба замолчали, вопросительно глядя на меня. — Я вспоминаю себя делающим записи… свою полную одержимость… Думаю, что переработал материал Книги в мельчайших деталях не менее трех раз и сделал бесчисленное множество заметок и эскизов. Если башня не сгорела дотла…

И тут же мне стало ясно — здание пережило века и по сей день еще стоит в центре Города. Азаран оказался ее последним жильцом и это, конечно, не было случайностью. Но если огонь не проник в библиотеку, то какова судьба моих заметок? Кто их забрал? Моему внутреннему взору предстал знакомый облик.

— Аристайдес, — медленно произнес я.

— Страж склепа? И что с ним не так? — приподнял бровь Мастер-Маг.

— Он единственный находился в комнате в момент моей смерти. Он должен был знать, что я не выкрикивал никакого проклятья… Так зачем тогда он должен охранять мой склеп?..

Абсалом сидел словно громом пораженный. Я посмотрел в глаза Гарретта, по-прежнему с серьезным лицом сидящего передо мной, и тихо сказал:

— Только он один мог породить эту ложь. Поблизости никого не было, когда… когда он убил меня. — В этот момент я всеми силами старался прогнать мертвящие воспоминания.

Мой спутник глубоко вздохнул, поднимаясь.

— А его останки пропали.

Первый Маг встал со стула, направляясь ко мне:

— Тебе немного получше?

Я молча кивнул — не имело смысла пытаться обмануть его. Он ненадолго положил ладонь на мою руку и внутренняя боль начала исчезать, словно от действия бальзама. Недоверие исчезло из взгляда Мага.

— Он изменил правила ритуала. Но почему? — спросил Гарретт. — Животные-жертвы не так сильно бросались бы в глаза.

— Но это нисколько не поможет ему достичь намеченной цели. — ответил Абсалом.

— И эта цель?..

Мастер-Маг помолчал, затем произнес:

— Человеческие жертвы нельзя сравнивать с животными. Лишь немногие звери несут в себе ту же спиритуальную мощь, что с рождения заложена в самых худших представителях людского рода. Такова наша природа, хотя лишь немногие это знают и чувствуют. Поэтому он стремится создать особо сильную связь с созвездием, принося столь значимые жертвы. Хотя преимущества такого выбора известны всем в нашем Ордене, однако за его использование любой Маг будет немедленно приговорен к смерти.

Гарретт не выглядел особо убежденным, поэтому он продолжал:

— Запрет на подобные вещи существовал в моем Ордене уже многие столетия назад, задолго до того, как язычники разучились приносить в жертву Обманщику плененных врагов и до того, как законы Города начали считать убийство крепостных преступлением! Многие возможности нельзя исчерпать и мы принадлежим к тем, кто сознательно установил моральные нормы и строго контролирует их соблюдение!

Вора слегка позабавила эта вспышка гнева, однако потом он все же спросил:

— Выбор жертв — дело случая? Или он действует целенаправленно?

Я пытался припомнить черты характера Аристайдеса. Он был тщеславен, жаден до власти и ненавидел меня за талантливость. Но если вдуматься, то я не мог понять, зачем он развернул этот крестовый поход. Он приложил все усилия, стремясь убрать меня со своего пути. Я же со своей стороны по большому счету никогда не был для него и других реальной угрозой, даже никогда не пытался причинить никому вреда и использовал свою новую силу лишь когда на меня напали. Идея о спасении семьи превратилась в настоящую одержимость, но и только. Он прекрасно знал об этом. Для чего же тогда понадобилось мешать? Спустя еще какое-то время я бы сам сдался, убедившись в тщетности своих трудов и сведя счеты с жизнью, даже без участия Аристайдеса. Так в чем же была причина?

— Книга могла бы пролить свет на эту историю, — сказал Абсалом Гарретту и я прислушался. Книга. Возможно, Аристайдес никогда не преследовал провозглашаемые им праведные цели. Быть может, все его тайные мысли были сосредоточены на Книге — и на власти, которую она помогала обрести. Для него, вероятно, стало шоком, когда он держал ее в руках и не мог прочесть ни слова. Это вызвало у меня злорадную гримасу. Успокоившись, он, видимо, понял, что мои записи пригодились бы ему теперь больше чем Книга. А из них он узнал, что возможность получить Силу созвездия выпадает лишь раз в восемьсот лет и что подходящий момент уже упущен. Ирония этой ситуации развеселила меня. Но теперь все начало приобретать смысл. Маг связал свою судьбу со склепом, чтобы помешать своему возвращению в Вечном Круговороте жизни, и теперь наконец-то приблизился к преследуемой им цели. Начиная серию убийств, он был уверен, что его возможные противники будут подозревать в этом меня, а не его, и таким образом направят свои поиски по ложному пути.

— Тим?

Я даже не заметил, что оба озабоченно смотрели на меня.

— Он никогда не хотел того, за что так рьяно боролся. Он не был благородным человеком и скрывал свои корыстные замыслы, сам жаждал обладать Силой Змеи и Книгой. И когда наконец заполучил ее и не смог прочесть, то обратился к моим заметкам. Но ему не суждено было обрести мощь: ведь созвездие уже снова удалялось от нас. Поэтому Аристайдес выдумал историю о проклятии и полностью доверявшие ему собратья по Ордену сохранили его тогдашнюю ипостась. Так что теперь он может творить то, с чем опоздал в прошлый раз. А подозрение сразу пало на меня, хотя карты судьбы сильно перемешались из-за моей смерти и я до сих пор ни о чем не помнил.

— Значит, от полной власти над Змей его отделяет только одна жертва. — Лоб Абсалома избороздили морщины. — Но злоупотребление такой Силой повлечет за собой ужасные последствия.

— Можете немного прояснить, как она действует? — Гарретт нетерпеливо прислонился к спинке стула.

— Сила, повелевающая жизнью и смертью, если так угодно. Воздействующая на все живое и прежде всего на то, что однажды было живым. Возможно он мог бы сделать себя бессмертным, призвать целую армию нежити… Тогда бы он стал самым могущественным Магом наших дней и минувших веков.

Именно этого и жаждал Аристайдес, я просто чувствовал это. Его одержимость в корне отличалась от моей, но была столь же сильной и превратила его в опасного безумца.

— Кто этот Страж склепа — нежить или дух?[86] — тонкие пальцы вора барабанили по подлокотнику.

— Он заключен в своей прежней оболочке — почти бестелесное создание, застрявшее между жизнью и смертью, точно так же, как и другой хранитель, с которым вы имели удовольствие познакомиться.[87] Я боюсь, что мы сами пробудили Аристайдеса из его «зимней спячки», когда заметили приближающееся созвездие и активировали чары склепа, поскольку опасались пророчества. Именно на это он и рассчитывал. Каждая новая жертва подкрепляла его силы и приближала к полному восстановлению тела. Возможно, он обретет свое бессмертие, выбрав напоследок в качестве объекта страшного ритуала одного из достойнейших людей… Немногие из нас понимают толк в этих вещах, Самуэль-то уж точно не был из их числа. Но несмотря на это он о чем-то проведал, потому что вдруг стал интересоваться старинными преданиями и вот тогда-то и наткнулся на пророчество. Самуэль был необычайно любопытным человеком, все время отыскивал сокрытые или утерянные знания. Но эта тайна оказалась ему не по силам. Он не имел никакого понятия, какую опасную информацию пытался получить. Я старался помешать его исследованиям, но наш погибший собрат заметил это и тогда начал проводить тайком свои опыты, так что я уже не знал, каких результатов он добился. А потом Самуэль связался со старым другом…