Хроники Сиалы: Крадущийся в тени. Джанга с тенями. Вьюга теней - Алексей Пехов

Не скажу, что я очень огорчился. Все понимали, что нельзя поручать вору то, с чем он вряд ли сумеет справиться.

А вот Кли-кли обиделся и сказал, что, несмотря ни на каких настроенных против гоблинов личностей, он собирается исполнить свой долг караульного. Только не сегодня, а как-нибудь попозже, ну вот хотя бы во время дежурства Делера и Халласа. Гном и карлик, уже успевшие помириться и мирно откушать из одного котелка, с радостью согласились взять в компанию гоблина.

И еще в эту ночь я впервые видел, что Элл кладет рядом с собой лук и втыкает в землю две стрелы.

Не спалось. Сон бежал от меня. Поэтому я просто лежал, закинув руки за голову, и смотрел в похожее на бездонное озеро звездное небо. Теплый ночной ветерок мягкой ладошкой касался высокой полевой травы и уснувших цветов, нежно пригибая растения к матери-земле. Трава притворно сердилась, шелестела, но стоило ветру отвлечься — и она озорно поднимала голову, приглашая вернуться и продолжить забавную игру.

Худосочный старикан-месяц степенно плыл над миром, и его свет серебристой мукой падал в траву, придавая ей вид драгоценной ювелирной поделки, вышедшей из-под руки талантливого мастера. Пахло влажной землей, полевыми цветами, летней свежестью и бескрайним простором. После постоянной каменной вони раскаленного города аромат природы опьянял.

Где-то далеко в полях раздался тоскливый крик одинокой птицы. Не только мне не хотелось спать нынешней ночью.

На мгновение черный силуэт, мелькнувший над головой, закрыл собой звезды и бесшумно растворился в ночи, чтобы спустя краткий миг вновь вернуться назад. Тень сделала круг над лагерем и, поняв, что ничем интересным возле огня поживиться не удастся, лениво шевельнув крыльями и почти касаясь телом травы, исчезла где-то в посеребренных месяцем полях.

Филин на охоте. Берегитесь, мышки! Как бы он нашего Непобедимого не утащил. Хотя линга так просто не съешь. Попробуй такого зубастого схватить — вмиг останешься без клюва и перьев! До сих пор было слышно, как зверек шуршит в опустевшем котелке, доедая остатки.

Костер догорал, и рожденные за это время угли тихо перемигивались с далекими сестрами — звездами. Кто кого пересветит. Надо бы подкинуть дровишек, но вставать лень — воины спят чутко, обязательно кого-нибудь разбужу. Рядом со мной, перевернувшись на спину и открыв рот, лежал Горлопан. Кли-кли, если бы сейчас не дрых, обязательно бы воспользовался такой неосторожностью солдата и ради веселой шутки засунул бы тому в открытый рот одуванчик или какую-нибудь мелкую букашку — от зеленого гоблина можно ожидать любой пакости в самый неожиданный момент.

Я до сих пор не мог понять характер шута: то ли он попросту играет роль королевского фигляра, паясничая направо и налево, то ли действительно это обычное состояние его зеленой души. До Кли-кли я с этой малочисленной расой серьезно не общался, так что общее впечатление о гоблинах у меня начало складываться совсем недавно.

Но на этот раз Горлопану ничего не грозило — шут слишком устал и сейчас сопел, подложив руку под щеку, ничуть не хуже, чем все остальные. Фонарщик спал в обнимку с любимым биденхандером недалеко от Кли-кли. Делер расположился поближе к огню. Халлас с ценным мешком улегся на границе света и тени.

Остальные лежали по другую сторону от затухающего огня, сливаясь с мраком, превратившись в темные силуэты, и четко рассмотреть, кто где спит, было невозможно. Несколько раз мимо тихо проходил несший службу Угорь. Но потом, убедившись, что все тихо, он присел неподалеку и стал ждать, когда подойдет время его смены.

Угорь, наверное, единственный из моих спутников, о ком я так и не сложил определенного мнения. Всегда молчаливый и прямой, как боевой посох, смуглый гарракец редко вступал в разговоры, лишь иногда бросая скупые слова. Это происходило только в тех случаях, когда он считал, что стоит поделиться своим мнением с остальными.

В отряде его уважали, это было видно сразу, но вот друзей или приятелей среди Диких я у Угря не заметил. Для него мы все были товарищами по походу, теми, кто будет с ним, если потребуется, драться против общего врага, но никак не друзьями, с которыми можно с удовольствием выпить пивка в один прекрасный весенний денек. Он держался на расстоянии, не влезая в дела других и не позволяя лезть в душу к себе. Никто из воинов не обижался и принимал характер гарракца как само собой разумеющееся. Однажды я спросил у Фонарщика о том, как к ним попал этот человек.

— Не знаю, он не склонен рассказывать о своей прошлой жизни, — развел руками Мумр. — Да мы и не настаиваем. Прошлое — это личное дело каждого. Вон Пепел — это командир Шипов у Великана — раньше был мелким воришкой. Еще мальчишкой к Диким попал. А теперь мы с ним хоть за Иглы Стужи пойдем. И плевать мне, кем он был раньше — вором, убийцей или похитителем старушек. То же самое и про Угря. Не хочет рассказывать о том, что было до службы, — это его личное право. Я его почти десять лет знаю, и никаких сомнений в его храбрости никто из наших ребят никогда не испытывал. Однажды я слышал сплетню, что он из какого-то знатного рода Гаррака. Да и сам думаю, что он не простой парень. Ты посмотри, как с клинками обращается — будто с ними и родился! Дворянин, одним словом.

Вновь крикнула ночная птица. Тягучий короткий звук разнесся по полям, и Угорь резко повернул голову в ту сторону. Но нет, крики замолкли, видно, сама виновница этих воплей испугалась собственного голоса.

Сон все не шел. Меня слишком сильно обеспокоило долгое отсутствие Кота и Эграссы. Гоблин не зря говорил, что назревает нечто неприятное. Что могло задержать двоих воинов на, казалось бы, безопасной и мирной дороге?

Хм…

Такой ли уж безопасной? Такой ли мирной? Если до Авендума чуть больше недели верхом, это не значит, что на тракте все тихо и спокойно. Случиться могло все что угодно. Разбойники, непогода, лошадь сломала ногу, булыжник на голову упал, в конце концов! И неважно, что над головой голубое небо, — камни могут упасть откуда угодно в самый неожиданный момент и здорово хрястнуть по темечку.

Почему Кот был так хмур и взволнован? Даже обеспокоен! За день до того, как я познакомился с Ключом, воин не скрывал волнения. Он излишне часто оборачивался назад, вглядываясь в пустую дорогу, слишком нервно поглаживал кошачьи усы и странно бормотал что-то себе под нос.

Что он увидел? Что почувствовал? Ведь все остальные, включая Миралиссу и Эграссу, владеющих шаманством, оставались безмятежными.

Впрочем, кто поймет следопыта? Ребята этой профессии обязаны видеть то, чего не замечают другие.