Деньги Ватикана. Тайная история церковных финансов - Джейсон Берри

«Каган это не так сильно заботило, как Коха, – продолжала Хэмильтон. – Кох все время пытался каким-то образом сделать так, чтобы это дело касалось еще чего-то, кроме законов штата. Он, похоже, хотел, чтобы это дело – как и все другие, касающиеся Святейшего Престола, – рассматривалось на федеральном уровне. Но он не мог ничего придумать. По моему мнению, это отражает подход Клинтонов к политике. Билл Клинтон был самым ярким защитником религии со времен Гранта, пытавшегося обратить в христианство индейцев… Я продолжала повторять: «Это дело касается законов штата Орегон»».

После назначения Каган действующий заместитель прокурора, Министерство юстиции и Госдепартамент послали независимые мнения экспертов в Верховный суд, призывая рассмотреть апелляцию в Верховном суде, поскольку дело отражает неверное понимание гражданского законодательства Орегона[622]. Верховный суд не пожелал прислушаться к их мнениям; дело медленно продвигается вперед в то время, как я готовлю данную книгу к печати.

Борре и нунций

Пока Карло Гулло посылал по электронной почте свои наброски прошения к папе Бенедикту и идеи по этому поводу, служащий Государственного секретариата, несколько раз встречавшийся с Борре, предложил ему побеседовать с архиепископом, которого интересуют эти дела, тем более что в общем смысле они относятся к его competenza, – с Пьетро Самби, папским нунцием в США.

В апреле 2010, совершая перелет из Логана в Вашингтон, Борре понимал, что скоро его деятельность закончится. «Я пытался найти какое-то оправдание Католической церкви, и когда имел дело с конгрегациями в Риме, и когда посещал американские диоцезии или приходы Бостона, которым я помогал. Но сегодня я вижу, что все остается в катастрофическом виде, что отчаяние лучших людей из прелатов и мирян усиливается, что пропасть между рядовыми прихожанами и иерархами продолжает расти».

Конгрегация по делам Духовенства отклонила все до единого прошения прихожан из тех, с которыми он имел дело в течение последнего десятилетия, включая те семьдесят пять, которыми он занимался напрямую. Сигнатура отклонила все одиннадцать апелляций прихожан Бостона, используя привычный высокомерный язык своих постановлений. Адвокаты жертв духовенства опустошали церковь Америки из-за надменных решений ее епископов, которые по большей части были сделаны много лет назад, а в это же время самодовольный Рим с его юридической системой отверг тех самых людей, которые были нужнее всего церкви, оказывавших ей поддержку и любящих свою веру, – и которые теперь тратили свои деньги для спасения своих церквей. Это не были активисты по борьбе с абортами с их скрытыми камерами.

Хотя Борре устал от реформаторов, которые призывали к диалогу с епископами, он задумался о своем собственном архиепископе Шоне О’Мелли. «Почему бы тебе не попробовать с ним поговорить?» – спросила его однажды жена Мэри Бет, которая была его политическим советником. Он подумал о сотрудничестве двух лагерей, о достижении какого-то взаимопонимания, и эта мысль его привлекала. Почему бы не сделать то, на что не способен Конгресс: сесть, поговорить и найти решение?

Борре пришел к заключению о том, что О’Мелли не знал, как исправить финансовое положение. Он терял деньги потому, что люди потеряли доверие к иерархам. Лоу начал эту разрушительную работу, Леннон усугубил положение. Если О’Мелли готов проявить гибкость в вопросе о закрытии приходов, Борре с удовольствием помог бы ему восстановить свою репутацию. Но он понимал, что кардинал видит в нем оппонента, если не откровенного врага. Такси везло его мимо представительства штата по Массачусетской авеню, напротив располагалась резиденция президента в военно-морской обсерватории, в это время Борре думал о том, что если ему и удастся чего-то добиться, то все это, вероятно, в итоге зависит от решения того человека, с которым он сейчас встретится.

Седовласый Пьетро Самби крепко пожал ему руку. Пока они стояли в фойе, украшенном портретами пап и фотографией нунция, показывающего свое удостоверение президенту Обаме, Борре вспомнил, что раньше этот человек был посланником Святейшего Престола в Иерусалиме – на этом минном поле для дипломатов.

Они обменивались любезностями на итальянском, и Борре мог заметить, что Самби рад возможности поговорить на родном языке. Борре отметил, что нунций с интересом смотрит на его новый iPad. Он протянул устройство архиепископу, который открыл там «Божественную комедию». Помня, что нунций родом из Романьи, соседней с Эмилией, где выросла бабушка Борре по матери, Борре мимоходом упомянул, что кардиналу О’Мелли нужно перейти Рубикон[623].

