Сборник 'Петля' - Сергей Павлович Бакшеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он отошел от двери, уже не стараясь ступать бесшумно. Пальцы обеих рук лихорадочно набивали на телефоне сообщение: «мгу ботан сад…» Из комнаты послышался шепот. Майоров приободрился. Не иначе Гребенкин спрашивал у девушки о существовании Олега Дерябина. Иван припомнил разговор с аспирантом и добавил пару деталей для убедительности.
– Я здесь раньше флоксы выращивал, метельчатые. Новые сорта выводил.
Пальцы оперативника тем временем дополнили текст сообщения: «оранжерея девица…»
– А как они пахнут! Тут окна всегда закрыты, и аромат стоял, голова кругом… – продолжал сочинять Иван.
– И ты стой! Не шевелись! – Из комнаты выскочил Гребенкин и направил пистолет на Майорова.
– Спокойно, я полицейский. Без глупостей, – предупредил оперативник.
– Я догадался, что не ботаник. Как же цветы опылялись, если окна закрыты? Для интимного процесса пчелки-бабочки нужны. – Гребенкин заметил смартфон в руке Ивана и приказал: – Брось трубку!
– Спокойно. – Майоров попытался выиграть время и вслепую нажал кнопку, отправляя недописанное сообщение.
– Бросай!
– Лови!
Майоров принял неожиданное решение и швырнул телефон Гребенкину. Преступник инстинктивно попытался поймать дорогой смартфон. Оперативник воспользовался секундным замешательством: он бросился вперед, сбил Гребенкина с ног и обезоружил его.
Сидя на поверженном противнике, Майоров подобрал телефон. Разбитый аппарат не работал.
– Вот черт! Что ж ты такой косолапый, – расстроился Ваня.
Майоров втолкнул Гребенкина в комнату и приковал наручниками к кровати. Девушка испуганно пялилась на новое лицо.
– Все закончилось. Я из полиции. Сейчас помогу.
Оперативник срезал веревки и освободил девушку. Лиза, морщась, растирала следы на запястьях. Ее глаза с болезненным любопытством косились на оперативника. Иван объяснил это смущением. Девушка лежала со спущенными джинсами. На матовой коже внутренней поверхности бедра выделялась крупная родинка.
– Ты цела? – спросил Майоров.
Девушка неопределенно пожала плечами.
– Приведи себя в порядок.
Иван отвернулся и переключил внимание на пойманного преступника. Озлобленный Гребенкин безуспешно елозил наручниками по металлической перекладине. Кровать сотрясалась от его движений.
– Ах да. Забыл представиться и зачитать ваши права. Старший лейтенант Иван Майоров. Вы задержаны по подозрению в убийстве. Вы имеете право хранить молчание…
За спиной оперативника возилась освобожденная девушка. Майоров заметил, что взгляд задержанного изменился. Вместо бессильной злобы в нем нарастал неподдельный интерес.
– Любуешься девчонкой, извращенец? Смотри на меня!
Взгляд Гребенкина кольнул зрачки Майорова и тут же сместился выше плеча полицейского. Почувствовавший неладное, оперативник стал поворачивать голову. Но было поздно!
Иван успел увидеть свое плечо, опустевшую кровать и темный обломок кирпича, взметнувшийся над головой.
44
Катя Гребенкина жива!
Петелина осмысливала новую информацию.
«Что же получается? Погибла Лиза Малышко, а Катя присвоила ее паспорт. Зачем? Преступники инсценируют свою гибель, чтобы избавиться от смертельной угрозы. Кто угрожает Кате Гребенкиной? Преступлений она не совершала, в розыске не числится. Занятие проституцией грозит девушке всего лишь штрафом. Тогда чего она опасается?»
Елена вспомнила поведение Игоря Гребенкина на месте трагедии. Он уверенно опознал дочь, у погибшей нашли паспорт на имя Екатерины Гребенкиной, отсюда и ошибка. Тем более что горе отца выглядело искренним.
