Маг особого назначения - Татьяна Соболь

— Где она? — спросил Мажеровский, решив лично выяснить причину столь странного поведения девушки.

— В своей комнате.

Мажеровский обвел взглядом кабинет, словно ища подсказку, как ему поступить в этой непростой ситуации, но ответа, естественно, так и не нашел. Тревожный вздох вырвался из груди бывшего мага, но он собрался с духом и отправился в комнату Эллины.

Что за разговор между ними произошел?

Вероятнее всего Эллина призналась в любви, зародившейся давно, еще в их первую встречу, и расцветшей буйным цветом тут, в замке. Девушка слезно молила не мучить её и отпустить. Мажеровский подумал… и попросил её остаться, но уже на правах хозяйки замка.

Этот день стал заметной вехой в их жизни. Мажеровский, наконец-то узнал, что такое настоящая женская любовь, готовая на любое самопожертвование ради любимого. А потом бывший маг с изумлением обнаружил в своей очерствевшей душе ответное чувство, не менее сильное и прекрасное. Он узнал, что голос любимой звучит необычайно чарующе, ни с чем не сравнимо нежно и прекрасно. Он понял, что присутствие любимой будит в душе вулкан страстей, разливается в душе чем-то горячим, туманит голову неиссякаемыми несбыточными желаниями. Александр вдруг понял, что нет наслаждения выше, чем доставить удовольствие любимой. Одна её улыбка стала для него дороже всех сокровищ мира.

Судьба – своевольная дама. Бывший маг так и не понял, в насмешку или в отместку судьба одарила его этим редким, ранее непознанным счастьем на пороге смерти. Но и теперь он не впал в бесполезное отчаяние. Долго ломал голову, стоит ли посвящать Эллину в мрачные прогнозы целительницы, но потом понял, что просто не может ей соврать. Он не сказал ей всей страшной правды, но вкратце объяснил, что жить ему осталось недолго и в её воле покинуть замок в любой момент. К его удивлению, это вовсе не испугало девушку, предложение покинуть замок, она восприняла как неудачную шутку и с еще большим рвением постаралась ему помочь восполнить те пробелы в маленьких житейских радостях, о которых он раньше даже не догадывался.

Мажеровский понял, что все, к чему он стремился раньше – деньги, слава, звания – не стоят и одного взгляда любимой. Что все, ради чего стоит жить – это музыка, льющаяся из-под хрупких пальчиков любимой; это солнечный зайчик, запутавшийся в золотистой челке; это море, ласкающее её прекрасное тело. Это жаркий шепот любимой в ночи, свет её глаз по утрам…

Все, ради чего стоит жить – это любовь!

Мажеровский с искренней благодарностью принял этот прощальный дар судьбы. И не ропща, стремился насладиться им всей душой и телом. Где уж тут ему вспоминать о каком-то кристалле, который позарез потребовался Скорпио. Маг просто отмахнулся от несуразного требования и благополучно забыл о нем, переложив эту заботу на мои плечи. Не до того ему сейчас. Вот только развязка неминуемо приближается, и забывчивость Александра вполне может стоить ему тех крох жизни, которые у него остались.

Последнюю фразу я, задумавшись, произнес вслух. Роксана встрепенулась и серьезно спросила:

— А как же Эллина? Ей и так пришлось столько выстрадать…

— А кому сейчас легко? — взвился я. — Мне кажется, она прекрасно понимает, на что идет.

— Все равно, — пожала плечами Роксана. — Жалко.

Золотое сердце у моей Роксаны. Не может она спокойно на чужую беду смотреть, без раздумий бросается на помощь хоть к брошенному котенку, хоть к заколдованной принцессе, без разницы.

Ближе к вечеру, оставив Роксану на кухне переругиваться с Азаром, я отправился на променад по окрестным горам. Нужно кристалл забрать да оборотню кое-какие указания дать.

Оборотень меня ждал. На столе лежал невзрачный камешек, похожий на колючий кусок антрацита.

— Это он? — удивился я, разглядывая подарок Селены. Если судить по тому, как нагрелся апологет, все без обмана.

— Он самый, не сомневайся, — заверил оборотень. — Ты не смотри, что камень такой невзрачный, ты его на свет глянь.

Я внял совету и ахнул: луч света, проникнув в глубь камня, зажег там ярко-красную звезду, пронизавшую камень пурпурными лучами. Так вот ты какой, ключ к иным мирам!

Полюбовавшись игрой света, я вернулся к делам насущным.

— Слушай, — обратился я к оборотню, — Ты о моей гибели уже сообщил?

— А как же, — откликнулся он. — Как только, так сразу.

— Теперь при случае сообщи, что я жив, зараза, но хочу сдаться, почти добровольно. Передай вожаку стаи, или кто там у вас главный после Скорпио, что у нас с ним общий интерес, о котором я хочу побеседовать. Пусть назначит время и место.

Взгляд, которым меня одарил оборотень, красноречиво сказал, что он весьма низкого мнения о моих умственных способностях. Надо же, сам, как дурак, в ловушку лезу, и ладно бы еще лапой, а то ведь головой. Но вслух оборотень сказал совсем другое.

— Как скажешь. На ближайшем же сеансе и передам.

— Вот и ладненько, — сказал я, пряча кристалл в карман. — Чтобы ноги не бить, вложишь записочку в череп и бросишь его вниз. Как завоешь, так я схожу и подберу его. Лады?

— Лады.

Поздно вечером, когда луна, изрядно располневшая, но все еще не приобретшая приятную глазу округлость, выкатилась из-за горизонта, в ущелье раздался холодящий душу вой. Я тихонько выбрался из объятий Роксаны и шагнул к окну.

— Ты куда? — догнал меня на подоконнике сонный вопрос шевельнувшейся ведьмы.

— За почтой, — правдиво ответил я,