– Река Рубикон проходит мимо моей деревни, – сказал он с улыбкой.

– Да, Ваше Высокопреосвященство, я знаю.

Самби протянул ему iPad. Когда они входили в его кабинет, нунций сказал: «Кардинал считает вас волком в овечьей шкуре». Борре в ответ сказал, что сотни католиков активно поддерживают бдения в приходах и еще гораздо больше людей им симпатизирует.

Самби заметил, что в Иерусалиме, где он раньше служил, большинство людей прекрасно понимали, как решить проблему, но никто не хотел осуществлять это решение. «Каждый здесь повинен в грехе гордыни».

Самби озвучил представления О’Мелли, который считал Борре эгоистом, видящим в протестах прихожан расширение самого себя.

Борре был бы рад, если бы кардинал временно открыл пять приходов в качестве часовен. Это позволило бы людям восстановить отношения со своим архиепископом, с которым они никогда не хотели враждовать. В этом месте Борре мог с легкостью дать волю своим чувствам, но он сдерживал себя и внимательно выбирал слова. «Если, – думал он, – кардинал на это согласится, я готов сдаться и распустить организацию. В первую очередь я стою за эти пять групп, которые продолжают бдения».

Борре объяснил, что стремится к мирному, но справедливому решению. Он готов уйти из активистов. Но для этого кардиналу нужно сделать первый шаг – в одностороннем порядке открыть один из приходов, где идут бдения.

Он заверил Самби, что члены совета приходов не станут трубить в СМИ о своей победе.

Встреча закончилась на теплой ноте, Самби обещал поговорить с О’Мелли. Они обменялись несколькими письмами, после чего Самби согласился принять Борре еще раз.

Вернувшись в начале июня в Рим, Борре вместе с Карло Гулло оттачивал язык прошения, которое получит папа Бенедикт, в двух версиях: итальянской и английской. Это нужно было сделать для облегчения работы Питера Уэллса, который занимался англоязычными странами в Секретариате государства и был уроженцем Талсы, штат Оклахома. Борре никогда не встречался с Уэллсом, но надеялся, что тот даст благоприятный отзыв и посоветует папе прочесть прошение. В Риме все знали, что папа занят работой над вторым томом своей книги об Иисусе.

Тем временем архидиоцезия Бостона только что опубликовала свой финансовый отчет. Как отметила газета Globe, приходы собрали на 2 процента меньше денег, в то время как их текущие расходы выросли на 3 процента. Это можно было объяснить тяжелейшим финансовым кризисом за последние несколько десятилетий, а также последствиями сексуальных скандалов. «В целом архидиоцезия потратила $145 миллионов на удовлетворение 1097 гражданских исков о причинении ущерба, 800 из которых были поданы уже после 2003 года, когда ее возглавил О’Мелли», – писала Лиза Уонгснесс[624].

Специалист по бухгалтерскому делу профессор Джек Рул, исследовавший финансовые отчеты американских диоцезий, отмечает: «Отчет Бостонской архидиоцезии указывает на суммарный операционный убыток в 2009 году в размере $24,299 645 миллиона. Изменение чистых активов здесь аналогично чистому доходу корпорации. Сюда входят операционные доходы и расходы и некоторые другие «необычные» вещи, такие как выручка с продажи земли. Отчет 2009 года показывает, что чистые активы уменьшились на $4,650 797 миллиона. В общей сумме операционные расходы с 2004 по 2009 финансовый год составляют $7,484 274 миллиона».

На фоне этих потерь главной проблемой для О’Мелли, пытавшегося исправить финансовое положение, было снижение посещаемости церквей на 30 процентов по сравнению с 2002 годом. Расходы росли, а количество жертвователей сокращалось. О’Мелли сделал важный шаг в движении к прозрачности и начал публиковать подробные финансовые отчеты на сайте архидиоцезии. «Я сохраняю оптимизм, – отмечал канцлер Джеймс П. Мак-Донах в предисловии к отчету архидиоцезии. – Мы значительно улучшаем качество наших операций и будем опираться на эти достижения, приспосабливая наши подходы и действия к нынешней реальности»[625].

Питер Борре не мог разделить этого оптимизма. Он видел, что кроме операционного убытка пенсионному фонду священников архидиоцезии не хватало $104 миллионов. Бывший банкир Мак-Донах сократил зарплаты на 10 процентов из-за шаткого финансового положения, тем не менее он зарабатывал $225 тысяч. Давнишний приятель Борре по Гарвардской школе права Дэвид Кастальди не видел ничего плохого в том, что нужные люди получают достаточно большие зарплаты. Борре не имел личной неприязни к Мак-Донаху, который занимал свой пост четыре года, но ему казалось абсурдом платить столько денег человеку, когда финансовые дела диоцезии шли ужасающе плохо.