Зараза. Трилогия (СИ) - Гарцевич Евгений Александрович "jk57"

– Саня, прием! Как вы? – я подтянул ящик к окошку и забрался, пытаясь понять, с какой я стороны больницы.

– Нормалек, мы затаились пока, – послышался Санин голос и еще что‑то шепелявое от Вадика на заднем фоне. – Тут грузовик «глобалов» подъехал, они какого‑то киборга внутрь запустили. Будь аккуратней там.

– А, это свои, дружбан мой, Мясником кличут, – я подобрал с пола грязное оранжевое полотенце и вывесил его за окно, – Гляньте, на уровне первого этажа, оранжевую тряпку из окна видно? Валькирия, ты здесь? Прием.

– Йяп, подожди, перейду на другой угол.

Я вернулся к дыре в полу и заглянул вниз. В лаборатории никого, только приглушенные шум с возней и свистом металла, будто шпагой кто‑то машет.

– Йяп – йяп, нашла тряпку, это метрах в ста от «пираньи».

– Прекрасно! Вадик, сможешь меня забрать по банковскому методу?

– Кофмоф, не фмогу, я понял, где это, там не подъефать. Рафгон не фмогу вфять.

– Ясно, а из РПГ долбануть сможете? Здесь, – я покосился на дыру, – Не особо прочное все.

– Это сможем, – подключился Саня, – дай нам десять минут.

– Лучше пять, – мне не понравился шум снизу.

– Уже в пути, готовься.

Я еще раз выглянул вниз, даже спустился немного и выглянул в коридор. И то, что я увидел, мне не понравилось. Куча мертвых нашинкованных тел, среди них Мясник – опустился на одно колено, форма рваная в нескольких местах, в шею вцепилась какая‑то тварь, про которую говорил Саня.

Действительно, похоже на клюв, только не торчит, выросший на лице, а вся голова, напоминает конус, разделенный примерно посередине. И руки такие же, будто кисть оторвана, а лучевая и локтевая кость превратились в самостоятельные гибкие отростки.

Еще два таких же клювохера кружили перед Мясником, дразня и кидаясь, когда тесак медленно проплывал мимо. М‑да, закончилась у Халка батарейка, еще держится, но уже на морально‑волевых. Я прицелился из ГМ и пустил снаряд выше и чуть дальше Мясника, в надежде зацепить монстров осколками. Судя по разлетевшимся кускам мяса из кучи трупов, мог и попасть, но явно не смертельно. Надеясь, что хоть пару минут еще выиграл Мяснику, вернулся наверх и надел свой счастливый броник. Почему счастливый? Не знаю, так спокойней было.

– На позиции, – зашумела рация, – Есть куда спрятаться? Не знаю, какой эффект будет, может, дважды придется бить.

– Есть, жгите! – я соскочил в подвал и отошел к стене, держа на прицеле коридор, где еще слышались потуги Мясника.

Рвануло над головой и в дыру влетело пылевое облако вместе с осколками, будто не в стену ударили, а прямо в комнату.

– Бля, Фаня, фо ты фнайпер, в окофко нафига бить?

– Космос, ты живой? – виновато спросил Саня. – Я тут промахнулся немного.

– Живой, тьфу, – я сплюнул пыль и хоть как‑то попробовал очистить лицо и голову от мусора, – Давай еще!

Из коридора уже раздавались только звуки раздираемой плоти. Капец, отбегался Мясник. Страшно представить, что там за гиены, сколько там дури в челюстях, что они эту бронированную серую шкурку рвут.

– Готовься, не лезь, пока не скажу!

– Готов, валите стену нахер…скорее…

Я присел и вжался в угол возле стола, вцепился в гранатомет, направив его на дверь. Еще раз протер глаза, но только хуже сделал – от пота с пылью, начало щипать и чесаться. А в дверном проеме уже появилось два отростка. Мелькнул кончик клюва, но тварь не торопилась, прощупывая обстановку.

– Первая пошла…

Наверху раздался взрыв. По полу пошла легкая вибрация и опять прилетело облако пыли.