Петелина не раз наблюдала людей в крайне возбужденном состоянии. Эмоции – почти всегда способ воздействия, а точнее манипулирования окружающими. Младенец плачет, чтобы получить игрушку. Девушка поощряет нежной улыбкой парня, чтобы он испытывал к ней еще большую привязанность. Пожилой человек рассказывает о своих горестях, чтобы окружающие его пожалели и оказали помощь. Лишь в редких случаях человека не заботит реакция окружающих. Так вел себя и Гребенкин на месте трагедии.
«Он хороший актер или им тоже манипулировали? Кто организовал ловкое убийство? Неужели та девушка, что невозмутимо красила ногти, когда ее подруга в виде мешка из мяса и костей остывала на капоте автомобиля?»
Позвонил Михаил Устинов. Эксперт выполнил очередное поручение как всегда быстро.
– Я навел справки об Алексее Константиновиче Баюкине.
– О капитане, которому принадлежал пистолет Ярыгина?
– Баюкин уже не служит в армии – его комиссовали после тяжелой контузии. Но не это главное. Согласно базе данных железнодорожных касс, первого апреля утром он прибыл на поезде в Москву.
– А вечером из его утерянного пистолета стреляли у клуба «Дикие кошечки».
– Вот такое интересное совпадение.
«В которое я не верю», – хотела сказать Петелина, но вовремя сдержалась. Она еще не определилась, как поступить с информацией о проклятом патроне, который требует изъять из дела Гомельский.
– Миша, а где остановился Алексей Баюкин? Ты проверил регистрацию в отелях?
– В гостиницах Алексей Баюкин не числится. Но в Москве проживает его отец, генерал-майор министерства обороны.
– Адрес установил?
– Естественно. Не только адрес, но и телефон.
Петелина с доброй улыбкой покачала головой. Если бы для всех сотрудников следствия было естественным доводить до логического завершения каждое задание, преступники оказывались бы за решеткой намного быстрее.
– Скинь мне на почту.
– Уже отправил, Елена Павловна. Там же фотография Алексея Баюкина, которую я выудил в соцсетях.
– Ты гений! – похвалила эксперта Петелина, открывая файл со снимком.
– Как-нибудь скажите это при Маше.
– Женская солидарность не позволяет. Зазнаешься.
Елена Павловна положила трубку и всмотрелась в монитор. На фотографии офицер Баюкин выглядел настороженным и усталым. Следователь не стала рисовать его психологический портрет. Она знала, что травма мозга способна кардинально изменить характер человека. И далеко не в лучшую сторону.
«Нам предстоит серьезный разговор, Алексей Баюкин».
В кабинет следователя заглянула Людмила Владимировна Астаховская.
– Поступил на твое имя, – помахала она конвертом, – и я проявила инициативу.
Елена узнала почерк Ивана Майорова и распечатала конверт.
– Это от оперативников. Флешка с записями, сделанными уличными камерами.
– Странно, что Валеев упустил повод заглянуть к любимой женщине, – удивилась Людмила Владимировна.
– В служебное время я для него руководитель.
– О как! И Марат не возражает?
– А мне наплевать! – вырвалось у Елены.
Астаховская поняла ее состояние и села напротив.
– Мужчины повелевают миром. Это их закон. А женщины повелевают мужчинами. Это наша хитрость.
Они посмотрели друг другу в глаза и фыркнули от смеха.
– Умеете вы поднять настроение, – произнесла Елена.
– От настроения зависит работоспособность. А от работоспособности твои успехи, Лена. Ты женщина-следователь и не можешь работать, как все. Ты должна быть лучше коллег-мужчин. Иначе возникнет вопрос: «А чья она?»
Петелина, знавшая невеселую историю Астаховской, вздохнула:
– И так болтают обо мне с Харченко.
– Болтали. Пока Валеев дорожку не протоптал.
– И почему нельзя обойтись без мужиков? – в сердцах бросила Елена. – С ними такая нервотрепка.
– Ну, бывают и приятные моменты.
– Бывают. Моментики.
Женщины одновременно усмехнулись. Астаховская годилась Петелиной в матери, но с родной мамой Елена не смогла бы так легко обсуждать пикантные моменты.
– Не ночевал он сегодня дома. И