– Стой. Вторая щас…Вадик, прикрывай слева, несутся черти…

Рвануло. В этот момент выстрелил и я – осмелевший клювохер появился в проеме, как птица, повертел головой и уставился на меня.

– Все! Беги‑беги‑беги! Как выпрыгнешь, дуй на два часа.

Я рванул. Спотыкаясь на обломках, вскарабкался на первый этаж, закашлялся от дыма и пыли, ударился обо что‑то, но разглядел неровное, подсвеченное закатным небом, отверстие в стене. Подскочил к нему, выбил ногой несколько торчащих кирпичей и боком вывалился наружу.

Рядом несколько оглушенных и раненых шаркунов. Куда бежать было понятно сразу, чуть справа за бетонным бортиком с низким забором виднелись брошенные машины, за которыми мелькнул белый бок «пираньи» и там же в два ствола кто‑то поливал всю округу огнем.

Я почувствовал волну жара за спиной, обернулся на горящего монстра с распахнутым клювом и побежал к забору. Перемахнул его, и, скача по крышам автомобилей и уворачиваясь от тянущих руки шаркунов, понесся к «пиранье».

Меня заметили. Броневик дал по газам и стал набирать скорость, выезжая мне наперерез. В несколько прыжков, пока я гнался за медленно катившей «пираньей», а потом и юркнул в распахнутую заднюю дверь, Саня орал матом и стрелял куда‑то мне за спину.

– Вадик, гони! Что же ты своих новых друзей там‑то не оставил? – спросил Саня, закупоривая люки, – Ты как? Укусили?

Он кивнул мне на руку. На предплечье кровоточила ссадина, которую я даже не заметил, пока несся от больницы.

– Кто‑то из гранатомета просто стрелять не умеет, я взял аптечку, – Зацепился, когда в дырку пролазил.

Что‑то гулко ударило по крыше. Будто кто‑то запрыгнул сверху, а теперь то бьет, то скребется.

– Черт, эти с щупальцами не отстают. Один на крыше, двое щас догонят. – Саня метался между смотровыми окошками, – Вадик, поднажми, родненький!

– Куда на фуй фать‑то?

Я наскоро продезинфицировал рану и как мог, болтаясь по кузову на поворотах, забинтовался и стал связываться с Джерри.

– Джерри, прием! Груз у нас, куда ехать?

– У кого у вас? Мясник с тобой?

– Слышь, мышонок, ты совсем там ебанутый? – нервяк от посещения больницы еще не отпустил, а гости на крыше не добавляли миролибия ни к кому, тем более к Джерри.

– Космос, говори по‑английски, я не всю образность вашего языка понимаю.

– Окей, Мясник мертв, детка. Мясник мертв. Так понятней? – я невольно спародировал Бутча из «Криминального Чтива» и сам порадовался получившейся игре слов и переводов. – Где и кому мне передать диски? Ехать к Дугласу?

– Подожди, уточню, – Джерри отключился.

Вадик еще несколько раз свернул, разогнался и резко затормозил, сбрасывая мутанта с крыши. Послышался грохот пролетевшего кубарем по дороге тела, Вадик зарычал и поддал газу. Что‑то хрустнуло под колесами, но Саня остановил нашу радость, мрачно напомнив, что еще двое все еще гонятся за нами.

– Космос, прием! Двигайтесь на Уоллес‑Джонсон‑стрит. Это на восток от больницы вдоль побережья. Там кафедральный собор Святого Георга. Здоровая старая башня с часами, мимо не проедете.

– Окей, вы там?

– Подъезжаем, чистим округу. Увидишь фирменный грузовик, вплотную прижмись, чтобы не выходить.

– Принял, – я ткнул Вадика в плечо, кивком спрашивая, понял ли он, куда ехать и сколько времени нам нужно, получил ответ в виде трех разжатых кулаков и сказал в рацию. – Будем через пятнадцать минут.

Собор действительно нашелся быстро. Пришлось развернуться и снова проехать мимо больницы Коннаут, где мы в дополнение к клювохерам (название прижилось и особенно веселило Саню, когда его произносил Вадик – Клюфофеф) цепанули паровозик из трех прыгунов и десятка шаркунов.